– Что же делать, сэр? – спросил Любарский. – Ведь нас передадут полиции, а уж полиция с радостью расстанется с нами, едва только ЕСО намекнет им. Что же делать?..
– Не знаю! – зло отозвался Гальер. – Мы находимся в неизвестной мне местности. Если бы внизу были горы или хотя бы небоскребы, мы могли бы погоняться... А так – я даже не знаю.
– Внимание! Спуститесь до высоты пять тысяч метров, – все так же безапелляционно приказал пилот.
– Я не совсем здоров, сэр, – ослабленным голосом проговорил Гальер. – Не могли бы вы перебросить мне файл с картой...
– Окей, парень, – после некоторого раздумья отозвался пограничник, и в динамике послышался стрекот, означавший, что информация пошла в память автопилота катера.
Вскоре на экране появилась подробная карта, и теперь даже матросы восхитились актерским мастерством своего капитана.
Оказалось, что на поверхности их ожидал ландшафт, изрезанный глубокими балками и руслом извилистой реки, и это давало шанс уйти от сопровождающего истребителя.
– Спасибо, сэр! Я получил карту и могу снижаться, – сказал Гальер.
– Снижайся, парень, – отозвался пилот.
По всей видимости, он стал доверять экипажу катера, поскольку вывел свой истребитель из невидимой зоны, и Гальер, а вместе с ним и матросы издали вздох восхищения и страха, когда увидели увешанное оружием брюхо истребителя «штюс».
– Вот уж не думал, что у них тут самые новые машины, – невольно произнес Любарский.
– Я тоже, – ответил Гальер.
Между тем катер понемногу снижался и вскоре оказался на той высоте, когда внизу можно было различать дома, дороги, сельскохозяйственные угодья и лесные массивы.
– Кстати, сэр, вы знаете, что на Туссено ежегодно производится двадцать миллионов тонн свинины? – задал неожиданный вопрос механик Пельш, бригадир отделения гидравликов.
– Для нас это не имеет никакого значения, – буркнул Гальер, прикидывая, в какой местности ему лучше сбежать от пограничника. Получалось, что в окрестности города Клизера, к границе которого подходила река, да и район местного сити располагал парой десятков высоких зданий, которые вполне сошли бы за небоскребы.
– Значение имеет, сэр, – не успокаивался Пельш. – Если нам придется заночевать у одного из фермеров, для него не составит труда угостить нас отбивной из свинины.
«Все ясно – парень любит пожрать», – отметил про себя Гальер, однако ничего не сказал, прикидывая, что предпримет пограничник, когда катер рванет вниз.
– Эй, на боте, все ли у все нормально? – напомнил о себе конвоир.
– Думаю, мы продержимся, сэр... Далеко ли до порта?
– Пару минут, ребята, держитесь.
Теперь голос пограничника звучал совсем доброжелательно – видимо, он до конца поверил, что имеет дело с настоящим спасательным катером, в котором сидят только несчастные инвалиды.
Однако Гальер помнил о всемогуществе ЕСО и понимал, что их наверняка ищут. Уж если дело касалось нежелательных свидетелей, то тут спецслужбы показывали себя только с лучшей стороны. Следовательно, появления других истребителей можно было ожидать с минуты на минуту.
Между тем катер уже вышел на требуемую высоту в пять тысяч метров, и теперь капитан Гальер мог ориентироваться даже визуально, без помощи приборов.
– Пора сматываться, сэр, – подсказал Любарский, указывая вниз, на лес и реку с глубоко прорезанным руслом.
– Я помню, дружище, – отозвался капитан, пошевелив ногой сумку с деньгами. Поначалу он опасался, что его матросы, увидев такую кучу денег, попытаются ею завладеть. Однако теперь, когда над всеми ними висела смертельная опасность, нападения с их стороны он не ожидал.
– Справа сорок градусов вижу еще восемь целей! – закричал Пельш.
«Откуда он знает штурманскую терминологию?» – не к месту подумал Гальер, одновременно осознавая, что эта восьмерка – псы ЕСО.
«Эх, была не была», – подумал капитан и резко дернул штурвал, укладывая катер на крыло, – судно стало проваливаться вниз.
Убаюканный хорошим поведением своих подопечных, пилот истребителя не сразу среагировал на их маневр.
– Эй, что с вами случилось?! – воскликнул он.
– Пошел в задницу... – просто ответил Гальер, не желая больше вести глупые беседы.
С ходу проскочив мимо пограничника, восемь других машин помчались следом за катером. На их стороне была маневренность, а на стороне спасательного судна – мощь его космических движков. Едва истребители открыли огонь из пушек, катер выпустил форсажную струю и буквально совершил скачок, а пролетевшие мимо пушечные снаряды взрыли воронками мокрую землю.
– Холодной воды не боитесь, ребята? – спросил Гальер, закладывая немыслимый вираж и продолжая спускаться к реке.
– Да вы что, сэр, там, внизу, зима! – испугался Любарский.
– А за тридцать тысяч кредитов?! – снова спросил Гальер, резко меняя тягу и выпуская закрылки.
Катер словно наткнулся на преграду и резко сбавил скорость. Две пущенные в него ракеты пронеслись далеко вперед и вспучили прозрачную воду двумя высокими белоснежными пиками.
– Врать не буду... вас могут поймать и позже... – предупредил капитан и, тут же повернув судно на девяносто градусов, повел его по широкой лесной просеке.
– Ладно – пятьдесят тысяч, ребята! Соглашайтесь!
– Хорошо, сэр! – прокричал в ответ Любарский. – Мы согласны! А когда мы получим деньги?
– Деньги – здесь, – ответил капитан и стал выбрасывать из сумки пачки ассигнации прямо на колени Любарского. Получалось немного не под расчет, и Гальер добавил лишних.
– Здесь уже по шестьдесят, сэр! – возразил добросовестный Пельш.
– Некогда считать точнее, ребята! Перебирайтесь к люку, я возвращаюсь к реке!
Проскочив над самыми верхушками сосен, Гальер мастерски увел катер с линии огня и снова помчался над самой водой, постепенно опускаясь все ниже.
Его матросы, с деньгами, спрятанными в трусы, и с затянутыми до предела компенсаторными ремнями, стояли возле открытого люка, а набегавший студеный ветер теребил их волосы.
Им предстояло выдержать падение в ледяную воду, а затем еще плыть до берега не менее пятидесяти метров.
«Ничего, мысль о денежных пачках согреет их», – решил Гальер, и его катер плавно коснулся брюхом поверхности реки.
От раскаленного сопла поднялись клубы белого пара, и это сыграло роль маскировки.
Что-то выкрикнув на прощание, матросы один за другим попрыгали в люк, и Гальер, прибавив тяги, стал резко набирать скорость. Перегрузки были такими большими, что в глазах его почернело, словно опустилась ночь.
И снова пущенные в него снаряды пронеслись мимо, и только одна из болванок звонко щелкнула по правой плоскости.
