картин снизилась, а у меня внутри окрепло понимание того, что происходит. Так уж случилось, что мне досталась самая непредсказуемая из всех стихий — огонь. Если по большей части то, что я видел, связано именно с ним, то, по всей видимости, это и есть мой собственный внутренний огонь, правда, почему он предстает передо мной в таком виде, откуда у меня в голове вообще вся эта каша?
«Ошибочно полагать, что огонь добр. Если он обогрел тебя в часы непогоды, то это ещё ничего не значит, он с таким же успехом спалит дотла твой дом, прихватив с собой твоих близких. Огонь всегда жаждет стать больше».
Разумные слова, тут даже не поспоришь.
Итак, значит, чем он сейчас занимается? Скорее всего, пытается сделать так, чтобы у него получилось переделать меня под свои прихоти, только вот хренушки, у меня в приобретенных воспоминаниях, можно сказать, чёрным по белому написано, что при принятии огненного сродства требуется быть особенно осторожным, а значит, поддаваться на его хотелки — занятие бесперспективное. Понятное дело, если какие-нибудь чрезвычайные события не поменяют этого мнения, а пока этого, увы, не произошло. Не очень-то помог мне огонь в борьбе с этой энергетической тварью, а если и помог, то незначительно, если бы не мой меч, вряд ли бы нам удалось с ним справиться, если вообще у нас это получилось. Беспокоит Пыржик, связи с ним по-прежнему не наблюдается, надеюсь, что с ним всё в порядке, ведь, судя по всему, у него получилось. Он несколько раз рассказывал мне об экспериментах с полным выгружением своего сознания в основную систему Мардука.
Что-то я отвлёкся, тут дело, похоже, одними словами не решится. Я сосредоточился на попытке манипуляции тем, что мне транслировалось, и постарался окунуться, окунуться в те образы, которые мне надлежало узреть. Только вот теперь, после частичного осознания сути огня, всё, что мне предлагалось увидеть, казалось каким-то поверхностным и пресным, что ли. Иногда мне начинало казаться, что я практически чувствую где-то рядом его образ, в тот момент, когда я это понял, сразу же осознал, что и ему это стало известно, и данное положение дел моему внутреннему огню очень не понравилось, потому что несколько следующих итераций были, ну, уж очень неприятными. Зря, зря ты это начал, такими расхожими образами меня не напугать, может быть, ты, конечно, и древняя стихия, но ты ничто против разума, а уж разумом создатель Вселенной меня наградил. Но удар нельзя оставлять безнаказанным, и тогда я начал представлять антагониста этой сущности, и в этом качестве я выбрал холодное Балтийское море, неутомимо бьющееся о каменную набережную Зеленоградска, куда любила водить меня моя мама, словно чувствовало материнское сердце, что когда-нибудь ребёнку это понадобится. И вот, поди ж ты, понадобилось, сюда наложилось всё, и детские воспоминания о том, как пацанами стремились попасть на море и искупаться наперекор воле родителей, что такое семнадцать градусов, когда в голове столько лихой бесшабашности. Результат от подобного воздействия появился сразу, я буквально ощутил боль и ярость огненной стихии, осознающей свою неминуемую кончину, но старающейся сохранить свою жизнь до последнего. Скорее всего, именно в этот момент я и понял суть сродства данного типа, всю его силу и слабость, а поняв, проявил милосердие, практически полностью укротив былую мощь, но оставив всего одно зерно изначального пламени. Почему так нужно было сделать, я не знал, но чувствовал, что поступить необходимо именно так, так, а не иначе. Это зерно теперь не могло опалить меня, и я уже взял его в руки, когда почувствовал что-то неладное. Осознание мира передо мной замельтешило, и я увидел перед собой серокожую девушку с зелёными глазами.
— А ты ещё тут откуда взялась? — поинтересовался я, глупо вытаращившись и рассматривая незваную гостью.
— Джон Сол, я пришла, чтобы тебе помочь, ты должен пойти со мной.
— Погоди, постой. Если ты тут передо мной запросто появляешься, то соответственно я где-то лежу в отрубе? И если уж тебя заставили это сделать, то, наверное, давно? — прямо спросил я у девушки, чем моментально поменял её выражение лица на растерянное.
— Я, я не знаю, ты действительно лежишь в медицинской комнате, и тебя не получается разбудить. Мне удалось пробиться к тебе, но я не знаю, чем тебе можно помочь. Хотела попытаться вытянуть тебя.
— Не знаешь? Пожалуй, в мире найдётся мало разумных, способных на это. Спасибо тебе, конечно, большое за твою помощь, но боюсь, что тут ты бессильна.
— Что это у тебя? — кивнула она на мою ладонь.
— Это? А хрен его знает, — и в этот момент я сжал зерно огня в своей ладони и внезапно осознал, где и при каких обстоятельствах я сейчас нахожусь.
Я отчётливо видел грань между своим физическим и ментальным телом, но вместе с тем возникло ощущение, что всё вокруг застыло, я вижу перед собой симпатичное, хоть и испуганное лицо Айры, оно напряжено, и её взгляд направлен на свою руку, протянутую к моей грудной клетке. Так вот, значит, как ты выглядишь с этого ракурса, оказывается, у тебя даже есть волосинки в носу. Ой, что-то во мне разыгралась какая-то не слишком свойственная мне игривость, так что пришлось вновь вернуться в то самое место, которое несколько мгновений назад я покинул, оставив дельфийку размышлять над тем, что же ей делать дальше. Девушка, вернее, её ментальный образ, всё так же стояла и глупо таращилась на то место, где я только что находился, и вот я вновь попал в поле её зрения.
— Дай мне руку, зеленоглазка, похоже, настало время вернуться, — слегка улыбнувшись, предложил я, протягивая ей свою ладонь.
Айра несмело протянула мне свою руку, и в этот момент я осознал, что вновь чувствую свое тело, и надо сказать, оно немного затекло.
Надо мной стояла растерянная красотка и неверяще смотрела мне в глаза.
— Мозговая активность в норме, — раздался откуда-то слева голос доктора Селима.
— Нормально всё, — попытался успокоить я всех присутствующих, но в горле пересохло, и конец фразы получился нечленораздельным, — тьфу, дайте попить, что ли.
Доктор услужливо предложил мне какое-то, с его точки зрения, полезное пойло, но на вкус оно было дрянным, правда, со своей непосредственной задачей справилось.
— Встать-то могу, док?
— Если чувствуете себя удовлетворительно, то не вижу причин, чтобы вам отказать, — прошелестел механический голос из синтезатора речи, которым был оборудован скафандр ксеноса.
