имел таймера, в отличие от остальных.
Этот факт должен меня был воодушевить, но я только ещё больше напрягся. Ему терять нечего, как я уже и отметил, старик понимает, что помрёт, вот и будет идти на все рисковые шаги, чтобы одолеть меня.
Резко пнув меня в живот, он опрокинул меня на спину, выбив ещё несколько очков здоровья, а потом с огромной скоростью рубанул своим мечом мне в область живота. Удар был сильным, чертовски сильным. Доспех прогнулся под натиском меча, но не сдался, не пропустил смертельную угрозу, но всё же почти тысяча здоровья улетела в миг, оставляя мне меньше четверти полоски.
Сердце начало стучать в бешеном ритме, впрыск адреналина начал подстёгивать организм. Возникло ощущение, что у меня включилась какая-то более слабая версия триггера, которая несколько замедляла время. Не так сильно, как во время смертельной угрозы, но всё же разница была заметна.
Когда противник начал заносить свой меч для повторного удара, чтобы добить меня, у меня в голове что-то щёлкнуло. Я вспомнил, что у меня есть неоспоримое преимущество в виде моего хвоста. Хоть это было неудобно и непривычно, мне всё же удалось быстро обвить кончиком моей относительно новой части тела ногу старика и дёрнуть за неё, тем самым опрокинув уже его на спину.
Тут же вскочив на ноги, чтобы не терять время, я не стал подбирать лежащую где-то неподалеку алебарду. Я просто подскочил к противнику, пнул по запястью, выбивая оружие из руки, а потом пяткой по груди, прижимая к земле старого воина.
Дело осталось за малым. Прижав ещё сильнее к земле старика, я начал мутузить его кулаками, отдавая себе отчёт в том, что, если я его не выиграю в этой битве, он меня убьет, а потом под его командованием будет сметён мой город, разрушено моё логово. Этого я допустить не мог. Слишком много сил во всё это дело было вложено, слишком много времени я на всё это потратил. Это бы откинуло наше развитие на недели назад, снова бы пришлось отстраиваться и готовиться, из-за чего отодвинулись бы сроки нашего будущего наступления на поселения людей.
В один момент я не заметил летящего кулака. В приступах ярости сложно смотреть по сторонам и распылять своё внимание на что-то другое, кроме своей цели. Этот удар кулаком вывел меня из равновесия, буквально на мгновенье оглушил, из-за чего я тут же оказался снизу.
Теперь я уже был в роли принимающего удары. Полоска здоровья стремительно начала ползти вниз, а страх всё сильнее подкатывал, концентрируясь где-то в области живота. Нужно было что-то делать, что-то, что могло остановить противника. И тут снова меня спас мой хвост.
Схватив старика за горло, обвив его своим хвостом, я начал сдавливать его, причём с такой мощью, что даже металл начал скрежетать под моим натиском. Рык начал вырываться сам по себе, ярость накатывать всё больше и больше. Но даже в таком положении старик не переставал бить меня, стараясь нанести мне как можно больше вреда.
Чтобы избежать дальнейшей траты здоровья, я дёрнул хвостом в область ног, уводя за собой и туловище опытного воина. Тот рухнул, я снова придавил его и снова начал бить, что было мочи. В один момент, когда я уже был готов совершить последний удар, я остановился.
Старик улыбался, причём его улыбка была счастливая, что вызвало у меня удивление, даже некий диссонанс. На его лице не было ни одного живого места. Один глаз заплыл за синяком, из-за чего была видна только тоненькая полоска, второй был подбит, и веко не открывалось, нос был сломан, скулы разбиты, как и губы, а изо рта текла кровь. В такие моменты невольно становится жаль своего противника, где-то внутри появляется чувство, что ты поступил неправильно, что можно было всего этого избежать. Но это обманное чувство, он бы не стал меня жалеть.
— Молодец, — еле слышно сказал старый воин, пару раз стукнув мне ладонью по ещё целому левому наплечнику, а потом его рука плетью рухнула на землю, а лицо стало медленно из счастливого превращаться в нейтральное.
Злость начала пробирать меня изнутри. Не должно было этого произойти, сто процентов можно было бы этого избежать. Не могу поверить, что этот воин погиб только ради того, чтобы соблюсти какую-то древнюю традицию, слишком это странно и дико звучит.
Поднявшись на ноги, я, прихрамывая, держась одной рукой за живот, подошёл к своей алебарде, взял её и убрал в инвентарь. Затем я подошёл к двуручнику старика, подобрал его и вложил его ему в руки, так, чтобы остриём оружие смотрело ему в ноги.
— Легионеры! — крикнул я так, что было мочи. — Забирайте своего предводителя! Он пал смертью храбрых! Если в вас есть хоть что-то человеческое, то вы его захороните, ведь он погиб, соблюдая ваши же традиции!
Общемировая репутация +10!
Внимание! Это ваше первое повышение репутации, которое так же распространяется и на вашу фракцию! Поступайте по чести, совершайте добро, к вам будут относиться так же.
Прогресс репутации 10 из 100 до получения 1-го уровня бонусов репутации.
Ответа я дожидаться не стал, как и изучать справку по репутации дальше, просто смахнув её. Развернувшись, я захромал в сторону своей стены, где меня радостно встречали мои воины. Они были готовы на руках меня нести, но я отмахнулся от этого, и воины просто расступались предо мной. Их взгляды говорили о многом, они гордились мной, гордились собой, что стоят под моим началом.
Поднявшись на стену, где за мной пристально наблюдала Элиз, я взглянул на наше поле боя. Десяток воинов уже кружил возле павшего командующего, аккуратно перекладывая его тело на носилки. Он был достойным противником, он достоин похорон со всеми почестями.
Приняв из рук девушки бутыль с чем-то красным и неприятно пахнущим, я сделал пару глотков, после чего ощутил приятное тепло, распространяющееся по всему телу. Здоровье тут же поползло вверх, ссадины на лице начали чесаться и затягиваться, штраф «Лёгкое кровотечение», которое я умудрился проморгать, начал пропадать.
И тут с моих плеч словно свалилась гора, только сейчас я осознал, насколько был близок к смерти. Я весь покрылся холодным потом, а на моём лице красовалась дебильная улыбка. Хоть я и мог возродиться, но это произошло бы как минимум после битвы.
— Думаешь, стоило так поступать? — положила мне на плечо свою руку Элиз, с каким-то сожалением смотря на меня. — На нём точно было уникальное снаряжение, которое могло сослужить тебе хорошую службу.
— Стоило, — кивнул я, —
