который ещё мог пройти без драки.
— То есть… — кикимора зарычала, в голосе проклюнулась дикая обида, — То есть, как это — кто я? Я не поняла, Хмарок, ночная твоя задница, ты и вправду забыл меня?
Кикимора сделала шаг…
— А ведь признавался в любви, северное отродье! — ещё шаг, — Так это правда, что ты с Сияной кувыркался все эти столетия?
Я отступил на шаг. А вот теперь всё точно плохо. Мне доводилось видеть тёмных колдуний в ярости, у Бездны с ними была особая связь. Женскую ярость я знал достаточно хорошо, а уж если она подкреплена обидой и, упаси Небо — силой…
Да кто это такая?
Бездна нашла тех женщин, кого я обидел? Сложно обидеть тёмную колдунью и забыть об этом. Я не делал таких ошибок, и не развивал отношения настолько, чтобы наживать врагов.
Чутьё у варвара хоть и было притуплено, но сейчас я знал точно — у той, чей голос я сейчас слышал, есть сила. И она просто несоизмерима с моей. Да я в сравнении с ней мускулистая букашка!
Неужели и вправду богиня? Не может быть! Есть только Небо и Бездна…
Да, я был потрясён. Но не родилась ещё та сила во Вселенной, которая заставила бы затрястись от страха Всеволода Тёмного. Я не побоялся Бездну, уж с сильной чародейкой-то справлюсь.
И всё же она упомянула Сияну… Ну, нет, это невозможно.
— Ты, что ли, эта самая Мавша?
* * *
Не сразу я понял, что время потекло, как раньше. Точнее, мне не дали понять.
Можно ли наступить два раза подряд на одни и те же грабли? Признайся, Всеволод — ты смог.
Дерзкий вопрос мне не простили. Потому что кикимора, выросшая в силе в два раза, рванулась в атаку так стремительно, что смазалась для моего восприятия.
Топорище хрустнуло, исчезнув в пасти чудища, а в моих руках остались две части. Лапы воткнулись в нагрудный диск, от удара и скрежета металла у меня в глазах потемнело — с такой силой меня отбросило.
Будто снаряд из пушки, я унёсся в траву, причём улетел с мыслью: «А как же эти двое⁈»
Кувыркаясь в зарослях, я услышал крик чародейки. Да светлой жижи мне за шиворот, не трогать мою ученицу! Правда, ученица ещё не знает, что она моя ученица…
Вскочив на ноги, уже я заорал в бешеной ярости и ринулся обратно на поле боя. Рёбра нещадно болели, но мне было всё равно.
— Гря-я-язь!!! — я вылетел из травы, — Не тронь!
Креона лежала на земле, на её серебристых волосах виднелась кровь. Кикимора, оскалив пасть, подняла над головой бедного барда.
Разбежавшись, я протаранил чудище. У меня получилось сбить её с ног, но она сразу же оттолкнула меня. Главное, бард тоже отлетел в сторону.
Креона охнула, и я, вскочив, бросил на неё беспокойный взгляд. Жива! Мне что, её в третий раз спасать? Или какой там уже?
От кикиморы не утаился мой взгляд.
— А это что за куколка ледяная⁈ — взвизгнула тварь, — Хмарок, ах ты похотливый ночной ходок! А если Морката узнает, что ты так и топчешь её дочерей?
Ну, всё, поигрались, и хватит…
— Я не Хмарок! — заорал я, вскакивая.
Новая порция Тьмы в кровь, и ярость пламенной волной прошлась по мне. Даже вокруг меня трава подпалилась, до того меня разозлила эта тварь.
А кикимора, чуть оттянув удивлённую морду, бросила:
— Ты, ночной кобель, и вправду забыл, кто я? — и выплюнула в меня струю воды.
Такую мощную, что меня просто с ног снесло. Я саданулся на спину, кувыркнулся, и, вскочив на ноги, застыл в недоумении.
Ярости будто и не было. Сила не распирала мои мышцы, огонь не клокотал в крови. Эта дрянь просто потушила моё пламя!
— А может, ты и вправду не Хмарок? — кикимора поставила когтистую лапу на голову Креоне, угрожающе подняла один коготь, — Огнём балуешься, смотрю. Хочешь, чтобы броссы вспомнили о тебе?
Я вновь призвал Тьму. И снова пламя влетело мощным выхлопом в кровь, распаляя природную ярость. Порву эту мразь! Разорву в клочья голыми руками! Да я её в кромешный вихрь…
Мощный душ, сбивший меня с ног, опять всё затушил. Упав, я перекатился и, ошарашенный, сел на задницу. Чего-то я даже и не понял. Как-то это нечестно.
