выбор из двух зол. Но я-то знал, что меньшего зла не бывает. А сейчас и вовсе приходилось решать судьбу человека.
Мне приходилось быть палачом, но судьёй — никогда. Это куда тяжелее.
— А других вариантов, кроме казни, нет? — спросил я у Лысого.
— Ну, это тебе решать, — ответил он. — А вообще, по старым законам за воровство и поджёг, полагалась смерть. Князь считал, что лучше преподать урок одному, чтоб другим не повадно было.
— И часто случались казни?
— Раз в три месяца точно. Но это ещё очень мало. Я детство провёл в Катеринбурге, так там вообще каждое воскресенье собиралась толпа на площади, чтобы на казни посмотреть. А меньше двух провинившихся никогда не было.
— Ясно. Тогда без вариантов. Лысый, передай новость, что через три часа на площади казнят поджигателя. И как раз после этого можно будет выезжать.
— Тогда пойду собираться, — заявила Лавина и быстро скрылась из виду.
Видимо, чтобы я не решил оставить её в городе. Но после такого стремительного ухода невольно об этом задумался.
Через три часа на площади собралась половина города. Да и несколько десятков бункерских пришли посмотреть.
А я переживал так, словно мне предстоит первое в жизни публичное выступление. Отчасти так и было. Это первая публичная казнь, где я выступал и как палач, и как судья.
Эх, Мор, до какой жизни ты докатился? Как стал безжалостным меньше чем за месяц?
А вот так. Жизнь заставит, и не такое пойдёшь.
Я вышел из здания администрации, возле которого осталось пустое пространство для казни. Люди заполонили всю улицу.
Толпа расступилась, и Лысый велел Циклопа. Парень шёл перед ним, закованный в наручники, что лишали сил.
Один глаз парня был впалый и закрытый, а второй обречённо смотрел на меня. Лысый подвёл Циклопа ко мне и скрылся в толпе.
— На колени, — приказал я виновному.
Он послушался. И теперь снизу смотрел на меня. Циклоп молчал, но во взгляде читалась мольба.
Нет, парень, прости. Я не могу позволить себе проявить слабость. Но могу обещать тебе быструю смерть. Не знаю, кому от этого будет спокойнее: мне или тебе. Скорее мне, ведь я ещё не до конца утратил свою человечность.
Я создал из радиоактивных частиц подобие рупора, который застыл невидимкой возле моей головы. И когда я начал говорить, меня услышали все.
— Дамы и господа! Люди и мутанты! Запомните этот день. Я хочу, чтобы вы увидели, что произойдёт с каждым, кто посмеет нарушить закон! Этот человек, — я посмотрел в глаз Циклопа, — поджёг пшеничное поле, и тем самым лишил нас продовольствия. Из-за него нам предстоит изрядная экономия до следующей весны. Но, обещаю, что никто из вас не будет голодать. Сегодня же я отправлюсь в соседний независимый город, чтобы пополнить наши запасы.
Люди загомонили. В циклопа прилетело пару камней. И будь у местных лишние помидоры, то они бы точно и их в ход пустили. А так только камни. Но Циклоп будто не замечал попаданий в себя, всё также смотрел на меня умоляющим взглядом.
— Этот человек, — продолжил я, и люди вмиг замолкли, — заслужил лишь одного наказания. Казни.
Я замолк. Но и толпа молчала. Люди и мутанты внимательно наблюдали за мной.
Прости, парень, у меня нет выбора. Жаль, что я не мог ему этого сказать. Да и в камеру до казни не стал заходить, чтобы не Циклоп не вызвал у меня жалости.
Я положил руку на голову парня и закрыл глаза. Не чтобы сосредоточиться, а чтобы не смотреть на приговорённого.
Хотя с помощью шестого чувства и так видел, что происходит вокруг. Но не видел взгляда Циклопа. Наверное, только поэтому я решился.
В его теле было огромное количество радиоактивных частиц, которые выходили из тела парня и проникали в меня через ладонь. Я старался сделать это быстро, но радиации было достаточного много.
У меня ушла пара минут, прежде чем под рукой оказалось пустое пространство. Циклоп упал. А я ещё секунду не решался открыть глаза.
А когда открыл, то увидел почерневшее тело парня, валяющееся у меня перед ногами. Его единственный заплыл кровью, но по-прежнему смотрел на меня.
Никто не проронил ни слова. Все с опаской смотрели на меня. А я в полной мере ощутил, как работает право силы. Страшно перечить тому, кто способен убить одним прикосновением.
Вскоре люди и мутанты разошлись, а тело Циклопа закопали рядом с городом.
Я в поникшем настроении собирался в дорогу, хотя старался никому не показывать своих чувств. Это крайне сложно. Теперь я лучше понимаю Князя, особенно в те моменты, когда он не мог сдерживать эмоции.
Мы выехали вечером на двух фурах и одном УАЗе по типу внедорожника. Последний взяли больше для комфорта, чтобы не ехать в кузове. Глава города мог себе позволить небольшой перерасход бензина.
Наш УАЗ вёл Синий, поскольку он лучше всех ориентировался на местности. Я спереди, а сзади сидели Буря и Ведьма и Лавина. Оттуда часто доносится девичий смех. А Мрака и Факела определили на передние сидения фур.
А уже за нашей машиной двигались две больших фуры. Надеюсь, мы найдём чем их загрузить.
— Остановись у Ухабинска. Он же по пути? — попросил я Синего через пару часов.
— Не совсем по пути. Придётся крюк делать, часа два потеряем.
— Не страшно. У меня там дело минут на десять, не больше.
— Ну, как скажешь. Надеюсь, ты не собрался предложить им переехать в Князево?
— Нет. Зачем мне лишний геморрой? — усмехнулся я.
— Да от тебя можно ожидать всё что угодно, — посетовал Синий.
В Ухабинск мы приехали на рассвете. УАЗ остановился у ворот, а фуры за ним.
Я вышел из машины, ботинки хлюпали по лужам после ночного дождя. Ну сейчас не время заботиться о чистоте обуви.
Подошёл к воротам и постучался. Сперва на меня не обращали внимания. Но минут через пять открыли.
Из ворот выглянул парень, на вид не старше восемнадцати.
— Ты кто такой? — спросил он у меня сонным голосом.
— Мор, — мрачно ответил я. — Знаешь такого?
Он в ужасе посмотрел на меня. И чтобы не спугнуть, я продолжил:
— У вас как с продовольствием? Я гуманитарную помощь привёз.
— Нам ничего не надо, — пробормотал парень, явно не решаясь захлопнуть предо мной ворота.
— Да ты главного позови. Или у тебя есть право отвечать за всех?
— Нет у нас главного. Убили его.
— И что, вы тут сами по себе?
— Нет, парочка старших вроде пытаются что-то наладить.
— Вот их и зови! Не беси меня. У меня нет времени церемониться.
— Сейчас!
Парень походу испугался, и его голова быстро скрылась
