как можно дальше от полуживого, тяжело дышащего тела Ромы, контролировать которое ему было сейчас очень сложно.
Он просто смотрел в потолок, пуская небольшие слезы прямой и самой короткой дорогой на пол. Правда, всё же страх вины был для него сейчас ощущался куда более болезненным, нежели сильно ноющее ребро.
– Он же нас чуть не угробил, товарищ командир. Ещё немного и лежали бы мы с продырявленными брюхами. Этим же сукам только за радость нас завалить. Такую находку обнаружить. Расчленили бы и мясо потом у себя бы в джунглях на дозы променяли, – доносился до Ромы зверский голос Артура.
– Успокойся. Ничего бы не было. Так получилось просто. Парень перепугался, что ты хочешь? Никогда, может, таких не видел и не знает вообще, как понимать?
– Не знает? Он не знает, что делать, когда убивают? Товарищ командир, да дайте я его прибью. Ну, пожалуйста. Я ж говорил, что он для нас только обузой будет. Он даже как пушечное мясо не годиться. Он овощ. Абсолютный.
– Отставить, я сказал, – через сильный звон в ушах сумел услышать он перед тем, как последние силы покинули его и на какое-то мгновение полностью доверился холодному полу, закрывая глаза и потом всего себя самого.
Прошло, может быть, минут пять, как кто-то поднял его вялое, слегка теплое тело с пола и даже немного оттряхнул от пыли, видимо, покрывавшей сейчас почти всю его одежду. По хвату стало ясно, что это Серега. Тот самый человек, который почему-то спасал его уже не в первый раз.
– Рома, – донеслось это единственное слово до его ушей, понять смысл которого сейчас было не очень сложно. – Ты меня слышишь? – немного тряся его, повторил он.
Тот сразу же подал первые признаки жизни, поначалу начав моргать своими глазами, а потом и вовсе уставившись во всё такое же спокойное и абсолютно умиротворенное лицо высоко, крупного мужчины, который и был его неоднократным спасителем.
– Давай, пошли. Эти двое уже в пути. Нужно их догонять. Я тут пока вещи некоторые собирал, поэтому сразу не решился тебя будить. В общем, давай, поднимайся.
Серега пошел к двери а он, медленно и тяжело начав мыслить о всем происходящем, попытался пошевелить своими конечностями. Всё было цело. Он с осторожностью приложил свою тяжелую и бессильную руку к тому самому боку, в который был сделан удар и, видимо, очень сильно переборщив, дотрагиваясь до него, резко встрепенулся. Сразу же послышались сильные шаги, идущие где-то уже за пределами выхода и небольшой шум ветра. Заработавшее через боль тело сразу же зашагало в сторону широко открытой двери. Страх ушел на второй план. Ушел, ровно до того момента, пока на выходе из подвала он не оглянулся.
* * *
Идя вдвоем, его мозг не знал, что и сказать Сереге, ведь сейчас внутри было так много вопросов, знать ответы, на которые с одной стороны было очень нужно, а с другой – страшно и не так необходимо. Страшно за то, что всё увиденное и немного проанализированное им ещё до того места – на самом деле примерная правда и что мир сильно изменился. Чем ближе они подходили к парням, шагающим впереди, тем больше внутри разгорались эти мысли.
– Они не такие простые люди, как ты себе их представляешь, поверь мне на слово, – неожиданно прервав его огонь, сказал оклемавший его человек, идущий рядом.
– Я ничего не понимаю. Только из-за того, что они «не такие, как мы»… Господи, – сказал Рома, еле закончив то, что произнес в конце.
– Они бы на самом деле убили нас, если бы не мы их, – всё тем же спокойным тоном говорил командир.
– Зачем?
– Зачем убили бы? Затем, чтобы выжить.
– Убить, чтобы выжить? – задав этот вопрос, внутри него будто бы что-то ударило прямо в грудь. Видимо, он никогда даже не произносил таких черных слов. Его лицо ещё больше наполнялось пустотой, абсолютно не замечая даже этот сильный, ледяной ветер, бьющий по телу и заставляющий перестать думать обо всём.
– Лучше не думай об этом. Если ты сейчас будешь об этом думать, то ни к чему не придешь. Я не ожидал, что ты совсем ничего не знаешь. Мне, конечно, не хочется это говорить, но… – Серега замолчал на пару секунд а потом продолжил. – К сожалению, ты сам должен всё это увидеть. Скорее всего, я не тот человек, кто может тебе всё это пояснить.
– Действительно. Так легко не думать об убийствах и выживаниях, стоящих прямо напротив тебя, – громко проговорил он, но только про себя.
Очевидно, теперь он начинал понимать, что всё на самом деле изменилось и если Серега сам не хотел рассказывать о всём этом, то всё это лишь указывало на две вещи. Первая, это то, что на самом деле это не так, как ему представлялось и что всё очень изменилось. А второе, что их командир ещё человек. Тот самый человек, который теперь, скорее всего, сильно отличался от всех других.
Молиться и верить – самое первое, что снова хотелось делать ему. Самое необходимое, что могло хоть немного облегчить его страдания и попросить Господа помочь. Помолиться за убиенных и за живых. Да, даже за тех, кто стрелял, ведь они, скорее всего, на самом деле даже не догадываются, как далеко заходят на темный путь своей жизни?
Всё больше глаза Артура казались тем, что Рома считал лишь ошибкой его воображения, вдоволь напуганного всем тем, что пришлось пережить ему за последнее время. С каждым новым и необычно страшным моментом, только больше приходило осознание того, что таких молодых людей он не видел, пожалуй, никогда в своей жизни. Особенно сейчас, когда они уже догоняли их, этот юнец смотрел на него таким взглядом, будто на самом деле мог бы прикончить в два счета. Пристрелить, даже не задумавшись. Забрать жизнь, даже не вздохнув.
– Прямо нужно идти командир, точно вам говорю. Если с запада пойдем, то точно на этих придурков наткнемся, а с востока так вообще на нациков, – волнительно, видимо, зная, в чем дело, говорил Артур.
Серега смотрел на всё ту же, почти затертую до дыр карту и что-то пристально старался найти. Он тщательно водил своим карандашом по ней, параллельно посматривая то на Лешу, то на его напарника.
Рома сидел в метрах десяти от них, на другой стороне небольшого разведенного костерка, в попытках хотя бы немного уяснить, о чем идет речь?
– Нацики. Это что, получается, нацисты что-ли? В наше
