— Это просто школьная тетрадка с лекциями, — тут же ответила Мидори. — Правда, я никогда не видела, чтобы он что-то в ней писал.
— Школьная тетрадка?.. — зловеще усмехнулся Интеллигент, будто знал о моём атласе больше, чем я сам. — Ты знаешь ещё кого-то, кто владеет таким же даром видеть Знамения, как у тебя?
— Нет. Никого.
Голос Мидори неожиданно охрип, она закашлялась и снова пробормотала что-то по-янамарски.
— Повинность закончилась, — сказал Интеллигент. — Верните ей кляп. Она должна замолчать.
Его фраза прозвучала зловеще. Что значит «должна замолчать»?..
Интеллигент тем временем вернулся ко мне.
Я шумно выдохнул носом и проморгался, уставившись на расплывчатый силуэт незнакомца. Зрачки снова сфокусировались, пелена постепенно растворилась, и передо мной предстал тот, кого я ожидал увидеть тут меньше всего...
***
На меня смотрел Жрец.
Причём такой комплекции, которая вообще не вязалась с его чистым и поставленным голосом.
Это был низенький кряжистый мужчина с приличным пузцом.
На его лысине возвышался такой же шёлковый чёрный колпак, как и у учителя Ма из Ютаки. Но в отличие от того Жреца, этот не был болезненно бледным и хмурым. И глаза у него не бегали, а смотрели прямо, будто расстреливали в упор.
В одной руке он держал мой револьвер, а во второй — атлас.
Мидори сидела в соседнем кресле, без сознания, с кляпом во рту, обездвиженная точно так же, как и я — черным желе неприятного вида.
Помощницы Интеллигента в комнате уже не было, зато те семь варваров всё ещё стояли здесь. Двое — у двери; по одному — у окна и стены; ещё трое — рядом с моим креслом.
Ни один звук не выдавал их присутствия.
Они молча наблюдали за мной и Жрецом. Три женщины и пятеро мужчин разного возраста, от молодых до стариков. Не сказать, чтобы они смотрели на меня враждебно, но на их лицах ясно читалась тревога.
Быть разоблачёнными — вот, чего они страшились больше всего. И если бы пришлось убить двух подростков ради сохранения тайны, вряд ли бы они сомневались.
Я же в это время пытался победить диссонанс в голове.
В компании свободных варваров можно было представить кого угодно, но только не Жреца. Это не укладывалось в мозгах. Жрецы — заклятые враги варваров, а тут... покровитель?
— Заклинание Повинности ненадолго оттянуло вашу смерть, — сказал мужчина. — И имя одного человека — тоже. Пока идёт проверка, вы останетесь живы. У тебя есть время помолиться, дитя моё.
Я окинул взглядом тесную комнатушку с маленьким окном, заставленную деревянными ящиками, и опять покосился на Мидори.
Жрец сощурился.
— Она жива. Эта девочка сильна, она прекрасный образец стойкости и воли, но выбирая между тобой и ею, моя помощница выбрала её, как более подходящую. Повинность действует не на всех. На тебя бы не подействовала. Эта штука настолько сложная, что, говорят, ни один Алхимик не способен создать такое заклинание. Но, как видишь, всегда бывают исключения.
Он не стал ничего добавлять и быстро вышел из комнаты, за ним её покинули и другие. Остались только двое варваров у двери.
Я пару раз дёрнулся в кресле, но клейковина только плотнее вжалась в моё тело, съёжившись на коже до боли. Говорить я не мог, только смотреть и слушать, хотя во мраке комнаты ничего особо и не разглядел, кроме ящиков, стен и крохотного окна.
Время шло, минуты тянулись, Мидори так и не приходила в сознание.
Проверка должна была доказать Жрецу, что я действительно работаю на Маямото, вот только сколько времени уйдёт на разбирательства, и удастся ли достучаться до моего босса-торгаша за тридевять земель — большой вопрос.
Я приготовился к долгой и мучительной ночи, но уже минут через двадцать за дверью послышались грузные шаги.
Настолько знакомые, что у меня ёкнуло сердце.
Это точно не Маямото.
Через секунду дверь размахнулась, и в тесную комнатушку вошёл учитель Галей. Зол он был настолько, что лучше бы меня четвертовали варвары.
Галей глянул сначала на Мидори, потом — на меня и стиснул рукоять своего меча в ножнах на поясе.
