Путешествие в безопасный сектор Галактики займет несколько месяцев, и почти все это время уйдет на пересечение наружной ветви грандиозной туманности Тайнарус. Слишком большая плотность газопылевого скопления не позволяет кораблю ускользнуть в подпространство и путешествовать быстрее света. Здесь даже скорости, достижимые в нормальном пространстве, весьма ограничены. На скорости тысяча километров в секунду управляемый человеком корабль или корабль-берсеркер одинаково легко может разбиться вдребезги о газовое облачко, куда более бесплотное, чем человеческое дыхание.
Тайнарус представляет собой круговерть из не занесенных ни в какие лоции языков и щупалец рассеянной материи, пронизанной коридорами относительно пустого пространства. Изрядная часть этой круговерти полностью скрыта межзвездной пылью от света окружающих звезд. «Надежда» и ее эскорт «Юдифь» безоглядно ринулись в темные трясины, россыпи и мели туманности, удирая от преследующей по пятам волчьей стаи берсеркеров. Некоторые берсеркеры размерами превосходили даже «Надежду», но в погоню отправились куда более миниатюрные. В регионах пространства, где много материи, гонку выигрывает более миниатюрный и более быстрый; по мере роста поперечника корабля его максимально допустимая скорость неминуемо снижается.
«Надежде», не приспособленной для этой гонки (во время поспешной эвакуации не подвернулось ничего более подходящего), нечего было и думать, чтобы скрыться от мелкого, маневренного противника. Поэтому корабль-матка под названием «Юдифь» все время пытался держаться между «Надеждой» и преследующей стаей. «Юдифь» была носителем маленьких истребителей, выпуская их в пространство всякий раз, когда противник оказывался чересчур близко, и принимая уцелевших назад, когда угроза исчезала. В начале преследования она несла пятнадцать одноместных кораблей. Теперь осталось только девять.
Шумовые инъекции системы жизнеобеспечения Мэлори стали реже, а затем прекратились. Его разум снова прочно воцарился на своем троне. По постепенному ослаблению защитных полей он понял, что скоро вновь окажется в мире бодрствующих.
Как только его истребитель — номер четыре — приземлился внутри «Юдифи», Мэлори поспешно отключился от систем крохотного кораблика. Натянул просторный комбинезон и выбрался из тесной кабины. Худощавый, мосластый человек, неуклюже шагая, поспешил по мостику через громадное, заполненное гулким эхом помещение, напоминающее ангар, отметив, что три или четыре истребителя рядом с ним уже вернулись и покоятся на своих салазках. Искусственная гравитация поддерживалась на совершенно стабильном уровне, но Мэлори споткнулся и чуть не упал, спеша спуститься по короткой лесенке на взлетную палубу. Петрович, командир «Юдифи», массивный мужчина среднего роста с каменным лицом, явно дожидался именно его.
— Я... я сбил? — с энтузиазмом пролепетал Мэлори, поспешно приблизившись к нему. Принятые в армии обращения, как правило, на борту «Юдифи» не употреблялись, а Мэлори и вовсе был гражданским. А то, что ему позволили вылет, свидетельствовало лишь об отчаянии командира.
— Мэлори, — нахмурившись, мягко ответил Петрович, — вы горе луковое. У вас мозги настроены совсем не на то.
Мир перед Мэлори застлала серая пелена. Только в этот момент он понял, как важны были для него некоторые мечты о славе. В ответ он нашел лишь слабые и неуклюжие слова.
— Но... я думал, я вполне справился. — Он попытался припомнить свой боевой кошмар. Что-то насчет церкви.
— Два человека вынуждены были отвлечься от выполнения своих боевых заданий ради вашего спасения. Я уже просмотрел записи их орудийных видеокамер. Ваша Четверка просто порхала вокруг этого берсеркера, будто вы вовсе и не намеревались причинять ему никакого ущерба. — Петрович поглядел на него
более пристально, пожал плечами и немножко смягчил тон: — Я не пытаюсь уязвить вас, вы, конечно, даже не осознавали, что происходит. Я просто излагаю факты. Благодаря случаю «Надежда» на двадцать астрономических единиц углубилась в формальдегидовое облако впереди. Если бы она сейчас находилась на виду, они уже достали бы ее.
— Ну... — Мэлори попытался вступить в спор, но командир просто ушел прочь.
Прибывали все новые истребители. Раздавались вздохи шлюзов, лязгали салазки, и у Петровича была масса более важных дел, чем стоять тут и спорить с ним. Мэлори постоял секунды три в одиночестве, чувствуя себя не в своей тарелке, разбитым и ничтожным. Непроизвольно бросил полный вожделения взгляд в сторону Четверки. Истребитель представлял собой короткий, лишенный иллюминаторов цилиндр диаметром немногим более человеческого роста, покоящийся в своих металлических салазках в окружении техников палубной службы. В атмосферу от короткого, будто обрубленного жерла главного лазера, все еще не остывшего после выстрелов, потянулась струйка дыма. Вот он, двуручный тесак.
Ни одному человеку не дано тягаться в искусстве управления кораблем или оружием с хорошей машиной. Черепашья медлительность человеческих нервных импульсов и сознания почти дисквалифицировала человека в прямом управлении кораблем в любом космическом поединке с берсеркерами. Но человеческое подсознание далеко не столь ограниченно. Некоторые из его процессов не могут быть скоррелированы ни с какой специфической активностью синапсов в пределах мозга, и некоторые теоретики продолжают настаивать на том, что эти процессы происходят вне времени. Большинство физиков оспаривают эту точку зрения, но для космических битв эта рабочая гипотеза оказалась весьма полезной.
В бою компьютеры берсеркера соединяются с хитроумными устройствами, вносящими фактор случайности, обеспечивающий флер непредсказуемости и дающий преимущество перед противниками, просто и последовательно предпринимающими маневры по статистическим прогнозам, несущим наибольшую вероятность успеха. Люди тоже пользовались компьютерами для управления своими кораблями, но теперь добились преимущества над лучшими рандомизаторами, снова полагаясь на собственные мозги, на их отделы, не знающие спешки и пребывающие вне времени, где даже стремительные фотоны кажутся недвижными, как глыбы льда.
Имеются в этом и свои недостатки. Некоторые люди (в том числе и Мэлори, как оказалось) просто не пригодны для такой работы, их подсознание словно и не интересуется столь преходящими материями, как жизнь или смерть. И даже если разум человека подходит, его подсознание подвергается огромным перегрузкам. Подключение к внешним компьютерам перегружает рассудок каким-то еще не вполне понятным образом. Одного за другим пилотов, вернувшихся из боя, вынимали из кораблей в состоянии кататонии или истерики. Душевное их здоровье восстановить удавалось, но с той поры человек уже не годился в качестве боевого напарника компьютера. Эта система была настолько нова, что существенность этих недостатков стала очевидна лишь сейчас, на борту «Юдифи». Обученные операторы истребителей были выведены из строя, их смена тоже. Вот так и получилось, что историк Иан Мэлори и прочие необученные люди были посланы в бой. Но использование их рассудков выиграло еще капельку времени.
