Тэцуя ещё некоторое время смотрел на меня немигающим колким взглядом, а потом хмыкнул и внезапно огорошил:
— Ты уже выбрала дисциплину, которую будешь сдавать в этом году кроме положенных экзаменов, Аска?
Ну вот он твой шанс. Терять нельзя.
— Я не буду её сдавать, директор Тэцуя.
В тёмных глазах мелькнуло удивление.
— Вот как. Хочешь остаться и пройти курс ещё раз? Или это какой-то бунт, о котором я пока не в курсе?
— Никакого бунта, — с чистой совестью ответила я и подошла ближе. Так, чтобы удобно было разговаривать, и заодно не дошло до чужих ушей. Если я сидела под окном, то не факт, что до этого не додумался кто-то другой. — Я читала устав школ, там сказано, что ученик может подавать прошение.
Тэцуя затянулся. Почему сейчас кажется, что у него кожа неестественно белая? А глаза наоборот — бездонная пропасть, из которой не выбраться. И морщины будто разгладились… Что с ним? Наверное, всё дело в освещении. Ночью всё не так, а только выйдет солнышко, так всё хорошо и прекрасно.
— И какое же прошение ты хочешь подать, Аска?
— О двойном экзамене по каллиграфии.
Сказала так, будто в ледяную полынью нырнула. Теперь всё зависело только от решения директора. Конечно, я собиралась идти официальным путём, уговаривать Тэхико похлопотать за меня, но судьба распорядилась иначе. Стоило бы промолчать, но что слово — не воробей, уже вылетело.
Тэцуя молчал.
Я переминалась с ноги на ногу, кляня на все лады эту дурацкую привычку старших молчать и заставлять выпрыгивать из кэйкоги в ожидании ответа.
— Ты осознаёшь степень ответственности? — наконец-то спросил Тэцуя.
— Осознаю.
— У тебя есть время подумать, Аска… Но определённо ты будешь первой за несколько лет, кто решился на такое, — сказал он, будто не услышав до этого моих слов. — У тебя есть неделя. А теперь будь любезна, отправляйся спать. И, если увидишь Мию, передай, что я всё знаю.
В его глазах сверкнуло нечто нечеловеческое, у меня вмиг заледенели руки и ноги.
Я кивнула и уважительно поклонилась.
— Да, директор Тэцуя. Доброй вам ночи.
— Доброй ночи, ученица Шенгай.
Этот официоз озадачил, однако директор уже скрылся в комнате, поэтому разговаривать было не с кем.
Я побрела в сторону нашего корпуса. Что-то ничего не понятно. Вроде бы выслушал, и даже никуда не послал, но в то же время никакой определённости нет. Мне дали время подумать. Подумать, чтобы отказаться? Или же наоборот, чтобы упереться в свои ненаглядные принципы и, плюнув на всё, сдать двойной экзамен?
Не зря я столько времени торчала в библиотеке, листая всё подряд. Там-то и раскопала, что при сдаче двойного можно получить четвёртый кю Ученика Кандзи. При сдаче ещё одного такого экзамена — второй кю. Чтобы перескочить последний кю и получить первый дан Мастера Кандзи нужен был уже личный наставник. Я чётко определилась, что хочу управляться с каллиграфией, поэтому отыскала самый короткий и логичный путь.
Я добралась к нашей комнате, постояла у дверей, покусала губы и рванула к крыше. Сна всё равно нет. Значит, можно потренироваться. Медитация — это отличная вещь. А ещё есть у меня одна идея, при воплощении которой в реальность свидетели не нужны.
Поднялась я тихо, сказывались постоянные ночные прогулки. Стало, кстати, ещё холоднее. Может, не стоило разгуливать и лучше направиться в постель?
Но все мысли вмиг вылетели из головы, когда я посмотрела в сторону школы Токугава. Над крышей кружили алые огни. Тревожные, малоприятные, будто какие-то гнилые.
Они будто гипнотизировали, кружась в безумном танце. Звали тысячей голосов, манили к себе. Хотелось сделать шаг вперёд, ощутить под ступнями воздух и…
— Куда-а-а? — прошипел кто-то за спиной.
Я резко распахнула глаза и чуть не вскрикнула от ужаса, ибо находилась на самом краю крыши. Из запястья выскочил сверкнувший фиолетовым светом кумихимо и уцепившись за ближайший выступ, дёрнул меня назад. Щеку обожгло ударом, рука тут же заныла. Я испугалась, что сейчас стукнусь виском — и всё.
