– Что же это вам за почет такой? – шепотом спросил один из мужиков, помогавший им разместиться на санях.
– А ты у них сам спроси, – ответил Павел.
– Ну-ну…
– Слышали мы, как они переговаривались, – приступил к ним другой мужик, – это вы, что ли, их воинов посекли?
Павел чувствовал себя слишком усталым и не ответил. Он лишь многозначительно прикрыл глаза, мол, сами догадайтесь.
– Ну-ну… – протянули мужики и отошли в сторону.
– Пошли! – прогорланил старший меря, и воины, обступив пленников, повторили приказ.
– А ну пошли, кулебы!
– Шевели культями!
– Пшел!
Первыми тронулись сани, а за ними погнали остальных вепсов. Мякки широкой походкой нагнал сани и бросил на Павла ехидный взгляд.
«Да, пошел, ты, сука», – в душе проводил его глава медвежьего рода. Меря высоко задрал голову и прошагал мимо, занимая место во главе колонны. Через минуту к нему присоединились с десяток воинов, которые чуть задержались подле него, а затем пятеро из них встали на лыжи и унеслись далеко вперед.
Привыкнув к жесткому ложу, ибо на дно саней не было положено ни клочка соломы, Павел стал незаметно оглядываться по сторонам. Нет, он особо не надеялся запомнить путь, по которому их везли, нет. Он решил прикинуть шансы. Насколько ему удалось присмотреться, воинов в сопровождении было четыре десятка, ага, еще пятеро ушли на лыжах… А что если это не один такой отряд шастает по вепсским селам? Может статься, что поблизости могут оказаться еще меря. Может, они идут совсем рядом, где-то параллельным курсом. В Новгород!
Пленников Павел насчитал ровно двадцать два человека, включая их с Юски. В основном мужики и отроки. Шли в цепочку, по одному, со связанными за спиной руками. Да к тому же шею каждого обхватывала крепкая веревка и цеплялась за ошейник позади идущего. М-да, опутали знатно – не дернешься. Собственно по тусклым взорам вепсов Павел понимал, что дергаться ребята не намерены.
Они шли, шли… поддерживая особо уставших, чтобы не упали. Упасть – значило остаться в снегу навсегда, видимо, вепсы это прекрасно понимали. И они шли, шли… лишь изредка поднимая глаза, и тогда Павел отворачивал голову от их взглядов. Конечно, они с Юски устроились лучше их. А они, шли, шли…
Но ведь Павел ни о чем меря не просил. Да и не хотел просить усаживать его и Юски в сани.
К полудню один из пленников не выдержал и упал. Вепсы подхватили его и еще несколько сотен метров пытались тащить на себе. Но колонна от этого замедлила шаг, и меря быстро заметили причину заминки.
– Что эя у вас? – громко вопросил один из охранников, переводя копье в боевое положение.
И тут как на грех обернулся детина. Старший меря мгновенно оценил ситуацию.
– Стой!
Дальнейшего Павел видеть не хотел. Он отвернулся и закрыл глаза. До его слуха донеслась короткая ругань, а затем тихий, сдавленный стон – все кончено. Воображение живо нарисовало смертельную картинку. Вот измученного пленника отвязали от всех прочих, отшвырнули в сторону и добили ударом копья в грудь. Его тело останется здесь, у обочины лесной тропинки, на растерзание хищникам, а колонна пойдет вперед. И кто знает, сколько еще трупов оставит позади себя эта процессия.
– Пошли! – раздался голос старшего меря.
И Павел ощутил, как сани вздрогнули и потянулись вперед.
К вечеру их нагнал еще один отряд воинов в волчьих шкурах, в количестве двадцати человек. Павел успел и их пересчитать, так, ради чистого любопытства. Из этого же любопытства он рассмотрел, что вновь прибывший отряд пришел не с пустыми руками. На плечах воины несли длинные свертки шкур с торчащими оттуда босыми ногами.
– Стой! – подал сигнал Мякки, и колонна замерла.
– Что это? – с тревогой спросил Павел, толкая в бок Юски.
Тот обернулся.
Старший меря, состроив довольную физиономию, двинулся навстречу гостям. Короткий обмен приветствиями – и свертки шкур опустили на снег.
– Эй, мякиса, что нового? – пнув один из сверт-ков, спросил Мякки.
– Ламмас, оров, евчен – выбирай! – почти хором ответили прибывшие и заржали в голос.
– Ооо, – облизывая губы, протянул детина, – разворачивай!
Павел переглянулся с Юски, уж больно похожи были произнесенные меря слова на вепсские эпитеты, коими мужчины бепся ласково именовали своих жен, сестер, любимых – лебедушка, белочка…
Воины мгновенно распутали веревки и развернули шкуры. Девушки испуганно сжались и прикрыли руками лица.
– Ооо, – довольно протянул Мякки, – хорошо, мякиса, очень хорошо!
Он внимательно осмотрел живой товар и, кажется, остался доволен.
– Ночуем здесь! – проголосил старший меря, не отрывая глаз от девушек.
* * *
Этой ночью уснуть пленникам не давали истошные крики насилуемых девушек. Меря хохотали, ругались, толкали друг друга за право быть следующим.
Что перенесли девушки за эту ночь, одним богам было известно. Пленников намеренно отвели подальше в сторону и окружили надежной охраной. Воины, находившиеся на страже, все время беспокойно маячили туда-сюда и, облизывая губы, поглядывали в сторону костра, где их приятели предавались плот-ским утехам, уроды!
Вадим слышал, как пленные вепсы от бессилия скрежетали зубами, а некоторые скулили, словно побитые псы. Их можно было понять…
Павел старался забыться, не думать, не слушать, не смотреть по сторонам. Его руки были связаны впереди, и он подтянул их к ушам, стараясь хоть как-то заглушить истошные крики. Но нет, не помогало.
Лежавший рядом Юски, так тот и вовсе извелся, ворочался и шептал что-то себе под нос, не иначе молитвы…
Для их караула пришла смена.
– Идите, еще осталось и вам, – весело проговорили сменщики, и охранение, на ходу развязывая ремни, помчалось к костру.
Наконец все стихло, почти… Обсудив ночное приключение, воины в волчьих шкурах улеглись спать, и лишь женские стоны и всхлипывания едва доносились до слуха пленных вепсов.
– Заткнитесь там! – пробасил детина, и наступила тишина.
Тревожная и нудная… Эта ночь тянулась бесконечно долго, до противного долго. Павел не мог заснуть, в голову лезли мерзкие мысли, они, как черви, дырявили мозг, глодали, не давая покоя. Рядом беспокойно ворочался Юски, видать, и его одолевало нечто похожее…
Глава медвежьего рода слышал, что и пленным вепсам эта ночь не принесла сна, такие дела…
И сколько еще таких ночей предстоит пережить, пока их догонят до Новгорода, Павел не знал. Да и не хотел знать… Может, в граде словенском что-то решится? Может, там он найдет Вадима.
Сколько еще ночей? Сколько дней?
* * *
На следующее утро из десяти девушек две не встали – умерли, надо ли говорить от чего…
