Мэлори в ужасе подумал, что слова предназначены ему, но не смог даже шелохнуться. Затем сквозь пробоину в переборке в комнату ступил человек, которого Мэлори еще ни разу не видел, — косматый, грязный, одетый в замызганный комбинезон, в прошлом представлявший собой какую-то военную форму.
— Да, я вижу, что оклемался, сэр, — сказал человек роботу на стандартном межзвездном языке хриплым голосом с явно благоприобретенным скрежещущим акцентом и подступил на шаг ближе к Мэлори. — Эй, ты меня понимаешь?
Мэлори буркнул что-то, попытался кивнуть и медленно, неуклюже заставил себя перейти в сидячее положение.
— Вопрос в том, — продолжал человек, подходя еще ближе, — как ты хочешь, чтоб оно было — легко или трудно? Я в том смысле, что когда будет пора тебя кончать. Я давным-давно решил, что предпочту быструю и легкую кончину, но не слишком скоро. Но притом я попутно хочу немного позабавиться там и тут.
Несмотря на неистовую головную боль, способность мыслить уже вернулась к Мэлори, и он начал кое-что соображать. Для людей вроде этого, более менее охотно перешедших на сторону берсеркеров, есть специфическое определение — слово, состряпанное самими машинами. Но в данный момент Мэлори не собирался высказывать это слово вслух.
— Я предпочту легкую, — пробурчал он, заморгав и попытавшись потереть шею, чтобы смягчить боль.
Человек молча взирал на него добрую минуту. И наконец сказал:
— Ладно. — Снова обернулся к роботу и добавил иным, униженным тоном: — Я без труда овладею этим поврежденным зложитем. Если вы оставите нас одних, никаких проблем не предвидится.
Робот повернул один из заключенных в металлический корпус объективов к своему прислужнику и провещал:
— Помни, резервы следует подготовить. Времени все меньше. Провал принесет неприятные стимулы.
— Я запомню, сэр, — униженно, истово отозвался человек. Робот разглядывал обоих еще пару секунд, а затем удалился; его металлические ноги внезапно пришли в движение, перемещаясь почти грациозно. Вскоре до слуха Мэлори донесся знакомый звук закрывающегося шлюза.
— Теперь мы одни, — сверху вниз поглядел на него человек. — Если хочешь называть меня по имени, можешь звать Бутоном. Хочешь попытаться со мной подраться? Если да, давай покончим с этим сразу. — Он был немного крупнее Мэлори, но имел громадные кулаки и казался жилистым и очень проворным, несмотря на свой затрапезный вид. — Ладно, это мудрое решение. Знаешь, ты на самом деле очень везуч, хотя еще не понял этого. Берсеркеры ничуть не похожи на прочих повелителей, которые когда-либо были у людей, — не похожи ни на правительства, ни на партии, ни на корпорации, которые выжимают тебя до капли, а потом бросают на произвол судьбы. Нет, когда ты становишься бесполезен машинам, они кончают с тобой быстро и чисто — если ты служил им хорошо. Я знаю, я видел, как они проделывают это с другими людьми. Еше бы, они ведь хотят, чтобы мы умерли, а не страдали.
Мэлори промолчал, подумав, что, наверное, скоро сможет встать на ноги.
Бутон (имя казалось столь неуместным, что вполне могло оказаться настоящим) слегка подстроил небольшой аппаратик, извлеченный из кармана и почти целиком скрывшийся в его огромной ладони. И спросил:
— Сколько еще кораблей-маток, кроме этого, пытаются защищать «Надежду»?
— Не знаю, — солгал Мэлори. Кроме «Юдифи», больше ни одного корабля в эскорте не было.
— Как тебя зовут? — Пришелец все еще смотрел на спрятанный в ладони прибор.
— Иан Мэлори.
Бутон кивнул, на его лице не проявилось никаких эмоций, сделал два шага и пнул Мэлори в живот — точно и с ужасающей жестокостью.
— Это за попытку солгать мне, Иан Мэлори, — смутно донесся откуда-то сверху голос палача сквозь серую пелену, застлавшую сознание Мэлори, барахтавшегося на палубе в тщетной попытке втянуть воздух в легкие. — Пойми, я безошибочно могу определить, когда ты лжешь. Ну, сколько еще кораблей-маток?
Мало-помалу Мэлори набрался сил, чтобы снова сесть и выдавить из себя:
— Только этот.
Располагал ли Бутон настоящим детектором лжи или только пытался создать видимость такового, задавая вопросы с заранее известными ответами, но Мэлори решил отныне говорить только правду от слова до слова, не отклоняясь ни на йоту. Еше пара подобных ударов — и он станет беспомощным и бесполезным, а машины прикончат его. Он вдруг обнаружил, что ни в коем случае не готов расстаться с жизнью.
— Какова твоя должность в экипаже, Мэлори?
— Я штатский.
— Какого рода?
— Историк.
— А почему ты здесь?
Мэлори попытался было подняться на ноги, но решил, что эти усилия ничего не дадут, и остался сидеть на палубе. Если бы он дал себе волю хоть на миг вникнуть в ситуацию, то перепугался бы до такой степени, что не смог бы думать связно.
— У нас имелся проект... видите ли, я привез с собой с Йати ряд так называемых исторических моделей — блоков с запрограммированными откликами, используемых нами в исторических исследованиях.
— Помнится, я что-то такое слыхал. И что же это был за проект?
— Попытка использовать личности военных в качестве рандомизаторов боевых компьютеров на одноместных истребителях.
— Ага, — подтянутый и собранный, несмотря на свой затрапезный вид, Бутон присел на корточки. — И как же они зарекомендовали себя в бою? Лучше, чем подсознание живого пилота? Уж об этом-то машины знают все.
— У нас не было возможности попробовать. А что, все остальные члены команды погибли?
Бутон небрежно кивнул:
— Абордаж прошел легче легкого. Должно быть, ваша автоматическая система обороны отказала. Я рад, что мне удалось найти в живых хоть одного человека, да притом достаточно умного, чтобы согласиться на сотрудничество. Это поможет моей карьере. — Он бросил взгляд на дорогой хронометр, красующийся на его грязном запястье. — Встань, Иан Мэлори. Нас ждет работа.
Поднявшись, Мэлори последовал за человеком к взлетной палубе.
— Мы с машинами тут осмотрелись, Мэлори. Эти девять маленьких истребителей, еще оставшихся у вас на борту, слишком хороши, чтобы пропадать попусту. Теперь берсеркеры наверняка настигнут «Надежду», но на ней имеются автоматические системы обороны, думаю, куда более мощные, чем на этой посудине. Машины понесли массу потерь в этой погоне, так что намерены воспользоваться этими девятью корабликами в качестве резерва, в военной истории, несомненно, ты разбираешься?
— Немного. — Вообще-то Мэлори преуменьшил свои познания, но ответ сошел за правдивый. Детектор лжи, если таковой и имелся, уже отправился обратно в карман. Но Мэлори по-прежнему не собирался рисковать без надобности.
