Сахмад не был знатоком мандариновых сортов, как Осама, но сорт "аванс" ему приглянулся. Пронзительный цитрусовый запах, казалось, прошиб потолок спортивного зала.
- Ладно, нэ будем дэтям мешать. А ви сматрите! - Отец-капитан поднял перст, и все благоговейно воззрились на него, словно оттуда сейчас брызнет божественный свет. - Нэ абижяйте его.
- Проследим, Отец-капитан, - сказал боцман и вытянулся во фрунт.
- Пойдемте к старцу, - молвил великий иерарх, и в сопровождении Ивана и боцмана они направились к выходу. По дороге глава процессии обратился к Ивану: "У него есть характэр, а мнэ нравятся люди с характэром. Приручи его. Думаю, он станет харошимь мамлюком. Эсли надо будет - ми его женим... Малая толика дикой крови нашему народу нэ паврэдит, наоборот, скажется благотворно. Ми ведь нэ расисты. Верно я гаварю, Иван Никалаевич?" - "Верно, Иосиф Виссарионович. Только одобрит ли это Совет Матерей?"
Великий человек скривился лицом, точно свита его была так неловка, что ненароком наступила своему патрону на любимый мозоль.
- Хорошо, Отец-капитан. Я исполню вашу волю, - поспешно ответил Иван.
К затравленному Сахмаду подошла девочка, абрикосово-загорелая, с родинкой на нежной шее, возле хрупкой ключицы, протянула руку и произнесла свое имя:
- Аглая. А тебя Сахмадом зовут? Мы будем твоими друзьями. Ты нас не бойся.
- Я никого не боюсь, - гордо выпрямился юноша. Он не знал, что делать с протянутой ладонью девушки, хотел ухватиться за надежный приклад автомата, но верного калаша за плечом не было. Сахмад понял, что отныне ему надо научиться быть сильным без помощи оружия.
"Геро-о-ой", - насмешливо проговорил бывший противник Сахмада, стоявший теперь в отдалении. "Да ладно тебе, Федор, - толкнул товарища в бок другой мальчик. - Чего пристал к пацану".
А Сахмад ничего этого не слышал. В его душе происходила сумасшедшая буря чувств. Он не мог смотреть в глаза девочке, которая стояла перед ним почти что голая. Так же не глядя, он, наконец, коснулся кончиками пальцев до все еще протянутой ладони, и отдернул руку, точно обжегся. Краска жгучего стыда залила его лицо. В ушах неистово пульсировала кровь, и не только в ушах... Сахмад едва сдерживал бесившегося в себе дикого пса, которого подвели к самке, пахнущей молодым сладким потом. Он взглянул только раз в ее лазурные, словно небо, глаза, и явь стала расплываться, как зыбкое сновидение. Он произнес фразу, явно не относящуюся к ситуации, - и вдруг разом все переменилось. Он почему-то лежал на полу. Кто-то держал ему голову, а к губам подносили стакан с водой. Кольцом над ним нависали любопытные лица ребят и взрослых. "А ну расступитесь, - сказал кто-то, - дайте ему воздуха".
15
Сахмад много гулял на внешней палубе подводного суперкрейсера. Дышал целебным морским воздухом, как предписывал доктор. Юноша ходил от носа до кормы и обратно - выходило полкилометра. Иван Николаевич часто составлял ему компанию. Во время совместных прогулок новичок узнавал много сведений о суперсубмарине и ее обитателях.
У Отца-капитана было 2 заместителя, 4 помощника. Итого, головка равнялась великой семерке. 12 человек составляли судовой комитет - по числу знаков зодиака и по числу апостолов Христа, и по числу маршалов Наполеона, и по числу месяцев в году. Действительных членов экипажа, в том числе и детей, которые зачислены юнгами, было 144 человека - по числу избранных. Все эти цифры, легко заметить, кроме всего прочего еще и символичны. В них заключалась мудрость, смысл коей Сахмад поймет позднее, говорил Иван.
Волны плескались о титановый корпус субмарины и бежали вдоль борта, отчего казалось, что судно движется. Но "Москва" стояла на якорях и ждала возврата остальных поисковиков. Им не повезло, лаврами увенчают Ивана и Сахмада, но это не умаляло их героизма. Они тоже рисковали жизнью, находясь на враждебной территории. Теперь их нужно было принять на борт. В эмирате останутся только глубоко законспирированные политические резиденты.
Сахмад спрашивал, что его ждет там, в далеком, вернее сказать, глубоком Китежграде? Иван отвечал, подергивая серьгу, вставленную в ухо, поглаживал густую щетину на подбородке. Он снова растил бороду. Только она теперь была не черного цвета, а пшеничного. Да и на макушке отрастающие волосы тоже были светлыми.
- Китежград растет, расширяется, а с учетом намечающейся программы увеличения деторождения, будет строиться еще интенсивнее.
- Как же вы там дышите, под водой-то? - спрашивал простодушный юноша.
- Так же как и в подлодке. Специальные установки вырабатывают кислород, ну и все, что надо для жизни. Добываем полезные ископаемые, собираем урожай водорослей, рыбу ловим... А еще новую породу людей выращиваем. Двоякодышащих. Ихтиандров. Они по истине станут хозяевами океана.
- Водяное племя?
- Что-то вроде этого. Они дышат не только легкими, но и жабрами.
- А как вы им жабры вставляете? Режете что ли?
- Нет. Тут все по-другому... По закону Геккель-Мюллера существо в зачаточном состоянии проходит сжатую эволюцию своих предков. Так, у зародыша человека на определенном этапе развития наблюдаются жабры... С помощью специальных технологий мы делаем так, чтобы эти органы дыхания сохранялись и у взрослого человека. И не только сохранялись, но и работали.
- А не боитесь, что эти ихтияндры вас... выгонят... э-э... вытеснят.
Бывший Хасан внимательней, чем всегда, взглянул на Сахмада. Он давно приметил, что за этим худым, угловатым смуглым лицом юноши таился недюжинный ум, острый и скептический. Его выдавали сияющие глаза. На вид жалкий и по-русски говорит неважно, но чувствуется в нем необыкновенные способности, какая-то искра божья. Ивану очень хотелось быть честным с этим парнем.
- Боимся, - признался Иван. - Что ж, человек смертен и смертно все, что его окружает. Но пока существует изменчивость, жизнь продолжается - уже в новых формах. Но мы еще поборемся, засмеялся зеленоокий Иван.
- Не про этих ли морских витязей писал ваш поэт Ас Пушкин? Мне Данилыч читал его стихи:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой...
"Разольется в шумном беге", - подхватил взрослый, и они вместе закончили:
...И окажутся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
- А кто такой Черномор? - спросил Сахмад, на излете улыбки.
