Дело происходило на мостике, но присутствовал при этом только Тверской с его ребятами, да Рик. Натали так еще и не объявилась, я с ужасом ждал нашей встречи. Теперь я совсем уж был неуверен в своих чувствах, но одно знал наверняка: НИКОГДА. НЕ ПРОЩУ.
Вместо того чтобы ответить, Тверской лихо выломал мне плечо, и я с трудом успел повернуться, иначе он сломал бы мне запястье.
Отпустил и оттолкнул.
-Не позволяй себе лишнего, "капитан", не на квартирнике. Я скажу тебе все, что считаю нужным, когда сочту нужным.
Губы Изъяна тронула легкая улыбка, второй военный остался с непробиваемым равнодушием на лице. Рик спокойно сидел в кресле пилота, по сотому, должно быть, разу тестируя показания с двигателей, которых в линкоре было ажно восемь штук. Четыре маневровых и четыре маршевых. Серьезное и непривычное богатство. Рику нужно было в точности разобраться, как их балансировать, в какой момент подключать стабилизаторы, чтобы не завалиться на взлетную полосу в первые минуты полета. Он все время был занят делом, и в мои перепалки с Тверским не вступал, ясно давая понять: это совсем не его проблема. Возможно, если бы разборка переросла в драку, он бы и вмешался, и то вряд ли. В принципе, мне это на руку, пусть Тверской считает его ничего не значащей фигурой, отстраненной и не желающей конфликтовать. Если придется действовать против, все умения Рика станут для полковника неожиданностью.
-Тверской, выйдем? - предложил я.
-Рано мне с тобой выходить, Доров, вот поправишься так, что я не буду бояться свернуть тебе шею, и выйдем обязательно.
Он сощурился и, развернувшись, небрежно бросив:
-Завтра в семь утра все на корабле. Шо за дурное название для линкора "Шквал"?! Почти как "Шакал".
Кто-то из его двоих ребят загоготал, наверное, Изъян. По ощущениям, Анатолий понравился мне куда больше,
-Ты разобрался? - постояв немного в раздумьях, спросил я.
-Я то да, а ты? - уточнил Рик.
-Я хочу попробовать двойное управление, поможешь?
-Это как?
-Хочу провести свои испытания, что может эта кроха в условиях Земной гравитации.
-Погубишь корабль, - предостерег меня канадец. - Машинка заточена на маневры в космосе, не думаю, что ей когда-либо придется вести бой в атмосфере. Наша гравитация может развалить линкор на части, он ведь совсем не новый...
-Если Шквал покажет все, на что способен здесь, то я буду знать, чего от него можно будет ждать в космосе.
-А что на счет госпожи Доровой? - осторожно уточнил Рик.
-Попрошу ее удалиться, пусть смотрит и учится, пока взрослые работают, - твердо ответил я.
-Мы должны действовать как команда.
-Не с ней.
Мы помолчали.
-Плохое начало, не находишь?
-Сейчас я не могу с этим справиться, понимаешь? - я упрямо посмотрел на него. -Забудь! Лучше ответь мне, что значат слова Тверского? Мы летим не на войну, на какую-то спецоперацию, в которой оружие - не главное?
-А важна скорость, - поддакнул Рик, - если они так заморочились с монтажом подпространственной установки, значит, нам снова придется побывать, в той глубине, которая тебе не понравилась.
-Не хотелось бы, - помотал я головой.
-А мне любопытно, - хмыкнул пилот. -Но все же хотелось бы понять: зачем ты все это делаешь, зачем летишь? С угрозами в ваш адрес мне все понятно, но ведь есть и еще что-то?
-Да, у меня есть конкретное дело на Нуарто. Я же говорил, что просто так Вселенскую Пьесу Шадумскому не прощу, да и на остальных у меня тоже есть зуб. Как прилетим, первым делом подам прошение в суд присвоить авторское право на Пьесу мне, и пусть только попробуют отказать.
-Вот как ты замахнулся, капитан? - с удивлением пробормотал Рик. - Ну, посмотрим, что из этого выйдет. Завтра я помогу тебе в парном пилотаже, но если грохнемся на Землю - я не виноват.
И вот предвзлетная перекличка началась.
Происходило то же, что и на борту Эвереста, но ощущение было совершенно другим. Я изредка косился на напряженную спину Натали, она остриглась совсем коротко, под мальчика и теперь вовсе не была похожа сама на себя. Сосредоточенная до злости, с упорным, требовательным взглядом. Я сухо поздоровался с ней, она ответила так же и заняла свое место. Наша страшная встреча состоялась.
-Центр, я Шквал. Подтвердите разрешение на взлет.
-Шквал, я Центр. Взлет разрешаю.
-Внимание, внимание, общая готовность. Три минуты до взлета.
Вот сидит Кортни и переглядывается со мной. Она чувствует себя уверенно и ловит каждое мое слово, зная, что пока я рядом, чтобы ни случилось, мы сядем. Это опасная уверенность, но ее функция всего лишь связь и я не буду разубеждать американку.
Странная девчонка. Я бы на ее месте... ни за что бы не взошел на борт корабля после пережитого. Я помню ее ужас, растерянность и то ощущение беспомощности, которое никогда не забудется. И все же она здесь, хотя мне казалось, что после пережитого уже никогда не сможет себя пересилить. Но нет, переступила этот рубеж, и глядит своими выразительными глазищами из-под рыжеватой челки.
-Ты ей нравишься, - перед взлетом толкнул меня в бок Рик.
-Она мне тоже, - ответил я, хотя имел в виду совсем другое, потому что помимо ее страха, я помнил твердость и решимость, с которой она взяла себя в руки, когда впору было сходить с ума. Нет, на эту девчонку я был готов положиться, хотя и понимал, что некоторые задачи ей не по силам. Придет время, и характер подкрепиться знаниями и умениями, тогда она станет незаменима.
Фердинанд Порси тоже неплохо показал себя в прошлый раз тем, что выжил, хотя он и не знал, что делать, но вытянул счастливый билет и это его второй полет. Его руки уже не дрожат, мужчина уверенно вбивает в компьютер вектора взлета. Он тоже справился с собой, хотя мне кажется, что их обоих вдоволь намучили ночные кошмары, в которых раз от раза все повторялось.
А вот сидит Рик. Этот - вообще отдельная история. Он похож на пианиста, на мастера виртуоза, который только и ждет, когда же в зале, полном аплодисментов, воцарится долгожданная тишина. Он выжидает, чтобы начать с пламенного аккорда, который растревожит чужие души.
Сейчас в рубке больше никого нет. Два пилота, навигатор, связист. Никаких специалистов по контактам на корабле не предусмотрено, никаких медсестер, врач на корабле один, зато есть кок. Сколько мы летали на Вороне? Ни разу у нас в команде не было повара. Мы ели вкусную, но одинаковую еду из пакетов, быстро надоедающую в замкнутом пространстве корабля. Мы позволяли себе оттянуться лишь в те часы, когда Ворон приземлялся на планеты. Тогда мы первым делом бежали перекусить в местные рестораны, и самым несчастным человеком во Вселенной становился вахтенный, тот, кто должен был остаться на крейсере. Я помню, как он провожал нас, веселых и готовых к отдыху, и как встречал равнодушным взглядом человека, лишенного всего. Понимая это, я всегда заказывал еду с собой и вдоволь веселился, когда передавал вахтенному пакет и видел его лицо, счастливое и недоверчивое одновременно. Ну а теперь - несомненная роскошь - у нас был кок.
