– Дверь закрой, Крафт, – распорядился Валерьян. – Боцман, свяжи их. Крыса, держи их на мушке.
Работяга с кирпичного завода, то есть Крафт, посторонился, пропуская всех, и захлопнул дверь. В клубе стало тесно.
Меня и Никиту развели по разным углам комнаты, чтобы мы не могли переговариваться. Крафт вернулся к занятию, от которого его, судя по всему, оторвало наше появление, – к потрошению моего вещмешка. Он тщательно перетряс каждую вещь, ощупал и чуть ли не обнюхал саму ткань, все лямки и ремни.
– Карты нет, – доложился он, бросая мешок поверх кучи барахла.
– Обыщите уже их, – велел Дядя и принялся ходить из угла в угол, заложив руки за спину. Валерьян дал знак Шнобелю.
– Извиняйте, парни, – сказал наемник и начал выворачивать наши карманы. Никита, когда Шнобель приблизился, плюнул в бывшего товарища.
– Ничего, дело терпит, – пробормотал Шнобель и утерся рукавом.
Когда он взялся за меня, я отвернулся. А он про-шептал:
– Сказали бы сразу дорогу этому больному, ничего бы и не было.
Стоя возле стола с облезлым полиролем, Валерьян постукивал по столешнице длинными пальцами.
– Ничего, – наконец доложил Шнобель.
– Ты уверен? – Дядя недовольно зыркнул на него, останавливаясь посреди помещения.
– Так точно. – Рома изобразил взятие под козырек. – Карты нет, других бумаг тоже.
– Может, зашита где? Прощупай одежду! – разорялся Дядя.
– Да что я, этот, что ли? – возмутился наконец Шнобель. – Сами щупайте!
– Ищи, а то ща как дам в зубы… – начал Валерьян, хмуря красивые черные брови.
– Да пусть вон Крыса щупает! За ним не за-ржавеет.
– Я те пощупаю, – окрысился маленький на-емник.
– Карты нет! – повысив голос, чтобы перекрыть их спор, сказал я. – Кончайте этот балаган и объясните, зачем вы нас взяли. Что вам нужно?
Дядя посмотрел на меня с плохо скрываемой ненавистью.
– В голове держишь?
– Самое надежное место, когда надо уберечь важную информацию, – заверил я его. – К тому же мы не первый раз ходим, запомнить дорогу не проблема. А вот вы какого хрена перлись за нами через всю Зону? За бабло свое испугались?
Дядя рассмеялся неприятным каркающим смехом, который оборвался так же внезапно, как и начался.
– Тупица! – бросил он. – Дальше собственного носа не видишь, а туда же, выводы делать. Кому нужны твои артефакты, когда речь идет о несоиз-меримо большем! Тебе не людей водить, а курей разводить.
– Эй, ты моего напарника не оскорбляй… – угрожающе надвинулся на него Пригоршня.
Он не успел договорить: к нему подскочил Крыса и, вскинув автомат, прикладом ударил Никиту в челюсть. Пригоршня отклонился, так что удар прошелся по касательной, – но Крыса немедленно пнул пленника в колено. Никита охнул, приседая.
– Хватит тебе, они нормальные парни. – Шнобель положил ладонь приятелю на плечо. Крыса гаденько усмехнулся и вновь навел на Пригоршню ствол. Я уставился на него и сказал громко, чтобы наемник услышал:
– Ты, крыса! Еще раз ударишь моего друга, и я тебе руку сломаю.
Маленький наемник подскочил, как ужаленный, оборачиваясь, но я уже не обращал на него внимания, переключившись на Дядю.
– Всего лишь недостаток информации, чтобы делать правильные выводы, – сказал я ему. – Так о чем идет речь?
Дядя перевел быстрый взгляд с меня на Никиту, после чего, не отвечая, упал в кресло.
– Валерьян, когда мы будем на уже известном месте?
Главарь сверился с набросанным Шнобелем планом и картой.
