– Лейтенант приказал мне… – начал было возражать Ренки. Но друг перебил его.
– То, что ты бегаешь каждые полчаса проверять посты, не добавляет тебе авторитета в глазах солдат, – опять так же тихо сказал Готор. – Ты видел, чтобы сержант или кто-нибудь из капралов делал это? Три раза за ночь, при смене часовых – этого достаточно. Единственные новобранцы тут, которые могут заснуть на посту, – это наша шестерка. Остальные – солдаты опытные, на них можно положиться. Не суетись и не показывай, что нервничаешь. Начальство всегда должно сохранять спокойный и невозмутимый вид – это вызывает у подчиненных ощущение, что его командиры знают, что делают.
– Если ты так отлично осведомлен о том, как должно вести себя командиру, почему остался простым солдатом? – раздраженно спросил Ренки, однако подчинился совету друга и сел обратно.
– Я тебе уже объяснял…
– Готор, ты много рассуждаешь о доверии, но сам не рассказываешь о себе почти ничего. Послушать твои объяснения, так получается, что ты родился где-то год назад на побережье Тооредаана. А до этого тебя будто бы и не существовало. Ты вообще очень странный. То вдруг демонстрируешь чудеса учености, а то оказываешься не в курсе самых обыкновенных вещей. То старательно показываешь, будто ничего не знаешь о военной службе, то ведешь себя как опытный воин и даже предлагаешь вещи, которые удивляют бывалых солдат. Вот как та история с мундирами! Как ты догадался?
– А чего тут догадываться? – делано удивился Готор. – Если хочешь пройти по пустыне незамеченным – стань похожим на пустыню. Ну хотя бы цветом своей одежды. Наши зелено-красные мундиры слишком выделялись на этой желто-коричневой равнине, вот я и предложил извалять их в пыли. Лейтенант согласился, что это разумно.
– А лица? Помнишь, ты выкрасил нам лица, когда мы устраивали засаду на кредонских егерей?
– Тот же самый принцип: чтобы быть незаметным, слейся с окружающим пейзажем.
– Я прочел больше десятка наставлений по военному делу, и нигде об этом не сказано ни слова! – запальчиво возразил Ренки. – Наоборот, все полководцы, хоть древности, хоть последних времен, подчеркивают, что форма должна быть ярких цветов, чтобы лучше осуществлять управление войсками в бою. А за извалянный в пыли мундир нас бы всех выпороли… при других обстоятельствах. И кстати, я заметил, что ты не просто покрасил нам лица. Ты разрисовал их явно по какой-то системе. Это узоры твоего клана? Я читал у Модоокта в «Записках о дальних землях», что у некоторых народов перед боем принято рисовать узоры на лицах.
– Что? Хм… – Готор даже будто поперхнулся коротеньким смешком. – Нет, Ренки, это никакие не узоры моего клана. Просто человеческий взгляд привык замечать знакомые образы и очертания. И если лицо просто закрасить чем-то темным, он и будет видеть его, как темное лицо. А если краску нанести участками, очертания будто бы изменятся, и глаз, даже увидев, все равно не поймет, что это такое.
– И откуда ты это знаешь? И если ты, как сам утверждаешь, никогда не был солдатом, зачем тебе раньше было прятать свое лицо подобным образом?
– В моих краях это знают даже маленькие девочки, совсем не интересующиеся военной службой, ну разве что молодыми офицерами. Это, ну… часть культуры. Вроде твоих книг или песен. Такой же штамп, в смысле обязательный набор действий или слов-описаний. У вас там, помнится, что-то про клубы порохового дыма, растекающиеся по полю брани, и «…он возложил руку на рукоять шпаги». А у нас герой, отправляясь на подвиги, непременно наносит маскирующую краску на лицо. Смотрится и звучит красиво и грозно.
– И где эти края? – ядовито осведомился Ренки. – Этот твой архипелаг… Легтский, кажется? Почему он не нанесен ни на одну известную карту?
– Он расположен дальше, чем заплывали ваши картографы, даже и этот твой Модоокт, – спокойно ответил Готор, но Ренки почувствовал, что его приятель как-то внутренне напрягся и в его голосе послышались тоскливые нотки. – Намного дальше…
– А твои враги настолько жаждут твоей смерти, что решили преследовать тебя даже в такой дали от дома?
– Нет, Ренки… – Кажется, Готор наконец-то решился сказать больше обычного и потому понизил голос почти до шепота. – Я опасаюсь не своих «домашних» врагов, а вопросов которые мне станет задавать ваша Тайная служба. Так уж получилось, что тот корабль, на котором я потерпел крушение, отплыл из заморских владений Кредонской республики. Клянусь тебе нашей дружбой, что никаких помыслов принести вред твоему королевству у меня нет и никогда не было и что с Кредонской республикой меня ничего не связывает. Но история моя достаточно туманна, и вряд ли в Тайной службе удовлетворятся объяснениями, которые я смогу им дать. Видишь, даже ты мне не веришь. Пока я простой солдат, до меня мало кому есть дело. Солдаты часто не любят вспоминать о своем прошлом. А вот коли полезу повыше, могу привлечь внимание кого не надо. И мне начнут задавать вопросы вроде тех, что задаешь сейчас ты. Вот потому я и…
– Хм… – чуть разочарованно произнес Ренки. – А я-то думал, что ты принц и тебя хотят убить заговорщики, свергнувшие законного монарха. И мы еще побываем на твоей родине, чтобы вернуть трон законному владельцу.
Следующие минут десять Готор катался по земле, давясь приступами сдерживаемого ржания.
– Капрал Доод, а мы точно не заблудились? – спросил Ренки на очередном привале. – И как ты тут только различаешь, в этой пустыни, куда идти? Здесь ведь даже карта не поможет – ни одного нормального ориентира!
– Парень, – усмехнулся Доод, – у тебя над головой солнце. Чего еще тебе надо? Всегда следи за ним. Изучи его путь по небу лучше, чем старый пьяница – дорогу от кабака до собственного крыльца, чтобы, даже если вдруг из-под того вон камня начнет бить фонтан холодного пива и ты ухлебаешься вусмерть, всегда знать, где находится солнце в ту или иную минуту дня. И, соответственно, не потерять направление. А еще хорошенько научись определять пройденное расстояние, учитывая бодрость в начале дня и усталость в конце. Если ты точно знаешь, в какую сторону идти и сколько прошел, не заблудишься и в пустыне. Еще совет – перед тем как выйти, мысленно нарисуй свой сегодняшний путь, подумай, в каком направлении тебе предстоит идти, и где в какое время будет солнце относительно тебя и твоего маршрута. Начни прямо сейчас. А завтра (я поговорю с лейтенантом) наш отряд поведешь ты. И не дай боги тебе опозориться и сбиться с пути!
«Что ж, сам нарвался!» – подумал Ренки, уже отчасти привыкший к методам обучения Доода.
Теоретических знаний капрал явно не признавал, а в подробные объяснения не верил. «Хочешь чему-то научиться? Берись за дело и делай его», – такова была педагогическая система, ярым сторонником которой был Доод. И Ренки был вынужден признать, что она работала. А еще по каким-то понятным только ему и его товарищам причинам капрал действительно старательно обучал новобранца, делая из него толкового солдата. Хотя методы, которые он при этом использовал, Ренки нравились не всегда.
