— Жозет, вам совершенно нечего бояться, — Гирланд подался вперед, — вы можете быть откровенны со мной. Мы на одной стороне.
Рофенд по-прежнему молчал. Гирланд покачал головой.
— В любой момент к стенам Октерфона может прибыть армия Олуиков, — он погрозил пальцем, — и если ты продолжишь вести себя так, будто бы ничего не происходит, то я вышвырну твою жирную задницу прямиком в темницу!
От удивления Жозет Рофенд широко раскрыл глаза, и выронил чашу вина на пол.
— Милорд, я…
Глаза Гирланда запылали от гнева. Он соскочил с места и ринулся прямо на градоначальника. Схватив толстяка за воротник ночной рубахи, он рывком поднял его с места, и впечатал в стену.
— Где Кэдвин?! — Выпалил Гирланд, и ударил Рофенда об стену. Он был уже не в состоянии сдерживать в себе накопившуюся за последние дни злобу, — что ты сделал с ним, свинья?!
Гирланд ударил его под дых, отчего Рофенд съежился, и припал на колени. Гирланд сплюнул на пол, и отступил назад. Хватая ртом воздух, градоначальник корчился на полу. Гирланд выждал некоторое время, позволил ему прийти в себя, а затем сел на колени.
— Жозет, — немного поостыв, сказал он, — если ты сейчас же не скажешь мне правду, то я буду вы…
— Он уехал к Олуикам! — Завопил Рофенд, и рухнул навзничь. По его щекам текли слезы, — клянусь, это правда!
Он помедлил, жалобно застонал.
— Мне бы он ни в жизнь об этом не сказал! Но один из моих слуг подслушал их разговор, — лицо Рофенда исказила гримаса отчаяния, — не специально, так уж вышло… Этот юноша уже понес свое наказание, ведь…
— Не отвлекайся! — Прикрикнул Гирланд, — что там с Кэдвином?
— Уж не знаю, что там у него было на уме, но в тот день он отобрал самых преданных ему людей, и отправился на встречу с лордом Маркосом. Сказал, что в грядущей битве с Бедствием, надвигающимся с севера, нам нужно сплотиться всем вместе.
Рофенд сплюнул кровью, и весь скорчился.
— Это все, что я знаю! Клянусь!
Гирланд слегка улыбнулся, и поднялся с места.
— Я тебе верю, — сказал он, и вырубил временного градоначальника ударом ноги.
ТОРТОН
Кэдвин Вэрсион возглавлял шествие верхом на гнедом мерине. На наконечниках копьев всадников, следующих за ним, развевались знамена с позолоченным фениксом на синем поле.
По суровому невозмутимому лицу Кэдвина Вэрсиона было невозможно разобрать, что происходит у него в голове. Беспощадный на поле брани, наследник одного из величайших северных домов Антрексии, он не чурался сидеть за одним костром вместе с обычными солдатами, предпочитая пить и есть вместе с ними, нежели в тепле и уюте собственного шатра.
К двадцати двум годам темноволосый юноша поучаствовал уже в нескольких сражениях, и даже руководил осадой Девичьего пруда, которая закончилась взятием замка на третьи сутки.
Вместе с отрядом из пяти приближенных, он пробрался по сточным канавам внутрь замка и, перебив весь гарнизон, захватил Девичий пруд.
И прямо сейчас, двигаясь за Кэдвином на верную гибель, Тортон даже не мог и помыслить о дезертирстве. Тортон Шегвелл поступил на службу к Вэрсионам еще в семилетнем возрасте. Одна из многочисленных бандитских шаек, расплодившихся после «Второй Сегшенской войны» сожгла деревню Тортона дотла. Его семью, включая трехлетнюю сестренку, казнили у него на глазах. В тот самый миг, когда очередь уже дошла до Тортона, тяжелая конница Мэйно Вэрсиона уже вошла на пепелище, оставшееся от деревни Тортона.
Спасенные лордом Вэрсионом крестьяне поступили на службу его дома. А сам Тортон в тот день поклялся, что до последнего вздоха будет защищать лорда Мэйно и его семью.
В ночь перед этим отходом под предводительством Кэдвина, Мэйно просил Тортона во что бы то ни стало защищать жизнь его сына до самого конца. И вот спустя десятилетие преданной службы дому Вэрсионов, у Тортона появился настоящий шанс выполнить свое обещание. Какие бы преграды не стояли на их пути, Тортон сделает все возможное, чтобы старший сын лорда Мэйно Вэрсиона вернулся домой живым и здоровым.
