я, не обращая на то, что стою у него за спиной.
— Это опознавательный знак, здесь их мишенями кличут, есть ещё бубны, догадайся, что на них изображено, иногда еще попадаются черные, это америкосы вторые, они сильно восточнее находятся и тут бывают редко, им вдоль Пекла идти больше трехсот километров нужно, нечастые гости.
— Так что, только муры разрисовывают свои машины? — поинтересовался я.
— Нет, конечно, местные так же разрисовывают, особенно стронги, у каждого отряда свои картинки, тигры там всякие, волки, даже сокол есть. Но картинки у них сложные, в виде граффити, есть тут такие умельцы, а у муров это именно опознавательный знак. Внешники беспилотники свои пускают, а мозгов у тех немного, чтобы в картинках разбираться, да и со временем тоже напряг, вот и используют примитивы. Увидел аппарат машину на дороге с таким символом и сразу не атакует, оператору сигнал, тот уже сам решение принимает, а без знака что-то большое и движущееся будет сразу атаковано. Кстати, это причина, по которой вблизи внешки крупных тварей нет, отстреливают их сразу, а не дай бог матерый появится, так там целая войсковая операция организовывается по загону оных, охотою гордо у них зовётся.
— Понял, а с этими-то что?
— Ты че, не понял? — Косой повернулся ко мне и состроил гримасу, — я же тебе говорил и неоднократно, увидел мура — убил мура.
— Хорошо, согласен, как действовать будем? — спросил я его.
Я как-то не предполагал, что мне придется убивать людей, когда первый раз стрелял в пустыша, тоже немного задумался, но четко понимал, что это уже тварь. А тут с виду обычный человек, но, с другой стороны, то, что мне поведал Косой, ставит их в один ряд с тварями или даже хуже. Быстро справившись с моральной дилеммой и четко приняв очередное правило этого мира, устремил свой взор в сторону стоявшего грузовика.
Муры себя вели крайне расслабленно, по всей видимости, это была их территория, и они никого не опасались, другого объяснения для себя найти не смог. Дорога, выложенная бетонными плитами, виляла между немногочисленных зданий из бетонных блоков, на съезде с одного из таких в сторону площадки со спецтехникой расположился их странного вида грузовик. Машина явно гражданского назначения была исковеркана нашитыми листами железа с неаккуратно прорезанными бойницами и самодельной пулеметной турелью на крыше. Импровизированные шипы из заточенных кусков арматуры покрывали броню часто и хаотично, а лобовые стекла, замененные на листы железа с узкими прорезями, добавляли брутальности в стиле.
Человек, сидящий в башенке, был единственный, кто смотрел по сторонам, иногда вращая стволом в разные стороны, в то время как остальные находились возле костра. Отложив оружие, двое спали, а трое остальных о чем-то ожесточенно спорили, периодически жестикулируя руками.
— План такой, — оторвал меня от наблюдения Косой, — я беру дозорного на турели. Моя пушка такое навылет прошьёт, ну, а ты им гранатку швырни с подствольника, справишься?
— Конечно, — подтвердил я, вставляя гранату в подствольник.
— Тогда по готовности, я подстроюсь, — скомандовал он.
Мы подошли на расстояние около двадцати метров, что не давало шансов на промах, я остановился и поднял автомат, прицелившись. Хлопок гранатомёта отправил заряд смерти точно в сторону костра, от которого в разные стороны разлетелись тела, сопровождаемые дымящимися остатками. На фоне взрыва я не услышал работы оружия Косого, но результат с грохотом упал куда-то внутрь. Двигаясь за Косым, я просматривал тела на наличие шевеления, которого так и не появилось, но контроль в голову провел всем.
— Осмотри этих, я вовнутрь, — сказал он и пошел к корме машины, по пути развеивая скрыт.
— Понял, — подтвердил я и принялся осматривать трупы.
Да, посекло их знатно, во многих местах осколки прошли навылет, вот так разом пятерых схлопнул, подумал я и стал обыскивать первого из них. Металлическая коробочка, что там у нас в ней, ага, четыре спорана и шприц спека, негусто, как и с патронами на ружьё, да еще с мелкой дробью, это явно не те товарищи, которые рубера со свитой неподалеку положили.
Второй порадовал точно таким же набором в пластиковой коробке из-под витаминов, что и у первого, а вот оружие, отлетевшее от него на добрый метр, было странным, ничего подобного я не видел. То ли пистолет, то ли автомат с коротким прикладом и непонятной конструкцией привлек моё внимание, осмотрел, повреждений нет и вес очень внушительный, килограмма три. Обыскав владельца, нашёл еще и три магазина к этому чуду, выглядевшие так же странно, как и само оружие.
Рядом с автоматом обнаружился рюкзак первого бойца, он, в отличие от второго гражданина, его снял, дельного в нём ничего не нашлось, кроме двух десятков стреляных гильз от его ружья. Вооружение остальных было рядом, и нам достались одна винтовка с оптическим прицелом неизвестной мне конструкции и два потрёпанных автомата Калашникова. Рюкзаки с разгрузками порадовали еще двенадцатью магазинами и примерно сотней патронов россыпью. Не успел я обрадоваться пополнению боекомплекта, как сравнение патрона с моим меня разочаровало, найденные были короче, положил все в кучу и, постучав по кузову авто, тихо отчитался о готовности.
— Если нервы крепкие, залезай, — раздался из кузова голос Косого.
Я обошел авто, залез по приваренной самодельной лестнице внутрь и тут же замер от отвращения. По центру кузова была расположена конструкция, обеспечивающая нахождение бойца в пулеметном гнезде. Крепилась импровизированная вращающаяся сидушка по центру, ближе к правому борту, вдоль которого была расположена металлическая лавочка с приваренными к ней кольцами для фиксации пойманного мяса.
В конце, справа возле кабины, стоял холодильник с большим количеством полок, высотой до потолка. В нем находились наполненные потрохами прозрачные пластиковые коробки, а слева от него металлический разделочный стол. На столе лежал неаккуратно разделанный молодой парнишка, на вид не старше четырнадцати лет, прикованный всеми четырьмя конечностями к нему.
Я не выдержал такого зрелища и рванул на улицу, с грохотом открыв дверь. Когда я закончил выдавливать из себя съеденное утром, обнаружил Косого, стоящего рядом со мной и держащего меня на прицеле.
— Бабах, и ты следующий на разделку, — проговорил он, увидев мой взгляд, упершийся в его футуристический ствол. — На моём месте мог быть прятавшийся мур, — добавил он после небольшой паузы.
— Ты же сказал, что никого больше нет, — попытался я оправдаться.
— Мало ли кто и что тебе сказал, никогда не расслабляйся и брось привычку блевать, от вида трупов тварей же не блевал, хоть и зеленел иногда.
— То тварь, а это человек, — парировал его аргумент. — Там просто как тухлое животное воспринимается, не больше,