Что за продрись небесная? Эта болотная дрянь просто тушит мою всесокрушающую ярость!
— Ну, раз ты не Хмарок, — кикимора оскалила пасть в улыбке, — То всё будет даже проще. Я не знаю, кто ты, но просто тебя убью, и восстановлю равновесие.
Она склонилась над чародейкой и длинным зеленоватым языком лизнула той лицо. В траве заворочался кто-то, послышался стон Виола. Слава Бездне… то есть, Небу, он ещё жив.
— На всякий случай я убью всех. Кто-то же из них призвал тебя?
Можно было попытаться убежать, а смерти барда и чародейки дали бы время. Не смеши, Всеволод.
Надо что-то делать… Мать-Бездна, кстати, мне эту тварь тоже убивать нельзя? Я подобрал под себя ноги, готовясь к атаке.
— Убери от неё лапы…
— А то что?
— Может, тебе всё же интересно, кто я? — процедил я сквозь зубы.
— Нет, — кикимора игриво высунула язык, слизывая кровь с волос стонущей Креоны.
Надо спровоцировать её. Да так, чтобы она в ярости сразу забыла про всех вокруг. Ведь если я прыгну, она убьёт Креону одним движением когтя. Что-то надо было делать…
В третий раз наступить на грабли я решил сам:
— Кстати, у Сияны-то это…
— Что? — насторожилась кикимора.
Я буркнул первое, что пришло на ум:
— А груди у неё аппетитнее будут! Не зря все про её персики говорят…
В горле кикиморы заклокотала тихая ярость, она зашипела, но с места не сдвинулась.
— Думаешь, я настолько глупа? Ты же сказал, что ты не Хмарок!
— Да Хмарок я, или Хморок, какая разница, — спокойно встав, я приветливо махнул рукой, — Давай, спускайся сюда, Мавша, любовь моя, и спокойно поговорим.
— Смешно, — хихикнула кикимора, — А чем докажешь, что ты — Хмарок? Мне вот кажется, что ты залётный мессия, равновесие решил нарушить.
— А как доказать? — я нахмурился, — А то ты так и будешь твердить, что это не подходит, то не подходит… Что тебе нужно от Хмарока?
— Хмм… — кикимора убрала лапу с головы чародейки, потирая подбородок.
Улыбаясь, я сделал ещё шаг и нащупал под ногой копьё. Как хорошо, что бард везде разбрасывает своё оружие.
Может, попробовать обнять её и даже поцеловать? Прямо в крокодилью морду… Странная, конечно, богиня, но это будет удобный шанс вогнать в неё копьё.
— А где твой верный пёс, создание ночи? — вдруг спросила кикимора, — Хмарок, и вдруг без своего охранника?
Я подумал, что это — удобный момент. Конечно, у меня есть мой пёс. Сейчас я тебе покажу создание кромешной ночи, тупая твоя крокодилья башка.
В голове сразу же созрел план. Отвлечь её, ткнуть рукой на кусты позади, а потом вогнать копьё прямо в затылок. И насрать, что там мне запретила Бездна! Лишь бы успеть.
— Да вот же он, — улыбаясь, я вскинул правую руку, — Прямо в тра…
Договорить я не успел. Потому что из моей ладони вырвался сгусток кромешной тьмы. Небольшой, размером с кошку, он чёрной молнией чуть не воткнулся в шею кикиморе, и та едва успела отдёрнуть голову.
В полёте сгусток оформился в зыбкую щенячью тень, и мне даже послышалось тявканье. Щёлкнули сверкнувшие в черноте белые клыки, и сгусток исчез в траве, даже не поколебав ни единого стебля.
— Воу… — я, ошарашенный, уставился на правую руку. Ого, и пятно как раз исчезло.
Сгусток Тьмы, который тявкает? Ну, я знал одно существо, похожее на пса… Страшнейшее исчадие из глубин Тьмы, приручить которое было под силу только Первому.
— Цербер? — вырвалось у меня. Ну нет, не может быть. Такой маленький?
Я поднял взгляд и вздрогнул. Твою ж…
— Хма-а-арок, — протянула кикимора с улыбкой, которая не предвещала мне ничего хорошего.
Воздух подёрнулся, искажаясь вокруг твари, и где-то в другом измерении я увидел прекрасную девушку в полупрозрачном платье — её волосы очень напоминали струящиеся потоки воды. Она тоже смотрела на меня и она была в гневе.
Видение пришло на один миг, а в этом измерении ко мне уже сделала шаг разъярённая кикимора, которая стала ещё больше и ещё злее — она мигом забыла про Креону.
— Что ты там сказал про персики⁈
До меня как-то сразу дошло… Ну, то есть, и моя варварская задница, и остатки тёмного чутья слились в едином