***
— Как думаешь, нам ещё долго осталось? — Вэйн Крэкс ехал верхом на пегом мерине, нагружённом вьюком с котелками, мисками и прочей утварью.
На посиневшем лице повара застыла мучительная гримаса отчаяния и боли. Чтобы ни говорили про него остальные, но силы духа Вэйну было не занимать. Несмотря на неимоверную усталость и сложности, через которые они прошли и которые лишь ждут впереди, он держался молодцом и продолжал верить, что они смогут выжить. Более того, за все это время он ни разу ни на что не пожаловался, и молча выполнял свою работу, готовя на несколько десятков голодных ртов.
— Судя по тому, как сильно похолодало, — Тортон поправил капюшон, — мы уже совсем близко.
Вэйн поморщился, и удрученно потупил взгляд перед собой.
Ледяной ветер пробирал до самых костей. Густой снегопад не прекращался ни на минуту. От холода леденели пальцы, а иной раз, когда их отряд забирался на высокогорье, становилось трудно дышать. За последние сутки уровень снега дошел до самых колен, но они по-прежнему продолжали идти. Лошадей, увязших в снегу и сломавших конечности, тут же зажаривали на костре, но мяса едва ли хватало и на половину войска.
Поначалу в солдатах еще теплилась надежда на успех этого треклятого похода, но чем дальше они продвигались вперед, тем очевиднее становилось, что шансов вернуться в живых остается все меньше.
С каждым днем дезертиров становилось все больше и больше. К небольшому отряду Кэдвина присоединилось несколько сотен людей из числа вассалов дома Вэрсионов. Наибольшую поддержку оказал лорд Аскотт Форрестер, без промедления отреагировавший на письмо своего сюзерена, лорда Мэйно, о немедленной мобилизации пограничных войск. В самом письме он толком не объяснил о том, кто является их врагом, но одно дал понять наверняка — ни при каких условиях им нельзя позволить врагу пересечь границу Сумрачного Леса.
Через три недели после того, как две сотни латников лорда Аскотта Форрестера выступило из Синеборья, их осталось чуть больше полусотни.
А совсем скоро, вместе с протяжным шумом ветра и ледяным дождем, пришла смертоносная вьюга. К тому времени из еды кроме обледеневших кукурузных лепешек ничего не осталось, и оставшиеся воины принялись разбегаться толпами. И уже совсем скоро двухтысячное войско Кэдвина Вэрсиона насчитывало, в лучшем случае, три сотни простуженных и истощенных от голода и усталости приговоренных смертников. Ни у кого из них уже не осталось сил убегать. Казалось, они смирились со своей участью, и только молились о том, чтобы мучения закончились как можно скорее. Они были обречены на бесславную погибель в костлявых лапах ледяной смерти.
На пути Тортона и Вэйна, плетущихся в арьергарде отряда, то и дело встречались закопанные в снегу тела. С некоторыми из них Тортон еще совсем недавно обедал в теплых стенах столовой Катерсиса.
— Думаешь, — сиплым голосом произнёс Вэйн, — мы и в самом деле идём к Сумрачному Лесу?
Тортон обернулся на повара, и вгляделся в его беспокойные глаза. Обледенелые щёки Вэйна совсем уж посинели, и он то и дело стучал зубами.
— Не знаю, куда точно мы идем, в Сумрачный Лес или нет, — пожал плечами Тортон Шегвелл, — но лично я уже не заходил так далеко на север. И чем дальше мы заходим, тем труднее будет вернуться назад.
— Такую жирную тушу, как ты, Вэйн-хряк, — гаркнул подъехавший Чед Кортвик, — ледяные пауки или белые медведи-людоеды сразу же сожрут. Быть может, им этого хватит, чтобы насытиться и на нас они уже не полезут.
Раздался дружный лающий хохот прихвостней Чеда Кортвика.
Тортон смерил их брезгливым взглядом, и, сжав кулаки, уже хотел что-то ответить, но Кортвик лишь плюнул в сторону Вэйна и пришпорил коня. Четверо его дружков поскакали следом.
— Не обращай внимания, — Тортон обернулся к Вэйну. Грустно улыбнувшись, поваренок лишь едва заметно кивнул.
