его улыбкой и направилась к выходу.
– Мэлроуз, – он резко выкрикнул мое имя и обернулась, – прости меня.
– За что?
– Я не знаю, кто смог подменить ингредиенты, – он склонил голову и почесал затылок, как нашкодивший школьник.
– Ну, если это сделал не ты, то тебе не за что извиняться, – мне было приятно это.
Я шла обратно в лазарет и думала об этом коротком разговоре с Вэлианом. Неужели ледники начали таять?
Уна трудилась в лазарете, когда я вошла, она делала перевязки раненным воинам. Я передала ей ингредиенты, и она принялась делать лекарство из выжимки и мазь из пыльцы.
– Держи, – она протянула мне лекарство и мазь, – каждые полчаса давай ей по половине ложки и через два часа поменяй повязку.
– Ч-что? – я стояла с открытым ртом и только хлопала глазами.
– Мэлроуз, мне нужна помощь. А ты не плохо справилась на поле, – она посмотрела на Аду, – ей досталось очень сильно.
– Хорошо, я помогу.
Целый день я не отходила от постели Ады, давала лекарство и меняла повязку. Ближе к ночи Уна отпустила меня отдыхать, Ада так и не пришла в себя.
До своей комнаты я добралась почти на автомате, день был выматывающий и я, обессиленная, рухнула на кровать.
– Немного отдохну, приму душ и лягу спать ,– проговорила я на долгом выдохе.
С этими мыслями я и заснула.
Мне снились родители и брат. Они сидели в нашей гостиной. Мама тихо плакала, приговаривая что-то сквозь слезы. Отец молча сидел возле нее, его взгляд, пустой и отстраненный, устремлялся в никуда.
– Мам, – я подошла к ней, но она даже не посмотрела на меня ,– пап.
А Дэмиан…я никогда не видела его таким. Я стояла в центре комнаты, но они меня не замечали. Послышался щелчок открывающейся двери и наш дом стал наполняться людьми, многих я знала. А потом в дверях появилась Бриджит, она смотрела в мою сторону, но как будто сквозь меня, в ее глазах стояли слезы. Следом вошла Кейт.
– Кейт, слава богу ,– я подбежала к ней, но она прошла мимо.
Я оглянулась и похолодела от ужаса. В центре комнаты, где только что стояла я, теперь расположился гроб. Его крышка была открыта, но я не могла разглядеть кто в нем лежал. Все присутствующие подходили к нему и выкладывали цветы. Затем отец помог маме встать с дивана и, крепко сжимая руку, поддерживая ее, они подошли к гробу, мама зарыдала. Я нерешительно сделала несколько шагов и вытянула шею, пытаясь разглядеть его содержимое. Не видно. Приблизившись почти в плотную, я зажала рот, чтобы не закричать. На атласной подушке лежала я. Это был мой гроб, это мои похороны. По щекам полились слезы, и я попятилась назад. Моя спина уперлась в чью-то грудь и грубые, тяжелые руки сжали мои плечи.
– Это твой конец, – прохрипел кто-то мне на ухо.
С криком я открыла глаза. Этот сон был такой реальный. Я испугалась, не из-за него, а из-за его значения. Возможно, я считаюсь без вести пропавшей, и моя мама уже отчаялась меня искать, возможно, они считают меня мертвой. Если бы у меня была возможность дать им знать, что я жива, что со мной все в порядке. Оставалась лишь одна надежда на то, что скоро я смогу все же вернуться.
Я попыталась подняться и поняла, что у меня до ужаса болели все конечности. Ноги выкручивало и ломало, целый день на ногах дает свои плоды. Умывшись и приведя себя в порядок, сегодня я выбрала длинную юбку с боковым вырезом и, вполне откровенный топ, а волосы я собрала в высокий хвост. Первым делом я направилась в лазарет, проведать Аду. В кабинете Уны не было, а Ада по-прежнему спала. Я проверила повязку, она была свежая, видимо Уна дежурила всю ночь.
Мой живот заурчал. Самое время позавтракать. Я вышла из лазарета и на меня тут же налетела Линара.
– Где ты была? Я со вчерашнего дня не могла тебя найти.
– Я помогала Уне с раненными.
– Мне жаль, что все так происходит, – Линара вдруг погрустнела, – я чувствую свою вину за все.
– Эй, – я взяла ее за руку, конечно, я могла бы обвинить ее во всем что со мной произошло, но она не могла знать, – я не виню тебя, и ты этого не делай.
– Я удивляюсь тебе.
– Я сама удивляюсь себе ,– усмехнувшись, я подхватила ее под руку ,– я умираю с голоду.
И в этот раз я предоставила Линаре право выбрать, что я буду есть. Я еще не ориентируюсь в местной еде.
За завтраком мы с Линарой много болтали и обсуждали, как будет проходить наша тренировка. Я была немного взволнованна и еще тем, что вечером будет повторная церемония. После первой были не самые приятные последствия.
Позавтракав, я поспешила в лазарет. Уны снова не было в кабинете, но я уже знала, что нужно делать и как приготовить лекарство. Быстро сделав мазь и лекарство, я присела на стул рядом с кроватью Ады. Когда я меняла повязку она вдруг открыла глаза.
– Что ты делаешь? – ее голос прозвучал сухо.
– Эм…меняю тебе повязку.
– Ты не врач. Уйди отсюда.
– Но…– мне было обидно это, но также я понимала, что Уна одна не справлялась, – Уна…
– Уйди сказала, мне не нужна твоя помощь, – прорычала Ада.
Я поднялась со стула и оставила на нем приготовленные лекарства, повернувшись к двери, я встретила озадаченный взгляд Уны.
– Я все сделала, нужно только поменять повязку, – проговорила я дрожащим голосом.
– Спасибо, – Уна мягко улыбнулась мне.
Закрыв за собой дверь, я глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться. Я не ждала, что Ада воспылает ко мне любовью, я помогала не ради слов благодарности, но эта реакция больно ударила в самое сердце.
Мне захотелось прогуляться по городу, побыть одной.
Я прогуливалась по торговой площади, рассматривая прилавки с чудаковатыми товарами и, мельком, проходящих мимо жителей. Некоторые уже перестали со злобой смотреть на меня. За одним из прилавков, я заметила небольшой магазин. На вывеске красовалось изображение красивого животного. Я открыла стеклянную дверь и вошла в темное помещение. Полки были заставлены банками разных размеров, заполненных какими-то штуками.
– Добро пожаловать, – из дальней комнаты вышел мужчина маленького роста, он напоминал гнома. У него были смешные слегка оттопыренные уши и непослушные кудри светлых волос, – чем могу помочь? Какой у вас фамильяр?
– Что? Нет, у меня нет фамильяра.
– А, – мужчина немного поправил маленькие очки и посмотрел на меня поверх них ,– ты
