– Кустарник оплели спиралью бруно… грамотно, на безрыбье, как говорится. На вышке турельный пулемет, значит – кто-то уже принялся базу раскурочивать. Следовало ожидать. Кто не успел, тот опоздал. Палаточки – тоже с базы, многоместные, хорошие палаточки. Так-с, вот и спасательный плотик, один из десяти… а вон и посудинка, что впереди нас шла… ну что же, если по ним не стреляли, значит, и по нам не будут.
– А с чего ты, собственно…
– Считаешь, кто-то может захапать себе опорную базу, а остальных оставить с тем, что прихватили на горбу? – в один голос заговорили Володя и Рыженькая, но боец невидимого фронта продолжал оглядываться, не обращая на них ни малейшего внимания. Течение здесь словно бы усилилось, их несло так быстро, что вскоре пришлось упираться баграми в песчаные островки, чтобы замедлить продвижение и не проскочить в залив. С укрепленного островка им махали руками и что-то кричали. Наконец удалось причалить. Роберт выскочил первым, по привычке обшарив небеса. Володя, влюбленный в свой плотик, заботливо привязывал его к заблаговременно выструганному колышку. Рыжая восхищенно глядела на группу мужчин и женщин, вышедших из палатки.
Первым представился молодой крепкий парень, единственный из присутствующих, который был без оружия:
– Сергей. Я здесь главный. Поздравляю, как видно, раненых нет, вид бравый.
– Раненый был. Не уберегли. Я – Владимир. Это вот – Роберт. Он у нас – главный. А это – Рыженькая. Ей так нравится, без имен.
– Тут вещи с базы… а сколько людей уже вышло… когда можно будет – на полуостров… – затараторила девица. Роберт хранил настороженное молчание. Володя забеспокоился – не вышло бы какой дурацкой ссоры. К ним шагнул низенький, но неимоверно широкий в плечах крепыш, на котором грязная футболка и спортивные трусы смотрелись как-то неуместно, а вот укороченный отечественный автомат, небрежно переброшенный через руку, выглядел как нельзя кстати.
– Евгений. По прошлой жизни – прапорщик отдельного противодиверсионного батальона ракетных войск. Что ж ты такой хмурый? Другие радуются, что целыми вышли из передряги, братан…
– Ой, военный. Роберт у нас тоже, как и вы… то есть, это, наоборот, – засмущалась Рыженькая.
– Коллега. Почти. То есть наоборот. Роберт, в общем.
– Понятно, – протянул Евгений. – ГРУ или КГБ? Впрочем, какая теперь разница. Это хорошо. Сергей, надо парня в дружину агитировать. Роберт, дай «Кедр» хоть подержать, я их и не видел…
И Женя бесцеремонно потянулся к тщательно лелеемой Робертом машинке, потом углядел арбалет и разинул рот, словно ребенок. Сергей улыбнулся и жестом пригласил всех в проход, не заставленный вязанками кустарника и колючей проволоки. Диверсант и противодиверсант, похоже, нашли общую тему и так и остались у плота.
– Ситуация такая, – говорил Сергей, указывая на свободную палатку. – Здесь у нашей, так сказать, колонии, форпост. Нас тут, дружинников, десять человек с тяжелым оружием да несколько девушек, кто в медицине разбираются. По реке многие выходят, или – вдоль нее. Мы их через залив в главный поселок отправляем, или оттуда плотик приходит.
Но они еще все побережье обследуют, так что не каждый день бывают. Сейчас вот накопилось тут с полсотни человек. Раненые, понятное дело, надолго тут застрянут, ну и те, кого сагитируем.
– Значит, есть какая-то власть на базе? Или кто что урвал? – спросил Володя, заглядывая в палатку и кидая на утоптанный пол рюкзаки.
– Ни в коем случае. Слава богу, нашлись умные люди, и шустрые. Из тех, кто первыми выбрались. Никому к базе хода нет, кроме, понятное дело, дружинников.
– Это что же – вооруженные отряды трудящихся, да?
– Навроде того. Добровольцы в основном, конечно, бывшие военные, охотники, спасатели, хотя попадаются и просто энтузиасты. Надо же кому-то других вытаскивать, кому не так повезло.
– Звучит романтично. Рыцари нового порядка. Прелесть… – Рыженькая села на свой мешочек, потом встала, прошлась, вышла и уселась по-турецки прямо на траве.
– Короче, так. Есть штаб. Предупреждая вопросы – никто никого не выбирал. Это первые десять человек. Судьба. Они сагитировали бесхозных вояк вроде меня и вашего Роберта в дружину. В поселке стационарный госпиталь, тоже из добровольцев, пока ни один раненый не умер. Посты. Палатки развернуты, дрова заготовляются. Конечно, основную часть опорной базы никто не трогает, пока все не соберутся, но… Лодки вот уже не одну сотню жизней спасли. Тяжелое вооружение стараемся в ключевых точках располагать. Оружейный вагон пришлось вскрывать. Проволока… Консервы выдаются централизованно, штабистами. Нам вот запасец подкинули, еще есть вынесенные далеко от поселка посты, туда тоже.
– А остальные, они как?
– Ну, возмущается кое-кто. Но это только в первые дни могло плохо кончиться. Сейчас все понимают, да и мы присматриваем, чтобы штаб наш не обижали. Они не для себя работают. А так… как живут. Уж не знаю, каждый сам за себя. Пока мы их охраняем, а базу – от них, почти уже полная тысяча рыл живет в палатках, купаются, на пляжике валяются, строят планы всеобщих выборов чего-то там, чтобы базу, значит, на всех поделить. По паре гвоздей, патронов, по банке сгущенки…
– И по куску от энергоагрегата, осколку бензопилы, стакану спирта и полстакана солярки, – подхватил Володя.
– Наш человек, – усмехнулся Сергей, начинавший уже куда-то торопиться. – Не продажная шкура, значится?
– Я – честный торговец и мастеровой. Можно сказать – идейный. И с врагами ничего общего не имел в прошлой жизни и не буду иметь в этой.
– Ладно, отдыхайте, потом к вам тут придут… захотите переправляться – ждите парома. А вечером у нас тут что-то типа общего собрания будет, может, кого из вас сагитирую с собой. Стол общий, в центре форта, там навес… рыбка тут – объеденьице. И патроны зазря больше не палите. Если не жалко – отдайте нашим. Вон, хотя бы на вышку. Тут до вас приплыли трое, израненные, голодные, еле живые. Так они все отдали Женьке. И правильно. Ну ладно, я побежал.
Пришел повеселевший Роберт, бросив «Кедр» и арбалет, порылся в своих вещах, вытащил письменные принадлежности и бросил Володе:
– Хошь, пойдем, этот противодиверсант карту набросает.
– Не, я лучше осмотрюсь.
– Ладно. Паром придет, ты уж не уплывай, идея есть. Нечего там делать.
И Роберт убежал. Они походили по форту. В основном люди спали. Кто-то, впрочем, возился с дровами, поддерживая сигнальный огонь, кто-то чистил рыбу. Рыба была здоровенная, с костяным шлемом на голове, почти без чешуи. Рядом спал невозможно довольный жизнью пес. Лайка. На вышке стрекотнул пулемет, и раздался голос:
