— Да, — сказала она, и я увидел, как засветилось жало её излучателя.
Я ждал. Если им удастся заметить мины, то придётся замедлиться, чтобы их обойти, а если не заметят, то вот-вот кто-то из них навсегда закроет глаза. Я спокойно вдыхал, вслушиваясь и ожидая, как разрешится ситуация. Взрыв! Мне показалось, что я открыл глаза одновременно с ним. А может быть, просто реакции обострились.
Я осторожно высунулся и тут же увидел небольшое облако дыма в одном из мест, где заложил взрывчатку. Примерно в тридцати метрах позади него я увидел чёрный силуэт, отчётливо заметный в первых рассветных лучах. После меткого одиночного выстрела он упал. Сразу началось какое-то движение. Послышались голоса.
Убедившись, что никто не подобрался ближе, я покинул пещеру и, насколько мог, быстро устремился в сторону ближайшего дерева. До него было метров двадцать. По мне начали стрелять, но не попали. Лишь я определил несколько огневых точек. Я присел, спрятавшись за деревом, и ощутил, как в него врезалась пуля — они знали моё местоположение.
Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в равновесие, а потом вспомнил, где видел врагов. Высунувшись из-за дерева, я быстро прицелился и выстрелил. Ещё один враг распластался на земле. После того, как несколько пуль снова врезались в дерево, я снова сменил позицию.
Это был очень удачный и своевременный ход, потому что в то место, где я находился несколько секунд назад, упала граната. Мне начинало казаться, что я чувствую своих противников. Высунувшись, я дал ещё две коротких очереди, и поразил две цели.
Несмотря на то, что они были охотниками, а я дичью, мне казалось, что врасплох застал именно я их, а не наоборот. Поняв, что противник остался только один, я выстрелил ему в плечо, чтобы взять живым. Он выронил оружие и поспешно спрятался за дерево. Я устремился к нему.
— Не двигаться! Я знаю, что ты меня понимаешь! — крикнул я.
Он и вправду прекратил свои неуклюжие попытки сменить магазин у своей штурмовой винтовки.
— Отодвинь оружие, так, чтобы я видел. Давай! — повторил я после некоторой паузы, готовясь всадить пулю в дерево над его головой, чтобы продемонстрировать свою серьёзность.
Он выполнил мой приказ.
— Сколько вас ещё? Сколько ещё? — сказал я, тыкая стволом ему в голову.
Одновременно с этим я следил за пространством по левую руку от меня. Оттуда в любой момент могли появиться его друзья.
— Больше никого, — обречённо сказал он, — помогите мне остановить кровь.
— Я подумаю над этим. А сейчас достань наручники и надень на себя.
Он выполнил и этот приказ, после чего с надеждой посмотрел на меня. Видимо, почувствовав, что врагов больше нет, вскоре вышла Даллира. Она лишь ненадолго остановила свой взгляд на трупах, а потом подошла к нам.
— Одного взял живым, — хладнокровно сказал я, — что будем делать с ним?
— Я хочу поговорить с ним, — тихо сказала она, — заодно остановлю кровь.
— Так ты с ним заодно, — сказал солдат, — ты предала всех — и нас, и их, всю планету! Если бы ты ему не помогала…
— Эй, полегче, — злобно сказал я, — по-моему, я застал вас врасплох вообще без чьей-либо помощи.
Меня почему-то жутко обозлил его пренебрежительный тон по отношению ко мне и к ней. В его положении нужно было вести себя гораздо вежливей, и мне хотелось, чтобы он об этом помнил.
— Можно я поговорю с ним наедине? Ты его пугаешь, — попросила Даллира.
— Хорошо.
Я почему-то подумал о том, как хорошо, что подобное не произошло в ту ночь, когда я, хоть и по приятным обстоятельствам, но забыл выставить сенсоры. Тогда всё могло кончиться по-другому. Совсем по-другому.
Она говорила с ним долго. Я видел его злобу — он чуть ли не брызгал слюной, разговаривая с ней. Этот солдат не вызывал у меня ни малейшей тени уважения, которое иногда испытываешь к противнику, лишь отвращение. Закончив разговор, она быстро направилась ко мне.
— Нам надо уходить. Я соберу вещи.
— Хорошо.
Она управилась быстро. Взвалив себе на плечи рюкзак, я встал над этим солдатом, не решаясь поступить так, как должен.
— Идём, Гас.
Я направил ствол на его голову, и лишь долю секунды насладившись его жалобными глазами, спустил курок. Она вздрогнула и задержала дыхание. Я поставил автомат на предохранитель и убрал за спину.
— Ты понимаешь.
— Он бы, — пыталась возразить она.
— Видел, куда мы ушли и рассказал бы своим друзьям. Я не хочу тебя потерять и поэтому мы должны быть осторожны. Особенно теперь.
Она всё поняла, хоть и не сказала ни слова. Мы вышли на тропу и вскоре свернули в лес, отклонившись от маршрута.
— Даллира, нам же не сюда.
— Они всё равно будут нас искать. У них засада впереди. Если хотим добраться живыми, нам нужно идти в обход.
— Хорошо. О засаде он тебе рассказал?
— Намекнул.
— А больше ничего?
— Всё плохо. Они нападают на гентеев. Думают, что не я одна им помогаю и хотят поймать других предателей.
— Вот так они не хотят убивать своих братьев?
— Они их просто ловят, стараются не убивать.
— Всё равно, это как-то не вяжется с вашими представлениям о братстве, смею заметить.
— Сейчас не время для этих разговоров. Нам нужно спрятаться. Выходить лучше не раньше ночи. Идём.
Мы шли долго. Склон, поросший лесом, спускался вниз. Постепенно заросли становились всё гуще, и от этого казалось, что вокруг темнеет. Мы останавливались на привалы редко, Даллира постоянно озиралась и смотрела вокруг.
— Ну что скажешь? Мы оторвались? — спросил я её на одном из привалов.
— Похоже да. Но мы всё ещё в опасности.
— Что будем делать дальше?
— Уйдём туда, где они нас не найдут. А потом двинемся в обход.
— Сначала хорошо бы найти источник еды. У нас осталось мало батончиков.
— Я знаю. Мы что-то придумаем. А теперь, если тебе не трудно, нам нужно идти дальше.
— Конечно, не трудно, идём.
Мы продолжали идти даже когда наступили сумерки. Остановились мы только в узком проходе между скал, и то только для того, чтобы сделать короткий привал, и убедиться, что поблизости нет засады, а после ещё с полчаса шли, пока наконец не вышли на небольшую площадку, за которой сразу был обрыв. Здесь было вбито несколько подгнивших деревянных столбов, поросших мхом, а посреди располагалось старое кострище.
Это место не производило впечатление постоянно использующегося. Напротив, оно казалось совсем забытым. Лишь отсутствие растительности и черноватый цвет земли говорили о том, что здесь когда-то часто горел огонь.
— Сюда за нами точно никто не придёт, — тихо сказала Даллира.
