– Слушай, Сергей, если мы не хотим умереть здесь от туберкулеза, то надо что-то предпринимать.
– Ты серьёзно?
– Абсолютно. Ты заметил, сколько кашляющих здесь?
– Ну да, такие странные покашливания. Ты действительно считаешь, что это туберкулёз?
– Да, я поговорила с врачом в Стрелковке, он того же мнения. Говорит, что идеально было бы делать флюорографию, только у нас флюорографа нет. Ты же мотаешься туда-сюда, они сейчас продаются, даже с цифровыми снимками, то есть все записывается не на пленку, как раньше, а на CD-диск. И ресурс у них довольно большой. Тебе же финансы выделили. Купи пару аппаратов. И ещё нужна вакцина для реакции манту. И технологическая карта, как эти прививки изготавливать.
– Тётенька дайте попить, а то так есть хочется…
– Очень, конечно, смешно, если не было бы так грустно.
– Ну ладно, ладно, что-нибудь придумаем.
Через два месяца флюорографы были доставлены к великой радости и врачей, и Светланы. Встал вопрос их установки, так как требуется подключение к электричеству (однозначно Стрелковка).
Санаторий великой княгине понравился, и обслуживанием, и распорядком дня. Поскольку и Михайлова, и княгиня были в положении, то это их ещё больше сблизило и помогло Михайловой проводить идею «линии оздоровления» в жизнь. На базе санатория были организованы курсы медсестер. Курорт набирал обороты. Слухи о необычном оздоровительном подходе разнеслись мгновенно, а присутствие княгини на курорте сделало его особо популярным.
– Ну что, теперь твоя душенька довольна? – спросил Сергей Светлану.
– Работы много.
– Ты сама этого хотела.
– Не спорю. Но пока все идет как по маслу… Это и напрягает…
По возвращению из похода экипажи кораблей «новой эскадры» ждал триумф! Все газеты мира перепечатали известия и фотографии ночной атаки на соединённый флот! Лондонская биржа закрылась через полчаса после открытия. Невиданное падение акций всех английских и французских компаний вынудило пойти на такой шаг. И опять четыре газеты в Гамбурге, Вене, Париже и Женеве дали подробнейшую информацию одновременно с выходом российских новостей. Падающий с неба огонь, со слов журналистов, напомнил миру княгиню Ольгу, которая просто сожгла город при помощи почтовых голубей. Падающий с неба огненный дождь появлялся прямо из-за низких зимних облаков, горел в воде, бегая по кругу, пока не натыкался на что-нибудь воспламеняющееся. Скорость, с которой распространилась новость, была ошеломляющей!
Триста восемьдесят кораблей, составлявших Новую Непобедимую Армаду, сгорели, взорвались их крюйт-камеры, разнося корпуса в щепки. Уцелевшие на берегу местные жители и остатки экспедиционного корпуса были деморализованы. Они считали это Божьей карой за передачу ключей от храма не той конфессии. В тот же день францисканцы храма Рождества передали злополучные ключи по назначению. «Небесный огонь», повторенный многократно священниками всех конфессий, вызвал волнения как во Франции, так и в Англии. Конечно, в этом мире не все верили в Бога, и специалисты в области вооружений поняли, что русские применили новое оружие, невероятно эффективное, против кораблей, сделанных из дерева. Кораблестроению был нанесен удар невиданной силы. Большинство верфей закрылись и разорились. Паника продолжалась несколько месяцев. Расследование, проведённое на месте катастрофы, позволило обнаружить остатки странных труб, следы белого фосфора. Тут же вспомнили, что инженер-полковником Константином Константиновым несколько лет назад на Николаевском ракетном заводе были испытаны и приняты на вооружение ракеты. Но инженер-полковник был фактически членом царствующей фамилии, незаконнорожденным сыном Константина Романова, младшего брата Александра I. Кто ж позволит «сожрать» фактического члена императорской семьи?
Правители всех стран Европы требовали от России отказаться от применения такого оружия. На что Николай I надменно отвечал, что оружие разрабатывается для защиты православного государства и не может быть запрещено. В панике королева Виктория обратилась к Францу-Иосифу I, с предложением заключить военный союз и не допустить русских на Балканы, тогда как турецкий султан уже провозгласил протекторат России над Турцией, и вернувшийся в Константинополь князь Меншиков вел активные переговоры по созданию автономного султаната под патронажем Российской империи. И султан вынужден был соглашаться. Весной обострились отношения с Австрией, дошло до обмена нотами, притеснения славян в Транслейтании достигли очередного апогея. В тот момент произошло восстание в Сплите на берегу Адриатики, и Франц-Иосиф двинул туда войска. Одновременно начал накапливать силы на западной границе с Россией.
В этот момент Николай I потребовал убрать войска от границ и прислал шифровку Сергею, с просьбой выдвинуть «новую эскадру» в Адриатику. Но туда вышел только рейдер. Успешно перейдя под парусами в Адриатику, он подошёл к Далмации, где у Сплита обнаружил расположившиеся для бомбардировки города семь деревянных парусных линейных кораблей австрийцев и несколько фрегатов. Алексей Казарский доложил в Севастополь, а оттуда дали телеграмму Францу-Иосифу I и в Петербург, что австрийский флот у Сплита обнаружен и ему предлагается капитуляция. Вечерняя мгла скрывала «Святослава». Через час вышел на связь Николай I, и, к огромному неудовольствию цесаревича Александра, ушедшего на «Святославе» в поход, под честное императорское слово, что вмешиваться в действия Казарского он не будет, император объявил, что требования отвести войска приняты, государи обменялись любезностями и заговорили о вечном мире. «Святослав» развернулся и пошёл к Гибралтару. Касатка вышла на охоту!
Сам Сергей никуда не пошёл, всё внимание было направлено на две строящиеся ветки железной дороги: Александровка – Кальмиус, её закончили, и сразу заложили вторую коксовую батарею и второй мартен, уже двадцатитонный. Туда привезли восемь тележек от «ТЭМ2-580», четыре дизель-генератора 1ПД-4А. В общем, детский конструктор «Сделай сам» на тему тепловозов марки «ТЭМ2УМ». Их, в разобранном виде, приобрели на Брянском моторостроительном заводе год назад, теперь приступили к монтажу. Использовать паровозы, которые могли бы «питаться подножным кормом», было бы выгоднее, но на мобскладах хранились только гиганты типа Л-2000 и ФЭД, которых было не разобрать и не перевезти. Остальные угольные котлы и паропреобразователи уже давно съели мартены, ещё в СССР.
Было несколько паровозов на ходу в Паровозном музее в Питере, но их не продали, так как они были в единственном экземпляре. Рамы прибыли несоединёнными, их склепали на месте, положили на тележки, прикрутили раму двигателя и генератора, установили блок ДГ, ГРЩ, аккумуляторы. Поставили кабину. Всё соединили, залили масло, воду (пришлось лить воду вместо антифриза), установили капот, обкатали двигатель, и машинка поехала! Первый тепловоз остался на заводе перетаскивать ковши, шихту, кокс, лом и чугун, остальные встали на линию Александровка – Кальмиус. Красивые нашлёпки производителей были сняты ещё в Стрелковке, прикручены таблички Севастопольского адмиралтейского завода. Встал вопрос о создании вагоностроительного завода, так как полувагонов для угля было всего ничего. Те полувагоны Петербургского завода, которые сумели поставить по Днепру, пришлось дорабатывать для самовыгрузки с горки. Но всё упиралось в отсутствие стального листа.