– К вечеру.
– А где будем в полдень?
Мускулистый красавец опять сверился с картой:
– У переправы.
– Хорошо, тогда выходим, – кивнул Дядя. – Приготовьтесь к полудню.
Я заметил, что Валерьян слегка побледнел.
– Что на этот раз? – спросил он, махнув Шнобелю, чтобы забирал свой рюкзак.
– А я знаю? – раздраженно отозвался пожилой родственник. Хотя, конечно, я уже понял, что никакой он не родственник, ни близкий, ни дальний, ни седьмая вода на киселе. Просто чокнутый, который нанял отряд для какого-то грязного дела. Почему-то я не сомневался, что дело грязное. Почему? Думаю, дело в методах. Чистые дела грязными руками не делаются. – Но она точно что-нибудь устроит.
О ком это они? Ни черта не ясно, что происходит и о чем они говорят…
Крафт сгреб мои вещи, кроме патронов, запихнул в вещмешок и кинул мне, даже не завязав. Я не стал ловить поклажу.
– Никуда не пойду, пока не узнаю, зачем…
Удар был неожиданным, хотя я заметил движение. Крыса щучкой кинулся ко мне, занося ствол. Я поставил блок – но он предательски ударил снизу левой в печень.
Я молча скрючился, сцепив зубы, прижимая ладонь к боку. Боль, только что бывшая острой, растеклась по телу, теперь в месте удара тупо ломило.
Дядя поморщился.
– Валерьян, я который раз вас прошу, обуздайте этого крысеныша. Он портит мне человеческий ма-териал.
Человеческий материал? Это еще что значит?
Главарь шагнул вперед и без замаха дал Крысе в зубы. Тот отскочил, ощерившись, но ничего не сказал.
А Дядя повернулся ко мне:
– Как вас… Химик? Вечером вы все узнаете.
* * *
Я пошел – а что оставалось делать? Их больше, даже если удалось бы как-то договориться с Пригоршней, нам все равно их не одолеть. Они отобрали у нас оружие, связали нам руки и погнали по маршруту, который я сам обрисовал Шнобелю вчера вечером. Какое-то время я потратил, проклиная собственную неосмотрительность, а также доверчивость Пригоршни. Затем, понимая, что трачу время зря, стал приглядываться к своим спутникам.
Никиту пустили вперед вместе с Перцем и Крысой. Крыса этот не нравился мне чем дальше, тем больше. Кличку свою он совершенно оправдывал. За ними шагали, не придерживаясь особого порядка, Дядя с Крафтом и Валерьян. В конце я с Боцманом, Шнобель замыкал. Поначалу он пытался поддерживать беседу, но потом понял, что я с ним говорить не собираюсь, и заткнулся.
Путь пролегал вдоль реки. Было на удивление тихо. Замерло все, и природа, и звери, и птицы. Я шел, постоянно озираясь, потому что, честно говоря, подобная тишина конкретно настораживала. В Зоне, где мутанты вытеснили большинство обычных животных, все равно присутствует немолчный гул живой природы: листва шелестит, ветерок посвистывает, насекомые жужжат, птицы свиристят что-то свое, птичье. А тут – все будто вымерло. А ведь такого тут раньше не было. Даже солнце, казалось, застыло в небе и никак не могло подняться к зениту.
Было заметно, что наемники нервничают. Ближе к полудню они стали оглядываться, как и я, зарядили и по пять раз перепроверили оружие. Они будто ожидали нападения. Я попытался вспомнить, о чем говорил Дядя. Что должно случиться в полдень? Почему в полдень? Если нападение, то, может, стоит попросить оружие? Да нет, глупости, не дадут. Еще и в зубы можно получить… я вспомнил, что костяшки на правой руке у Валерьяна сбиты, видимо, у главаря это не пустая присказка, а реальный метод общения с подчиненными, наверняка и с пленниками он не миндальничает.
