Сегодня хороший день, что бы там не предсказывал Белый. 4 июля – день независимости США, а значит большую часть полиции отведут от города. Банды по своему обыкновению вылезут из своих нор только ближе к темноте. А значит всё остальное время можно потратить, чтобы добраться до цели.
Нашёл я тут пару недель назад координаты старого подпольного ломбарда… Если повезёт – он будет относительно целым. Кое-какая рабочая электроника, если совсем уж повезёт – драгоценности. Но проблема в том, что ехать до него довольно далеко. Напрямик, конечно, не так уж много выходит… Но кто же ездит напрямик в Детройте? С такой простотой в неприятности влипнуть – как нефиг делать.
К тому же ломбард этот стоит не далеко от одного из полицейских фортов – поэтому и уцелел, собственно. Безмозглых идиотов, что будут шариться около полицейского участка, всё-таки очень мало. А вот одиночке может и свезти… Главное – не попасться бандам. А ещё главнее – не попасться полиции.
Может, где-то в других городах, странах полицию бояться и не надо, но только не в Америке. И не в Детройте. Уже сколько лет город умирает, и никто ничем не может ему помочь. Даже чтобы тупо его снести потребовали миллиард, который взять просто неоткуда. В итоге превратили часть Детройта в закрытую огороженную зону, куда свозят преступников. Что-то вроде колонии-поселения, если я правильно понимаю эту ерунду.
Причём, свозят конкретных крестов, что не годятся больше никуда – ни в трудовые лагеря, ни в континентальные батальоны. Таких, по сути, стрелять сразу же надо, но Америка же, блин. Да ещё и штат Мичиган, где смертной казни нет.
Огородили кусок окрестностей. На западе – от Гурона до Эри через ещё одного озеро – Сент-Клер, зацепив центр самого Детройта, а на востоке – в районе городка Лондон, где сходятся 401-е и 402-е шоссе. Мы с Белым жили во Флэт-Роке – это юго-запад Детройта.
Его центр формально – не тюремное поселение, но это только формально. На деле… На деле же там почти что натуральная война. Всех против всех. Тут уже если бандам ночью не попадёшься, то армейским патрулям днём, а стреляют что одни, что другие. Насмерть.
Но сегодня у американцев вроде как праздник, и у полиции с гвардией – тоже. В праздник они как обычно соваться в город не будут – проверено. В том году не совались, и в позатом – тоже. Это тогда просто я мельче и глупее был – не сразу сообразил, что этим можно и воспользоваться.
Банды-то вряд ли вылезут даже из-за такого – у них режим ночной, они так уже привыкли жить. А у меня режима нет – я не живу, а выживаю… Всеми доступными методами.
Центр города носил следы некогда бурной деятельности местных властей по расчистке и сносу местности. Выражалось это, правда, в том, что город пересекало нечто вроде громадной просеки из снесённых зданий. Первоначально так хотели снести вообще весь центр Детройта. Зачем-то. Но деньги на снос быстро кончились и дальше этим занимались уже военные.
Ряды трёхметровой высоты решётчатых заборов с колючей проволокой поверху и снизу. Рвы, немного видеокамер, много датчиков движения – и это самое паршивое. Стоит только замкнуть такой, и с расположенных поблизости пустых зданий в небо поднимется пара лёгких беспилотных вертолётов с тепловизорами. Опознают в тебе человека – автоматически занесут в категорию преступников и сбросят пару гранат. И всё.
Чтобы тут пробраться надо либо уметь прыгать на двадцать метров вперёд, либо вообще летать. Или – отлично копать.
Хотя вот подкопов всё-таки опасались. И на всё протяжении просеки все подземные коммуникации либо взорвали, либо залили бетоном, попутно заварив все канализационные люки.
Казалось бы – ну и как тут пройти-то? А никак – по земле никак, а летать или прыгать как Халк мало кто умеет.
Зато под землёй пройти было всё-таки возможно. Надо было лишь знать – как именно.
В глубине были и старые коммуникации, до которых у строителей охранного периметра руки просто не дошли. Да и не добраться до них было так просто. И вообще про них с течением времени тупо забыли, потому как подкопы никто не делал. А зачем? Кому надо – тот за определённую мзду бандам и полиции переберётся через реку на лодке.
Мне, правда, такое не подходило. Берега все крепко поделены между бандами – там даже показаться кому-то без спросу нельзя. А в одиночку лучше никуда не соваться – прихлопнут на раз. Просто потому что ты одиночка, и за тобой никого нет – не перед кем ответ в случае чего держать.
Почему я – одиночка? Потому что.
Потому что иначе никак. Рад бы вообще отсюда слинять, да не получится – все основные магистрали контролируют военные. Чтобы никто не сбежал из Детройтской колонии. Вне дорог не пройти – там охотничьи патрули, что гоняются за теми, что решил будто умнее всех.
Единственный путь – выходить официально, через пункты пропуска. Но там нужны документы – дорогая биометрика нового образца. Настоящую нам с Белым, конечно, не достать, поэтому нужны подделки. А они стоят целое состояние.
Как всегда всё упирается в деньги. Паршиво. А что поделать? Надо – значит, надо. Живём мы тут уже четвёртый год, а едва ли половину сумму скопили. Нет, на один комплект документов уже сейчас, в принципе, хватит… Но куда нам в одиночку? Я без Белого никуда не пойду, а он без меня пропадёт. Не потому что слишком глупый или слишком маленький, а потому что слишком добрый.
Я не говорю, что это плохо – как раз наоборот. Белый – он лучше очень многих, лучше меня. И я знаю – ему не место в этом городе. Жить здесь могу я, но не он. Нормально жить. Да, такая помойка для меня – вполне нормально. Не дом, но среда обитания. Не родной, но вполне мой мир.
А Белому нужен нормальный мир. И хорошо бы – другая страна, а не эта гнойная Америка. Там он сможет быть нормальным человеком – художником каким-нибудь или поэтом. Или музыкантом. Таких как я – много, таких как он – единицы.
Но пока будут такие, как Белый, люди не станут по-настоящему раковой опухолью планеты…
…Как пройти на ту сторону – я знал. Повезло мне как-то – один старик за блок сигарет подсказал, как в этом квартале тоннели проходят. Кажется, работал он в этой ерунде когда-то…
Поработать ломом и кувалдой, конечно, в своё время пришлось немало, но в итоге я сумел пробиться через подвал одного старого дома к заброшенным коммуникациям.
Дом – старый, сильно разрушенный. Давно построен – наверное, ещё в том веке. А, может, и раньше – не знаю. Открываю дверь – вхожу внутрь. Можно было и замок висячий приспособить, но я этого делать не стал. Висит замок – значит, есть что прятать, значит, надо взломать. А если замок уже сломан, то явно уже всё ценное забрали, а не слишком ценное сломали или изничтожили.
