Темнота под сводами леса была густая, какой никогда не бывает в городах, я не мог рассмотреть даже стволы деревьев в нескольких шагах. Неподалеку перекрикивались ночные твари, их голоса звучали скорбно, как у плакальщиков на похоронах.
Далеко, в вышине светили звезды. А потом они потухли…
– Вставай, Алекс! Вставай! – открыв глаза, я не сразу понял, что происходит и зачем меня трясут за плечо. Вокруг было темно, как в защечном мешке бурундука. – Что? Где? Когда? – спросил я. Ощущения были такие, словно отдыхал я всего несколько минут. Мускулы ныли и жаловались на недосып, а голова казалась тяжелой, будто в нее налили чугуна. – Просыпайся, у нас гости, – сказала Диана и зажгла фонарик.
Луч света вырвал из мрака кусок джунглей и стоящих в напряженных позах существ. Похожие на низкорослых медведей, они были наряжены в какие-то цветастые тряпки, а в руке каждый держал копье с металлическим наконечником. Темные глаза загадочно поблескивали. – Кто это? – спросил я шепотом. – Хастуриты, – ответила Диана так же тихо, – одна из двух рас, обитающих на Химавате. Нам повезло, они живут на том материке, часть которого занимают люди… – Надеюсь, они нас не съедят. – Если будешь валяться, как бревно, то точно съедят! – в ее голосе появилось нетерпение. – Ладно, – я поднялся, спрятанный в трусах прибор вывалился в штанину и ужасно мешал, но заняться им пока не было возможности. – Э… привет! Мы – люди, земляне! Кто-нибудь из вас знает наш язык?
Насколько я помнил, человеческая культура среди аборигенов Химавата насаждалась мало. Ближайшие к зоне колонизации племена использовались в качестве дешевой рабочей силы. Но ее нужно было не слишком много, так что живущих в глубине лесов появление людей почти не затронуло.
Хастуриты смотрели на нас с невозмутимостью буддийских монахов. Потом один из них, самый высокий и толстый, с шерстью более темной, открыл рот, и из него вырвались странные щебечущие звуки. – Он пытается что-то сказать, – предположил я, когда наш "собеседник" замолк. – Ты потрясающе проницателен! – Диана посмотрела на меня как на человека, по глупости занявшего лишь третье место на конкурсе "Болван года". – Мы вас не понимаем!
Она улыбнулась и развела руками. Потом потрясла головой и произвела еще кое-какие телодвижения, завидев которые, любое разумное существо, знакомое с человеческой жестикуляцией, могло оценить единственным образом – "Ничего не понимаю!".
Вопрос был в том, насколько "медведи" разбираются в земных жестах.
Но нас, как не странно, поняли. Тот же абориген с черной шерстью кивнул, словно соглашаясь, потом поднял руку, указал на себя, на нас, а затем махнул ей куда-то себе за спину, во тьму. – Нас куда-то приглашают, – сказал я, глядя, как хастурит разевает пасть и высовывает язык длиной сантиметров тридцать.
Вывалив это сокровище, он указал на него, потом махнул в нашу сторону и вновь себе за спину. – И там есть кто-то, знающий наш язык, – догадка Дианы не была лишена смысла. – Или нас там пустят на шашлыки, – зато моя выглядела более романтичной. – Имей они такие планы, то подкрались бы незаметно. И ты в этом случае проснулся бы с копьем в горле, – моя спутница вздохнула. – А так они хрустели ветками и приближались нарочито медленно. И вы, мужчины, считаете нас, женщин, неспособными к логическому мышлению? – Просто у меня нездоровое и богатое воображение, – вывернулся я. – Ну что, пойдем с ними или отклоним приглашение? – Лучше пойти, – Диана принялась собирать вещи. – Они могут знать дорогу к людям. – Ладно, – жестами я показал ночным визитерам, что мы сейчас последуем за ними. Главный из аборигенов довольно моргнул.
Сборы были недолгими, у меня они в основном заключались в извлечении из штанов провалившегося туда прибора, и через десять минут мы уже топали по ночному лесу. Наши проводники, несмотря на кажущуюся неуклюжесть и комплекцию членов клуба анонимных толстяков, скользили меж стволов и ветвей с бесшумной грацией балерин, а все корни, шипы и кочки доставались нам.
Фонарик помогал, что мертвому припарки. Коварная ветка едва не выцарапала мне глаз, Диана отшибла ногу о злокозненно высунувшуюся из мрака неровность, так что окружающий лес и наши молчаливые проводники услышали несколько слов, которые вряд ли будут включены в человеческо-хастуритские словари. – Интересно, долго еще? – полюбопытствовал я, когда мы выбрались к неширокой речке и пошли вдоль нее. Темная вода маслянисто блестела, волны с плеском облизывали берег. – Спроси чего полегче, – огрызнулась Диана.
Я пристыженно умолк. Если я хоть сколько-то поспал, то она не отдыхала вообще. Было видно, как мою спутницу покидают силы. Она даже не стала возмущаться, когда я самовольно забрал ее груз. Только сердито и вместе с тем благодарно сверкнула глазами.
Шли мы долго. Звезды на востоке успели поблекнуть, а рассвет – высунуть из-за горизонта бледно-зеленый язык, когда заросли немного поредели, а потом и вовсе пропали, сменившись настоящим полем.
Тут росло нечто, напоминающее кактусы с мягкими колючками, выстроившиеся правильными, ровными рядами.
К селению мы вышли с первыми лучами солнца. Крытые листвой хижины стояли кругом, а в центре обширной площадки между ними горел костер. Завидев нас, расположившиеся вокруг огня аборигены с возбужденным щебетанием повскакали на ноги. – Да, люди тут редкие гости, – сказал я. Диана выразительно зевнула.
Приведший нас "медведь" вновь повторил пантомиму с языком, после чего указал на место у костра. Ага, надо будет подождать, пока не приведут местного полиглота.
Мы уселись. Один из хастуритов убежал, а нам предложили закусить, чем местные боги послали. А послали они кусок жареного мяса довольно подозрительного вида.
Я вежливо отказался и вытащил из рюкзака банку консервов – для себя, и баночку тонизирующего напитка – для Дианы, которая клевала носом и чуть не падала от усталости. Удивительно, как она вообще столько выдержала!
Полиглот явился без излишней поспешности. Шерсть его была совершенно белой, но помимо тряпок, надетых наподобие древней тоги, он носил серебряные браслеты на лапах и еще один, побольше, на шее.
Не иначе, как местный шаман! А то и вождь! – Приветствую вас… люди… – голос его оказался очень высоким, но разобрать слова было можно. – Кто есть… вы? Зачем здесь?
Ага, наконец-то можно поговорить. Я взглянул на Диану, та махнула рукой – общайся, мол, сам. – Я тоже приветствую тебя, – сообщил я седому хастуриту, стараясь говорить помедленнее. Не допусти Мировой Разум, поймет чего не так, доказывай потом, что ты не обозвал его жену жирной коровой, а его самого – старым педофилом. – Мы… эээ, заблудились в вашем лесу! Просим вас показать дорогу к людским поселениям!
