Разумеется, в разных мирах фаворитарно по-разному относятся к различным политическим и религиозным убеждениям, но в метагалактических масштабах империи попытки монополизировать идеологическое просвещение приравниваются к навязыванию тоталитарной пропаганды и насильственному промыванию мозгов, нисколько не поощряются и не приветствуются. Против общей трактовки просвещения как частного индоктринирования ни Дин Ли, ни дидактическая наука не выступали, рассматривая просвещение как партикулярную сферу общественных связей групп интереса, а все прекраснодушные намерения придать какому-либо индоктринированию общую моральную направленность современной дидактикой категорически отвергаются, поскольку устоявшиеся за тысячелетия нравственно-этические нормы демократически абсолютны, в то время как их всяческие толкования миноритарны, относительны и преходящи. Изменчивость времен и нравов, постоянное расширение экуменических пространств предполагают, что в каждой конкретной нравственной коллизии необходимо ориентироваться на мнение социологически абсолютного большинства, был убежден студент Дин Ли с легкой руки прозелит-магистра Рона Тилбо. В то время как просветительские либертарианские пожелания этических диссидентов, нравственных отщепенцев и аморальных уродов моральное большинство не обязано принимать во внимание, подобно тому, как оно учитывает политические мнения оппозиционных меньшинств, не сумевших победить на очередных выборах.
Моральное меньшинство, в свою очередь, должно само позаботиться о нравственном выборе своего места в человеческом сообществе, как и те, кто преследует групповые просветительские цели. Хотя без присмотра социально-технологического контроля и гуманитарных наук они все же не остаются. Посему универсальная дидактика как имперская наука, стоящая вне идеологических фракций и политических партий, изучает группы интереса и разрабатывает для них научные просветительские методики развития и укрепления общественных связей, что терминологически именуется частной дидактикой просвещения.
Если бы политиканы и прочие публичные фигуры изредка просвещались новыми разработками ученых-дидактиков или хотя бы не забывали того, чему их научили в детстве, то меньше бы несли благоглупостей и полоумных кризисных комментариев на всех уровнях восприятия в новостных порталах, ехидно отметил Дин Ли. От теоретических проблем просвещения он перешел было к практическим основам воспитания и возрастной психофизиологии в постнатальном периоде и в высшей школе, что, собственно, в нынешние времена называется постнатальной ювенильной педагогикой, но с этой мало его интересовавшей темой он благополучно разделался на втором курсе и потому решил философски поразмышлять об имперских критериях и параметрах образования совокупно с методиками интенсивного обучения, но как-нибудь позднее. Тем более его авиглайдер уже влетел на скорости в боковой воздушный шлюз Либен-манора. Какая-никакая, а перегрузка, и Дин Ли задумался о вечерних виртуальных стрельбах в своем навороченном чудо-тренажере и ночной спальной тренировке с отягощениями — надо держать боевую форму рейнджера…
Подключив полуторную силу тяжести и массажные глубинные нейростимуляторы скелетной мускулатуры, Дин Ли не погрузился как обычно в пассивный медленный сон, а принялся вдруг снова активно размышлять об универсальной дидактике. Естественно, четвертью часа ранее в пасенсорной среде при экзистент-реальном программировании у него и мысли не было о лукавом дидактическом мудрствовании. Там следовало, с самоотдачей, и не отвлекаясь, воевать до победного конца как должно рейнджеру в реальной миссии. Иначе левантийцы сделали бы его, если не на счет "раз", то на "два-три" — всенепременно, ублюдки. Конфуза с левантийскими наркотикам, загонявшими его в спячку на Экспарадизе, Дин Ли себе не простил, с тех пор отраву не употреблял и в наркотическую прострацию с релаксацией никогда больше не впадал. И быстрые сны у него теперь были только стимулирующие, бодрящие. А отдохнуть на покое можно в депозитарии на том имперском свете или под дидакт-процессором в амниотическом баке, пускай себе он сравнительно недавно оттуда вышел. Дидактически, оно, конечно, полезно, так как учение и повторение, мать его, суть образование и образованность по имперским критериям. И вовсе не скучно (ой, врешь!) прокрутить 18 лет непрерывного обучения и 33 года жизни за неполных полтора года в баке. Скажем, в порядке самовнушения и самоуважения, весьма познавательно для будущего молодого наставника-прецептора Саксонской академии рейнджеров, кем себя видел через два года Дин Ли, в принципе уже договорившийся с командованием академии об офицерской стажировке в ее стенах. А ведь там в одном взводе когда-то вместе учились магистр Хампер и гениальный доктор Бармиц!
***
Вагантер Саб Дерим давненько горела желанием как-нибудь похитрее подкатиться, прислониться к боссу Бармицу и его ДВТ. Специфическими конфиденциальными грузоперевозками она не брезговала, а в мощной корпорации "Дивитек" таких жирных кусков, заказов на беспошлинную доставку продукции и комплектующих должно быть навалом. Но просто так за здорово живешь явиться к заправилам ДВТ и попросить: возьмите меня в контрабандисты, будьте любезны, — было как-то нереально и неловко. Ныне же для знакомства с самим Леком Бармицем у нее завелся обалденный, братики-сестрички, повод. Как знаменитости разудалой пилотессе Саб Дерим, подвизающейся в мужской одиночной профессии, и первооткрывательнице наноинфильтрантов Кадма-Вэ, сейчас многие шли навстречу.
Ее на гип-гип-ура встретили в родной рейнджерской академии на Фригии Дельта, она с важным видом сидела и отвечала на каверзные вопросы в "Актуальных героях" в помпезной золотой студии "Трансметагалактик", а от просьб дать интервью другим медиа вообще отбоя не было.
Майор Хампер, с кем она воевала когда-то плечом к плечу и, однажды, задействовала с ним (эхма, было дело на Экспарадизе!) прочую мужскую, там, женскую анатомию, тоже не отказался поговорить о Кадме-Вэ, выпить с ней чашечку кофе и угостить вкусненьким печеньем собственной выпечки. Там же, в буфете разведуправления все такой же душка Хампер обещал замолвить за нее словечко перед неприступным и заносчивым русским медведем Леком Бармицем. На следующий же день личный секретарь сиятельного князя Бармица куртуазно пригласил милостивую государыню (во как!) и досточтимую синьору Деримини на аудиенцию в Принс-таун на Сирин Веди.
Заинтересовать же доктора боевых технологий и страстного коллекционера антикварных убойных игрушек Лека Бармица хитрая вольная пилотесса Саб Дерим измыслила былинами и легендами об арматорских лабораториях Сянь-Го и крутом тахионном оружии, о котором нынче никто в медиа не удосужился вспомнить, если только кто-то мельком не упомянул о нем в текстовых аналитических комментариях. А промежду параграфов дельно подобранной краткой фактуры (время богатых и влиятельных надо нарочито экономить, они это любят) Саб Дерим намеревалась ненароком ввернуть, вернее, слегка намекнуть о наличии у нее скрытой точки нуль-доступа на Кадм-Вэ, прямиком в хорошо сохранившиеся арсеналы исторических цинь-американцев в южных горах. Она славно поработала с источниками и ей было известно: где, когда и что находилось на страшной и смертоубийственной планете.