«Я с тебя шкуру живьём сниму, опоссум», — обещал его взгляд.
Рядом с ним появился Жрец.
— Твои?
— Мои, — процедил Галей.
— Ты взял себе нового ученика, Фуми? — Жрец указал на меня.
— Увы, да.
— А эта девушка...
— Она моя дочь.
Жрец вскинул брови.
— Не знал, что у тебя есть взрослая дочь, мой друг. Это... неожиданно. Ты уж прости, Фуми, что так вышло. Моему сторожу показалось, что это воришки захотели поживиться заклинаниями. Вот и случился весь этот переполох. Хорошо, что ты так быстро прилетел.
— Подвернулся верхолёт.
Галей больше ничего не сказал.
Даже не потребовал освободить нас и не спросил, что с Мидори, и почему она без сознания. Он снова просто ушёл. Но его присутствия хватило, чтобы смерть нам больше не угрожала.
Жрец кивнул одному из варваров, и тот быстро убрал клейкие оковы с меня и с Мидори, затем скатал их ладонями в чёрный желейный шар и сунул в один из ящиков.
Получив свободу, я сразу же поднялся на ноги, но Жрец перегородил мне дорогу. Он попросил помощников выйти и прикрыл дверь.
— Значит, Фуми Галей действительно взял себе нового ученика. Надеюсь, он не ошибся с выбором, как в прошлый раз.
Жрец снова посмотрел мне в глаза, но я выдержал его прямой взгляд. У меня тоже был к нему вопрос.
— Почему вы не сказали учителю Галею, что скрываете варваров?
— Он не поймёт, хоть мы и друзья. Галей давно перестал бороться. Даже великие Витязи порой устают спасать мир, потому что не способны спасти и самих себя.
— Вы не правы. Если бы он сдался, то не вернулся бы сюда.
— Хм... — Жрец в задумчивости потёр пальцами подбородок. — А может, он всё же в тебе не ошибся. Время покажет. Но знай, на твоих плечах теперь ещё две жизни. Той девочки и самого Галея. Потому что, если он узнает правду, мне придётся убрать всех причастных. Эта тайна слишком ценна. На кону сотни невинных жизней.
Я ничего не ответил, но Жрецу хватило одного взгляда.
Он протянул мне мой револьвер и добавил:
— Это хороший метатель заклинаний. Он не раз спасал твоего учителя. Галей часто покупал у нас заклинания. Теперь наша лавка открыта и для тебя.
Прежде чем вернуть ещё и мой атлас, Жрец предупредил:
— Ты носишь с собой опасный артефакт. Разве Галей этого не замечает? Чувствую, что этот предмет безраздельно покорился тебе, но имей в виду, что использовать его — значит, призывать самые тёмные знания древней магии. Будь осторожен, обращаясь к своей «школьной тетрадке». А я поищу в старых текстах упоминания об этом предмете. Не стоит слепо доверять неизвестному.
Он отдал мне атлас и снова посмотрел прямо в глаза.
От его взгляда стало неожиданно спокойно, чего бы я никогда не ожидал от общения со Жрецом.
— Как бы там ни было, я рад, что мой друг, легендарный Стальной Витязь, снова взял ученика. Надеюсь, он успеет подготовить тебя к Дню Бартла. Скорее всего, именно за этим Галей и вернулся в столь ненавистное ему место.
Я нахмурился.
— При чём тут День Бартла? Это же просто праздник наземных магов. К чему готовиться? Или вы про экзамены в Академии?
— Нет, не про них. Я про атаку на Земли Котлованов. Раз в пятьдесят лет у каждого из четырёх видов магии наступает такой день, когда она особенно сильна. И для наземных магов — это ближайший День Бартла. И это шанс. Возможно, последний.
Он помрачнел и смолк, но мой мозг моментально сложил мозаику из разных данных.
День Бартла.
Сила наземных магов возрастёт.
А ведь в мире Восьми Империй есть и другие виды магов. И, скорее всего, у них тоже бывают дни великого могущества. Это значит, что подземные маги ждут своего часа, а точнее — дня.
Дня, когда «Котлованы взбурлят».
Дня Сидха...
При воспоминании о фразе «Котлованы взбурлят» по моей спине пронёсся холод. В памяти возникло перекошенное и злое лицо Джад — женщины-чароита, у которой я забрал фагнум.
