Оба их жутковатых тяжелых автомата Пакля велел оставить под кустиками — от греха подальше. Но и без оружия эти парни могли много чего натворить. Например, переломить ствол березки одним ударом руки.
— Теперь стойте! — повелевал Пакля. — Танец какой-нибудь знаете? Маленьких лебедей, а? Ладно, повторяйте за мной…
И он принялся сам прыгать по траве, по-идиотски взмахивая руками и ногами. Эти же идиотские движения начали воспроизводить и бойцы, причем с такими сосредоточенными лицами, что Паклю скрутил новый приступ хохота.
— Вот еще что… — ему в голову вдруг пришла умопомрачительная мысль. — Пельменя мне приведите. Только быстро, бегом!
Десантники застыли, ожидая более подробных указаний. Тогда Пакля снова надвинул щиток, зажмурил глаза и во всех деталях представил себе дорогу к дому, тесный заросший дворик, узкий темный коридор… А вот и сам Пельмень, сидит, наверно, в комнате, гоняет «селедок» прутиком.
Когда Пакля открыл глаза, бойцов уже не было. Он достал прибереженную сигаретку и растянулся на траве. Тут же от реки полетели слепни, которых пришлось отгонять струями дыма.
«Надо было оставить здесь одного, — подумал он. — Чтоб стоял с веткой и всех мух отгонял».
Пакля лежал и мечтал о тех удивительных возможностях, которые перед ним теперь открывались. У него была пара слуг — ни больше ни меньше. Да еще каких слуг — сильных, грозных, послушных. И все понимающих без слов.
Вдруг он вскочил, хлопнув себя по лбу. Надо же посмотреть самое интересное! Нельзя лишать себя такого удовольствия.
Он нацепил шлем, опустил щиток и, найдя нужный значок на вспыхнувшем табло, пристально на него уставился, напрягая зрение. Тут же все значки и цифры убрались, взамен появилась картинка бегущей назад тропинки. Изображение было несколько бледным, призрачным, но вполне разборчивым.
Шлем позволял видеть то, что видят десантники. Это было еще одно из его замечательных свойств. Должно быть, в их амуниции имелись какие-нибудь устройства, которые передавали изображение. Это еще больше расширяло горизонты, которые открывались перед Паклей. Можно, например, заслать одного в женскую баню, а самому лежать где-нибудь на лужайке и спокойненько смотреть, какой там поднимется визг и балаган.
Пакля смотрел на экран. Вот и дом, вот коридор. И точно: Пельмень сидит в комнате, вырезая картинки из старых газет. Вот он поднимает глаза, челюсть его отвисает, ножницы выпадают из рук…
Пакля зашелся в безудержном хохоте и пропустил тот момент, когда Пельменя вытаскивали из дома. Через минуту экран снова показывал бегущую навстречу стежку.
Пакля представил себе, какие разговоры пойдут по Зарыбинску, если кто-то увидит, как двое военных уносят в неизвестность жалобно вопящего Пельменя. Он усмехнулся, но не слишком весело. Пожалуй, с Пельменем он малость переборщил…
Сняв шлем, Пакля начал размышлять, как бы заставить этих молодцев раздобыть пачку курева — сигарета-то была последняя. Появляться в таком виде в магазине да еще затевать грабеж им, конечно, не стоит. Что-то надо придумать, потому что эти парни думать, похоже, вообще не умеют.
Пельменя приволокли довольно быстро. Сам он идти не мог, и его, полумертвого от ужаса, несли на руках. Он не кричал и не сопротивлялся, лишь вяло шевелил конечностями, как засыпающая рыбина.
— Что, обтрюхался, жирный боров? — захохотал Пакля. — А я специально хотел проверить, что ты будешь делать. Сразу умрешь или еще успеешь в штаны навалить?
Услышав знакомый голос, Пельмень начал извиваться и сползать с держащих его рук. Его отпустили, поставив на траву. Он поглядел на обоих бойцов, потом — на Паклю. Сделал шаг назад, другой. Так он отступал к реке, пока не зашлепал по воде.
— Охладись, охладись! — снова засмеялся Пакля. — Чтобы жир не расплавился.
— Ты чего делаешь?! — заблажил Пельмень, поняв наконец, что Пакля имеет непосредственное отношение к происходящему.
— А чо? Доставили с удобством, а он недоволен…
— Ты!.. — он сделал шаг вперед, но, бросив взгляд на бойцов, притормозил.
— Ладно, не сикай, — с добродушной снисходительностью проговорил Пакля. — Иди сюда, они тебя не обидят.
Пельмень неуверенно приблизился, готовый в любой момент удрать. При этом он прошел не между бойцами, а обогнул их, сделав приличный крюк.
— Страшно? — понимающе усмехнулся Пакля.
— Ну… неприятно, — пробормотал Пельмень. — Неожиданно просто.
— Нормально, нормально… — покровительственно проговорил Пакля. — Видал, какие у нас теперь друзья?
— Друзья? А я чего-то не понял…
— А тебе и не надо, жирный. Главное, я понял. Они все делают, что я им говорю, ясно? Захочу — обратно тебя унесут, хочешь? А захочу — порвут пополам.
Пельмень едва не расплакался, он сейчас все принимал всерьез.
— Ты что?! — зашептал он. — Ты что говоришь? Они ж тебя самого за такие слова порвут. Тише!
— Чего тише? — развязно сказал Пакля. — Я у них главный, понял?
Однако Пельмень не понимал, как недоделанный Пакля может быть у кого-то главным. Тот вскочил, сжимая шлем под мышкой, и встал между бойцами, как хрупкое божество среди суровых апостолов.
— Эти два болвана будут и прыгать, и плавать, и летать, если я скажу. Вот! — и он с размаху отвесил одному хорошего пинка. Боец даже не сморгнул.
— Понял? — торжествующе расхохотался Пакля. — Они — мои ребята.
— Я бы тебя за такое убил, — сокрушенно вздохнул Пельмень. — Они что, совсем дебилы, да?
— Вообще-то, да, — согласился Пакля и отошел в сторонку, разглядывая «своих ребят» со стороны. — Но по-моему, они какие-то зомби. Сам погляди: стоят, гла-зья лупят… Скажешь идти — идут, нет — стоят.
— Или роботы? — предположил Пельмень. — Видишь, какие похожие?
— Нет, они живые. От них какой-то тухлотой волокет, чуешь? Немножко, но есть. Я вот думаю: может, они и мыться сами не умеют? Может, это тоже им приказать надо?
— Если живые — тогда близнецы. Очень уж одинаковые.
Приятели немного помолчали, продолжая разглядывать бойцов-близнецов. Пельмень, как обычно, пребывал во власти тревожных предчувствий. Больше всего ему хотелось сейчас вернуться к «селедкам» и все забыть.
— Таких дел можем наворочать, — мечтательно проговорил Пакля. — Чего хочешь, то и будет. Чего ты хочешь, Пельмень?
— Не знаю. Ничего не хочу. Все у меня есть.
— Ни хрена у тебя нет! А хочешь машину? Вот прямо сейчас, прикажу — и пригонят. А бабу хочешь? Верку-Отличницу, а? Они приведут.
— Так прямо и приведут? — недоверчиво буркнул Пельмень.
— А что? Но я сейчас хотел опробовать, как эти ребята стреляют, — поделился Пакля. — Давай, может, отойдем в лесочек. Автоматики-то — вот они.
