В нынешний момент он выполнял очень важное задание, между делом нарушающее американо-бразильский договор о пересечении десятого градуса широты. Ну что же, наверное, дело того стоило.
— Господин президент, у нас новые проблемы.
— Это я уже и так понимаю, по составу участников, — невесело пошутил президент Соединенных Штатов Америки Ад Буш. — Но вы, генерал, садитесь.
Четырехзвездный генерал, председатель комитета начальников штабов, то есть самый главный начальник в вооруженных силах после министра обороны и главы государства, подчинился.
— Ну что ж, докладывайте. Слушаю. — Президент сцепил пальцы рук. — Вы же у нас сейчас за министра. Он как раз полетел на юг, проведать наших флотоводцев, заваливших африканскую кампанию.
— Именно так, сэр, — согласился Форд Эммери с отсутствием министра, но выглядело это как полное согласие с «завалом» военного похода на юг. — Однако сейчас речь не об Африке, господин президент. У нас очень большие проблемы гораздо ближе, в Северном полушарии.
— Я знаю, у нас гражданская война или, по крайней мере, ее преддверие, — снова сделал попытку пошутить Буш Пятый.
— На сей раз это произошло несколько южнее.
— На сколько несколько? Ладно, генерал, молчу. Докладывайте по порядку.
— У нас выведен из строя еще один авианосец.
— Что?! И уже не в Африке? Здесь?
— Хуже того, он снова выведен из строя атомным оружием.
— Черт возьми, когда это случилось? Почему я…
— Менее часа назад, господин президент. Я взял на себя смелость не сообщать сразу. И вы и я могли наломать дров. К тому же поначалу все было очень неясно. Даже сам атомный взрыв вызывал сомнения. А сейчас мы уже кое-что выяснили. Несколько успокою вас: теперь это не ракета, не торпеда и не снаряд. Это взрывное устройство переносного типа, возможно самодельное. Ну, об этом, я надеюсь, вам подробно доложат господа из ЦРУ и АНБ. Поясняю стратегические аспекты.
— Хорошо, генерал.
— Как вы знаете, господин президент, мы хотели усилить группировку в Мексиканском заливе, да и вообще на юге. В принципе, не просто усилить, а, можно сказать, создать. После раскола (надеюсь, только наметившегося) у нас — ну, тех, кто живет на севере США — нет в Мексиканском заливе ни одной морской базы и, можно сказать, флота. Наличие в заливе авианосца новейшего типа могло бы благотворно повлиять на нашу позицию в отношении «южан», охладить там некоторые чрезмерно горячие головы. Этим авианосцем должен был стать «Фенимор Купер».
— Так это случилось с «Купером»?
— Именно так, господин президент. Я продолжу? Однако первоначальный план, до захвата бандами южан Далласа и Мемфиса, не предусматривал использования «Купера» здесь. Вообще-то мы хотели послать его в Южную Атлантику. Как вы помните, после серии тамошних катастроф у нас создался кризис с точки зрения использования тактической авиации. Поэтому мы все же решились ослабить группировку в Японском море и перегнать авианосец оттуда. Корабль должен был идти по кратчайшему маршруту — по дуге большого круга. Однако когда он уже находился в пути, из-за эскалации на нашем собственном юге мы перенаправили его в Мексиканский залив. Посему около бывшей Французской Полинезии он поменял курс, ибо опять же, как вы знаете, Панамский канал после проведенной модернизации стал способен пропускать суда сверхкрупного тоннажа. Сейчас мы не знаем наверняка, проведена ли террористическая акция с атомной миной именно против «Купера» или же просто против самого канала, но результат налицо. Примененный заряд, видимо, сверхмалый — считанные килотонны, — однако наш корабль умудрился попасть почти в эпицентр.
— Что с кораблем, генерал? — президент называл Форда Эммери без всякого принижения в звании, ибо именно четырехзвездочный генерал именуется в Штатах «просто» — «генералом».
— Вы не поверите, господин президент, но мы до сей поры не установили с ним связь, — Эммери сделал предусмотренную паузу, однако, поскольку президент воздержался от реплик, продолжил: — Хуже того, параллельно произошли еще несколько событий.
— Что? Опять? — Ад Буш все-таки не выдержал и вскочил.
— Они гораздо менее масштабны и ощутимы только в контексте головного происшествия.
— Боже правый!
— Дело в том, что у нас в настоящий момент нет ничего способного быстро дать визуальную информацию о происходящем. Кроме спутников, разумеется. Понимаете, случился такой тактический нюанс наложения. Опять же, как вы ведаете, с некоторых пор наша военная база в Панаме стала снова функционировать. Мы имеем там некоторое количество разведывательных и боевых самолетов. Так вот, в связи с тем, что «Фенимор Купер» перед проходом канала должен был уменьшить осадку до минимума, практически всю авиагруппу с него сняли. Часть должна была сесть на упомянутый базовый аэродром, а часть уйти барражировать над Карибским морем. Из-за этого свои самолеты панамского базирования мы загодя перегнали в Кубу, на базу Гуантанамо.
— Зачем?
— Но ведь во Флориде творится черт знает что! Понятно, мы еще не перешли к жестким боевым действиям с повстанцами, но если бы вдруг команда последовала, то у нас бы было все наготове. То есть достаточно боевых самолетов вблизи.
— Понятно, генерал.
— Так вот, часть самолетов с «Купера» села на аэродром Панамы и…
— И с ними что-то случилось, да?
— Пока нет сэр, но… Вы не поверите!
— Поверю, генерал. Теперь уж всему поверю.
— Они взлетели с «Купера» с минимальным запасом топлива. Или там не знаю, может, они вначале барражировали. Если надо, присутствующий адмирал Микки Стаймен пояснит подробнее. В общем, сели они без горючего, как и надлежит. А теперь оказалось, что эти двадцать штурмовиков и истребителей нечем заправить. Оказывается, на базе вообще нет топлива, господин президент.
— Что за чушь, генерал? Вас надо снимать, раз у вас в подчинении такой бордель.
— Как вам будет угодно, господин президент, как вам будет угодно.
— Нет, я всегда подозревал, что в армии творится бардак, но такое…
— Не знаю, господин президент, может, это парадоксы военного снабжения… Будем разбираться. Просто в свете всего перечисленного закрадывается подозрение, что здесь не обошлось без диверсии.
— Теперь это все, генерал?
— Нет, ведь я не довел информацию о второй группе самолетов.
— Ага, с ней тоже что-то произошло, да? — президент нервничал, ему было совсем не смешно, хотя, находись в комнате внешний, независимый наблюдатель, он бы отметил своеобразный комизм вершащейся ситуации.
