Александр Тестов - Сокрушая врагов

Павел при дневном свете увидел их лица, всех оставшихся восьмерых. Нет, их не били, ну почти не били. Лица их опухли скорее от пролитых слез, чем от кулаков меря. Но вот одежда… ее на них почти не осталось. Почти вся порванная в клочья, она свисала лохмотьями, едва прикрывая плоть. И как они пережили в этих дерюгах морозную ночь, Павел недоумевал.

По знаку главаря воины в волчьих шкурах все же накинули на плечи девушкам какие-то тряпки.

– Шагайте! – ткнули их в спину.

Восемь вепсских пленниц заняли место в общей колонне. Им так же заломили руки за спину, связали и продели веревку в ошейнике, накрепко сцепив их в единую цепочку.

– Пошли! – донеслось спереди, и Мякки первым занял место во главе отряда.

Кормить пленников в это утро не стали…

Эх, далеко ли ты, Новгород?..

Под чутким присмотром деда раны Вадима потихоньку затягивались, боль отступала. Снова хотелось жить и радоваться.

Через три дня, как и обещал, старик разрешил Вадиму подняться и, слегка поддерживая его за руку, помог выйти во двор. Было по-осеннему прохладно, но солнце ярко светило, одаривая землю последним теплом. Вадим прищурился, за долгие дни в полутьме избы он совсем отвык от солнечного света. Дед усадил его на скамейку подле дома.

– К ночи, не иначе, будет мороз, – почти обыденно изрек он, усаживаясь рядом, – а к завтрему жди неведрия.[27]

– Возможно, – почти равнодушно отреагировал Вадим.

– Твои раны быстро заживают. Скажи – нет ли на тебе наговора?

Вадим покосился на деда, но рассказывать про шаманство Коди не счел нужным.

– Не желаешь говорить – ладно, – словно уловив его мысли, ответил старик, – я и так вижу, что на тебе наговор есть.

– Это что-то меняет?

– С твоим другом придется еще повозиться, – проигнорировав его вопрос, продолжил дед, – думается мне, что две, а то и три седмицы, и вы сможете уйти.

– Мы с Валуем благодарствуем тебе за твои хлопоты, – склонив голову, ответил Вадим.

– Да-да, – задумчиво выдавил старик.

Вадим покосился на него. «Ну же, давай, дед, говори, не томи», – мысленно поторопил его юноша, и тот, словно прочитав его мысли, неожиданно спросил:

– Ты знаешь, кто ты?

«Опаньки, вот это поворот», – пронеслось в голове Вадима, а вслух он ответил:

– Конечно.

– Что-то робок твой ответ…

– Странные твои вопросы. И вообще, к чему все это?

– Странно то, Вадим, что ты – это я!

Новгородский десятник, в недавнем прошлом ролевик из Питера Вадим Хлопин от удивления широко раскрыл рот:

– Да ну… не может быть?

– Не веришь? – испытующе спросил дед Вадим.

– Ты, верно, смеешься надо мной? Но позволь спросить, если я это ты, то кто же тогда ты?

Старик мягко улыбнулся:

– Я Вадим, князь Белозерский.

– Да ну… не может быть?

– Я князь Вадим Белозерский, а ты, Вадим, мой сын, – с гордостью подтвердил старик, как отрезал.

Вадим улыбнулся в ответ краем губ, он хотел было сказать, что это совершенно невозможно. Он, рожденный в двадцатом веке, никак не мог быть сыном человека, живущего в девятом столетии. Хотя мысль о княжеском происхождении все же была лестной.

– Не княжич я и даже не боярский сын, – обыденно изрек Вадим, – простой я человек, десятник князя новгородского Боривоя.

– Ты не понял. А знаешь, как меня в народе прозвали? – неожиданно спросил дед. – Старым! Я уже так давно топчу свои ноги, что и сам позабыл, сколько мне лет.

– Так радоваться надо, что живете.

– Ты думаешь, это благость, видеть, как один за другим умирают твои родичи, жена, как уходят твои други и соратники. Нет, Вадим, – это тяжелая ноша. Я не могу умереть, покуда не будет у меня сына.

– Вы меня вконец запутали. Я-то тут при чем?

– А что ты меня на вы называешь? – удивленно спросил старик. – Я тут, кажись, один.

Вадим спохватился. Он совершенно забыл, что в этом времени всем, и даже князьям, говорили ты. А знаменитое выражение «иду на вы» означало – иду на вас всех! Он спохватился и тут же исправил свою оплошность:

– Прости меня, княже, это я от ран еще не оправился. И все же, при чем тут я?

– Все мужчины нашего рода могут жить, сколько пожелают сами. Это великий дар богов. Не спрашивай – я не ведаю этой тайны. Да и, наверное, никто ее не ведает. Но, – он многозначительно приподнял указательный палец правой руки, – но все мужчины в нашем роду бесплодны. Поэтому я не могу иметь родных детей, однако закон велит мне принять сына, которого укажут боги.

– И что, боги указали на меня?

– Конечно, – встрепенулся дед, – ты носишь священное имя князей Белозерских, тебя прибило к берегу на ладье, когда я молил Сварога послать мне сына… а еще твои раны кудесным[28] образом заживают.

– Меня шаманка чудинская заговорила, вот и весь сказ…

– От железа заговор есть. Тебя либо совсем вражье оружие не тронет, либо… Раны твои затягиваются по воле богов, и не каждый может гордиться подобным… Этот дар сидит в тебе, – князь ткнул пальцем в грудь юноши. – А шаманка твоя только пробудила природную силу.

– Ты хочешь, княже, чтобы я стал твоим приемным сыном?

– Ты им уже почти стал – это воля богов, а противиться ей не под силу ни одному смертному.

– Ну, я не знаю…

– Это не кривда, Вадим, а чистая правда. К тому же я предлагаю тебе не гончарную лавку в Новогороде, а целое княжество. Ты согласен?

– Но я же десятник князя Боривоя…

– Об этом после, – отмахнулся старик, – да и какая в том нелепица, когда ты сам будешь князем. Что тебе тот Боривой? Соглашайся! Ты избран богами, а не людьми – это твой путь, Вадим. Запомни: твой путь – путь князя.

– Предположим, что я согласен. Вот только…

– Что же тебя тревожит?

– Княжество, это, конечно, хорошо… но… быть бесплодным… как-то не очень радует. Ты уж прости, княже, но как без потомков, наследников?

Вадим Старый улыбнулся одними глазами.

– Все, кто живет на твоей земле – твои дети, разве этого мало? А наследника ты обязательно найдешь. Ведь я нашел тебя! И поверь, придет время – от желающих отбоя не будет.

– Вот в это-то я верю…

– Так что смотри – выбирай с умом, когда придет твой черед.

– И что, до этого я смогу жить сколько хочу? – с иронией поинтересовался Вадим.

– Да, – серьезно ответил князь, – ну… если только в бою не срубят.