— Смотреть надо под ноги, — прозвучал тихий смешок.
Перед глазами плавали круги, голова кружилась. Я сделала глубокий вдох, призывая рёку на восстановление организма. Спустя несколько минут стало легче, разве что к горлу подкатила дурнота. Но это сейчас пройдёт.
— О… браво, ты научилась управляться с силой.
Раздались жидкие аплодисменты.
Подняв голову, я увидела укутанную туманом-паутиной фигуру. Она стояла достаточно далеко, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — Плетунья.
— Рада видеть, — прохрипела я. — Прошу прощения, что встречаю в неподходящей позе.
— Вас людей, в какую не поставь, всё будет одно и то же, — отмахнулась она и приблизилась.
Сейчас стали видны толстые сероватые нити, тянувшиеся за её ногами. При каждом движении они шевелились будто мёртвые змеи. Меня передёрнуло. Что-то к ночи фантазия разгулялась.
— Ты хотела меня видеть, я знаю, — сказала Плетунья тоном, не терпящим возражений. — Говори, мало времени.
Вот даже медитировать не понадобилось, сама пришла.
Я медленно поднялась, следя за тем, чтобы не качнуться и таки не свалиться вниз.
— Что такое мадо-норои? И почему оно было в Нодзу неделю назад?
— Это всё? — чуть разочарованно уточнила Плетунья. — Ты меня печалишь и заставляешь страдать. Я думала, будет вопрос куда интереснее. На это нельзя было надеяться с хорошим, воспитанным по правилам Ичиго, но с тобой-то… Такой потенциал! Разрушить этот мир и собрать заново!
— Спасибо за комплимент, но давайте хотя бы с неинтересными разберёмся?
— Дерзишь богине?
— Плетунья упаси.
Она расхохоталась.
Настоящий дурдом.
— Так уже лучше. Слушай тогда: мадо-норои — не дело какого-то колдуна, бедняги, что держали «У горы» ни в чем не виноваты. Но вам, разумеется, этого никто не скажет.
— Не колдуна?
Плетунья не ответила, но взгляд я почувствовала. И… что? Может, всё же колдуна? Но не в той трактовке, в которой нам преподносят?
Я чуть нахмурилась. Чтобы меня ещё раз угораздило связаться с богами. Да ещё и такими чокнутыми!
— Причину надо искать не в Нодзу. И не в Годзэн, — смилостивилась она.
— А где?
Меня резко развернули лицом к школе Токугава.
— Там, Аска, — обжёг шепот щеку и шею. Изогнутый коготь ткнул в алые огни, и сверкнула сталью спица между пальцами. — Там все ответы на твои вопросы. А ещё, если не начнёшь шевелиться, то и твоя погибель.
— И что мне делать? — с трудом спросила я, отводя взгляд от огней.
— Пойти и навести там порядок, — пожала плечами Плетунья.
И… исчезла.
— Ну, спасибо, — фыркнула я. — Совет на вес золота.
Тем не менее…
Я снова посмотрела на школу Токугава и невольно сжала рукоять кайкэна. Ладонь тут же обдало теплом. Кажется, придется всё брать в свои руки.
Глава 3
— Сдала-а-а! — завопила я и прыгнула прямо в снег, заставив Мисаки и Харуку кинуться в разные стороны, чтобы не оказаться подо мной ковриком. Сейчас в порыве радости я могла плюхнуться на здоровенного хеби, оседлать и с радостным визгом умчаться в лес.
Ячихаро поставил зачёт! Это вам не просто так! Это… это я смогла куда больше, чем рассчитывала! Семестр закрыт, можно расслабиться и предаваться святому ничегонеделанию аж целых пять дней!
Снег хрустел, небо было кристально голубым, воздух такой, что хотелось его попробовать на зубок, как сахарный леденец.
В честь Зимнего Солнца, когда ночь стремится сравняться с днём, в Тайоганори выделена чуть ли не неделя для большого праздника. В городах дома украшают светящимися огоньками, флажками и цветными кристаллами. Вытаскивают вечнозелёные растения в горшках прямо под белый снег, чтобы приманить весну и солнце. В храмах читают молитвы, зажигают священный огонь и воскуривают благовония. Грустить в дни Зимнего Солнца нельзя, иначе беды и тоска могут прийти на весь оставшийся год.
