— Это что такое?
— Социальная сеть вроде наших славянских Вконтакте и Одноклассников, только проще намного, — забугорники у нас идею сперли и у себя там внедрили. Представляешь? На несколько лет быстрее наших! И теперь говорят, что это мы у них, а не наоборот, идеи воруем…
— Знаешь что? — решил Аркудов. — Давай ты мне эту историю дома расскажешь? Я послезавтра вернусь в Киев — можешь вечерком зайти. Пива попьем, с малой поиграешь. Ты ведь давно уже Светку на плечах не таскал, а она все спрашивает.
— Погоди! — воскликнул Матвиенко, чувствуя желание Антона нажать на «отбой». — Перед тем как исчезнуть, Валька говорил, что теперь и тебе грозит опасность.
— Чего? — удивился Антон. — Мне? Опасность? Да вы, господа хакеры, там совершенно от пива с катушек слетели. Один ужрался и из окна выпал, а другой…
Динамик телефона отозвался короткими гудками. За окном шелестели деревья. Вспорхнула стайка голубей.
— Идиоты, — пробормотал Антон. — Еще и обижаются.
Он бросил мобильный на стол и склонился над дневником. Ключ по-прежнему не находился. Кроме того, в мыслях теперь проносились эпизоды из услышанного. «Странное совпадение, — думал Аркудов. — Сначала в отцовских записях предупреждение об опасности, а теперь и это. Чертовщина какая-то… И снова Саккара выплыла. Да и Валик же вот пирамидой Унаса интересовался… Ну-ка, ну-ка, глянем, что там такое…»
Он подошел к полке и снял оттуда пухлый том «Египетской мифологии». Открыл раздел, посвященный Древнему Царству и, в частности, Пятой династии и ее последнему фараону Унасу.
Ага, вот. «Кровь раненых воинов выпивалась, и считалось, что пьющему передается их ловкость и боевые навыки. Точно так же царь Унас пирует после смерти, поедая „духов“, которые были известны в Гелиополе как „матери и отцы“, тела людей и богов. Он проглатывает их души и тайные имена, содержащиеся в их сердцах, печени и внутренностях, в результате чего становится великим и всемогущим. Его сходство с европейскими гигантами-людоедами просто поразительно…»
И ниже подчеркнутые отцом строки из надписей на стене пирамиды Унаса:
Мощью своей защищенный от духов,
Унас приступает к трапезе —
Он ест людей; он угощается плотью богов,
Этот властитель, принимающий дары: он заставляет
Каждого склонить голову, низко согнувшись…
Души богов теперь в его великой душе;
Его дух получил их; он получает
Пищу в количестве большем, чем боги —
Его огонь объял их кости, и вот! Их души
Стали душою Унаса; их тени там, где их формы…
Ну, и что нам дает это предание о боге-царе-каннибале? Жутковатую, конечно, картинку нарисовали древние, но что из того? И все-таки при чем тут его доклад о песиголовцах? И кто такие эти тринадцать между Берингом и Енисеем? Голова просто пухнет. Вот-вот взорвется…
Трель электрического звонка-соловья оказалась такой неожиданной, что Антон вскинулся с места. Больно ударился коленями о край стола, выругался. Удивленно посмотрел на приоткрытую дверь коридора.
Квартира уже год пустовала. Соседи, знакомые, дальние родственники — все знали: Игорь Васильевич скончался, и теперь здесь никто не живет. Получив квартиру в наследство, Антон первым делом оплатил коммунальные услуги, рассчитался за свет, воду и отопление. Прийти сюда не мог никто.
И все же пришел. Причем не средь бела дня, а едва рассвело.
— Без двадцати семь, — прикинул Аркудов, посматривая на часы. — Кто-то явно желает, чтобы ему Боженька дал.
Дверной «колокольчик» еще несколько раз заявил о себе. Затем невидимый гость крепко нажал на пуговицу звонка, и трель полилась без передышки.
— Назойливый, — отметил сын археолога.
В душе оставался неприятный осадок — после чтения дневника и сообщения Олега. Что, если над головой действительно повисла загадочная опасность? Антон неспешно прошел по коридору, приблизился к двери. Осторожно заглянул в глазок и содрогнулся.
На лестничной площадке стоял крепко сбитый мужчина в военной форме; даже погоны разглядеть удалось — полковник. Позади военного торчали двое амбалов-рядовых в бронежилетах и с автоматами наперевес. Лица всех троих изображали хмурое недовольство.
Сосновый Бор, Ленинградская область, Россия
13 июля 2012
Вечер медленно перетекал в ночь. Бой почти стих. Перестали сыпаться с неба мины и ракеты, лишь редкие очереди или отдельные пули впивались в полуразрушенные стены или уносились куда-то вдаль.
В тылу противника тоже успокоилось. Скорее всего, это свидетельствовало о перевесе в пользу вражеских сил. В противном случае неизвестные давно бы зачищали пространство перед станцией, а то и уже присоединились к ее немногочисленному гарнизону.
Техника потеряна, большинство людей — тоже. Ветров был последним, кому удалось добраться до заветной щели в воротах. Остальные остались на поле боя или успели разбежаться — если повезло.
Из всего тяжелого оружия уцелел лишь один «Утес» и АГС, но к последнему была одна лента. Хорошо хоть имелись цинки с патронами. Не так много, но на какое-то время должно хватить. А после, может, уже и стрелять станет некому.
Рыжий, войдя на территорию станции и крича «все чисто», изрядно покривил душой. На самом деле за воротами чисто не было. Ни в военной терминологии, ни в любом другом понимании.
Внутренний двор выглядел кошмарным местом. Настолько страшным, что даже нашумевшие фильмы ужасов 2012 года — «Резня в Антверпене» и «Кровавый ливень» — по сравнению с ним считались бы легкими триллерами.
Фасад ЛАЭС покрывали глубокие вмятины и трещины. Из внушительных пробоин в бетоне выглядывали оплавленные агрегаты компьютеров, обломки мебели и груды битого стекла. Но устрашало не это. В гнетущей тишине, под легкой поволокой дыма, расстилавшегося после обстрела, лежали исковерканные тела. Весь обслуживающий персонал электростанции. Или — предположительно весь. Инженеры, рабочие, охранники. Пятьдесят четыре трупа. Съежившиеся, с широко раскрытыми от ужаса глазами, свернувшиеся калачиком, прижимая одеревенелые руки к груди. Кровь заливала дворик широкими черными пятнами. Струилась за решетки ливнестоков. Осколки костей, комочки вырванных пулями легких, мозговая жидкость. Жуткое панно работы неизвестного садиста.
— Все мертвы, — констатировал один из солдат. — Расстреляли…
— Кто?! Подонки ё…
Ругань полковника осталась без ответа.
Работники ЛАЭС были цинично убиты во дворе электростанции. Словно их собрали здесь, выстроили в ряд и расстреляли с близкой дистанции: у некоторых на одежде виднелись пятна копоти — стреляли явно в упор. Большинство убитых покоились на бетонной площадке перед крыльцом. Двое лежали на лестнице, еще один — у входной двери. Выглядело так, будто они убегали. Но пули оказались быстрее. Причем ударили не со спины, а изнутри коридоров ЛАЭС.
