— Слушай… — прохрипела тварь, отводя лазган Пожара в сторону. — Я… пытаюсь… помочь. Я знаю, где исповедник… Исповедник Воллькенден! Могу… провести вас…
Зловонное дыхание мутанта, ударившее Пожару в лицо, заставило вальхалльца отшатнуться и выронить лазган. Пожара охватила паника: он подумал, что недостаточно силен, чтобы пройти это испытание.
— Думаешь, я тебе поверю? — кричал он. — Ведь ты — грязный вонючий мутант, и я не хочу тебя слушать, не хочу быть оскверненным. Нет!
Откуда-то у него взялись силы отшвырнуть врага, и он бросился подбирать лежавший на снегу лазган. Мутант тоже прыгнул за лазганом, но Пожар оказался проворнее. Он схватил оружие, перекатился на спину и открыл огонь. Лазерные выстрелы попадали мутанту в грудь и живот, расширяя рану от штыка.
Мутант потерял слишком много крови. Он не мог выжить после таких ран, и тем не менее еще сражался. Сверкая красными глазами, монстр с яростным ревом бросился на Пожара, и солдат понял, что на этот раз не сможет отразить атаку. Он знал, что тварь убьет его, но это уже ничего не значило, поскольку Пожар почти прикончил его. Теперь и самому можно умереть с чистой совестью. Мутант повалил вальхалльца, прижал его здоровую руку к земле и выпустил когти, собираясь разорвать горло. Но замешкался, огонь в его глазах потух, и когда он снова заговорил, слова звучали более четко.
— Несколько месяцев назад, — печально сказал мутант, — я бы тоже пытался убить такое существо.
— Не смей так говорить! — прошипел Пожар. — Не смей говорить, что у тебя есть что-то общее со мной! Чего ты ждешь? Мне не нужна твоя… жалость. Убей меня!
Но мутант рухнул прямо на него и умер. Издав вопль разочарования, Пожар принялся сталкивать с себя труп, и когда наконец выбрался из-под него, сразу встал на ноги, схватил лазган и стал дробить прикладом его кости.
Полностью лишившись сил, Пожар остановился. Заглянув в красные глаза мутанта, в которых, как казалось, и сейчас присутствовал обвиняющий взгляд, Пожар почувствовал, что зуд усиливается и распространяется на всю правую руку. Правый рукав задрался, и Пожара чуть не стошнило, когда он увидел, как из-под отогнутой перчатки вылезает серая шерсть. Он быстро поправил перчатку и спрятал руку в повязку. Молодой воин едва не расплакался. Разве он не сделал того, что от него хотел Император? Он не виноват в том, что мутант прекратил сражаться и не убил его. Пожар ждал искупления, но вместо этого чувствовал пустоту.
Здесь и застали его чуть позже Стил и остальные: Пожар стоял, приковав свой взгляд к мертвому мутанту, и не мог найти ответ на мучивший его немыслимый вопрос: «Это мое будущее?»
Хотя улей Йота был несколько меньше улья Альфа, сошедшие с холмов ледяные гвардейцы выглядели карликами на фоне отбрасываемой им тени. Гигантские размеры улья ввели Михалева в заблуждение, и ему показалось, что отряд подошел к улью гораздо ближе, чем на самом деле. Но чем ближе они подходили, тем больше и дальше казался улей. Даже отсюда ощущалось зловоние фиолетовой плесени, покрывавшей его обледенелые поверхности.
Казалось, улей давно покинули, оставили на произвол судьбы. «Если бы это было так», — подумал Михалев.
В базальтовой внешней стене улья они заметили брешь. Но когда Палинев разглядел в полевой бинокль чьи-то силуэты среди развалин, Стил приказал отряду обойти ее.
Наконец улей перестал увеличиваться в размерах, и все поле зрения Михалева заполнила огромная стена. Ледяные гвардейцы затаились возле нее, стараясь не соприкасаться со зловонным льдом, и Стил повел отряд вдоль ее гладкой черной поверхности. Скоро Михалеву стало ясно, что им прежде всего нужно найти брешь в стене.
Спустя некоторое время полковник жестом приказал всем соблюдать тишину. Как он сказал, они приближаются к цели, хотя Михалев пока еще ничего не видел. Вероятно, аугментика Стила помогла ему рассчитать расстояние до пробоины в стене.
— Мы не знаем, сколько у них часовых на посту, — сказал полковник, — но, как обычно, чтобы поднять тревогу, хватит и одного.
— К счастью, мы еще можем использовать фактор внезапности, — заметил Гавотский. — Если бы кто-то нас заметил, уверен, мы бы уже знали об этом.
— Мы находимся глубоко в тылу противника, — сказал Блонский. — Здесь их часовые могут позволить себе расслабиться и не проявлять особую бдительность. Да и все мы знаем, что слугам Хаоса не хватает самодисциплины.
Кто-то из солдат выразил свое согласие, чуть позже к ним присоединился Михалев. После того, что Блонский говорил о нем прошлой ночью, после множества подозрительных взглядов со стороны других солдат Михалев подумал, что было бы разумно проявлять больше энтузиазма.
— Что нам сейчас нужно, — сказал Гавотский, — так это послать вперед пару солдат, провести разведку и постараться снять часовых, пока они нас не заметили. Пойдут Палинев и еще один.
— Я могу пойти! — воскликнул Пожар и, видя, как недоверчиво смотрит на него Гавотский, добавил: — Это будет разумно, сержант. После Палинева я — самый легкий. Знаю, что вы думаете, что мне помешает повязка, но я к ней уже привык. Одной левой рукой трудно стрелять, но орудовать ножом я могу. Давайте покажу!
По выражению лица Пожара было видно, что он почти отчаялся и буквально умолял взять его в разведку. Гавотский долго оценивающе смотрел на Пожара, затем, прежде чем принять решение, переглянулся со Стилом и коротко кивнул, дав согласие.
Михалев подумал, что сержант делает ошибку. Пожар был слишком нетерпелив для такой работы. Он и добровольцем вызвался потому, что рвался в бой. Гавотский не впервые проявлял снисхождение к молодому солдату. Последнее, что Михалев мог себе позволить сейчас, — усомниться в выборе сержанта.
В данном случае его пессимизм оказался беспочвенным. Не прошло и нескольких минут с тех пор, как Палинев с Пожаром проскользнули в пробоину, а Пожар уже вернулся с улыбкой до ушей и доложил, что четверо еретиков, охранявших проход, уложены. Стил отдал отряду приказ двигаться вперед. Вскоре перед ними появился пролом в черной стене, и они принялись перелезать через развалины.
Там действительно было четыре трупа в черных одеждах. Похоже, культисты резались в карты, когда Палинев и Пожаром на них набросились. Двум еретикам они перерезали глотки. Третий сопротивлялся, и ему сломали шею. Четвертый попытался бежать, но был убит ножом, брошенным в спину.
— Надо спрятать трупы, — сказала Анакора. — Пусть проходящий мимо думает, что часовые дезертировали со своего поста.
Наконец они оказались внутри улья Мангеллана.
И Михалев мрачно отметил, что это место куда опаснее, чем он думал.
