- Значит так – влез рукой в «жарку», потом упал в топь, но она быстро отключилась, иначе бы оказался я вмурованным в бетонный пол. И пока она снова не включилась – надо дать себе хорошего пинка, перестать скулить и уже выбираться из этой дыры!
С этой мыслью Дог встал, и провел ревизию своих карманов. Нащупав в кармане зажигалку, оставшуюся еще от времен, когда он бросил курить, Дог чиркнул кремнем и временно перед глазами с непривычки, появилось сплошное пятно света. Немного проморгавшись, он в первую очередь поднес пламя зажигалки к своей изуродованной руке. Решив, что у него глюки от долгого пребывания в темноте, Дог защелкнул зажигалку, постоял минуту, затем снова осветил поврежденную руку. Ему стало дурно… Рука не была травмирована, обожжена, или сломана. Просто это уже не было рукой…, вернее это не было его собственной рукой. Это была мерзкая конечность твари, встречу с которой мало кто переживал из обитателей зоны. Это была гипертрофированная конечность существа, которое сталкеры окрестили ИЗЛОМОМ. Длинной чуть меньше полутора метров, она висела плетью, причем суставных сочленений было больше, чем в руке человека. При взгляде на неё тут-же возникала ассоциация с лапкой богомола. Дог попытался пошевелить конечностью, но она словно ему не принадлежала, и все также безнадежно свисала. Возникло ощущение собственной беспомощности и, одновременно с этим отвращение к этому уродскому продолжению собственного тела.
- Убью, подвешу над жаркой утоплю в киселе…, а лучше буду медленно отрезать куски от того нелюдя-извращенца, который это со мной сотворил. Затем эти же куски скармливать у него на глазах местным мутантам. И не давать подохнуть, чтоб как можно дольше насладиться его мучениями….
Теперь ко всем прочим чувствам примешалась нахлынувшая ненависть и желание во что бы то не стало выбраться отсюда живым и сделать так, чтобы уж точно тот, кто придумал сделать такое с человеком, забыл вообще о каких бы то ни было мыслях.
Альтернативная версия
Сознание вернулось ураганом, позволив Догу очнуться. В глазах стояла сплошная зеленая муть, воздуха резко не хватало - легкие пытались вдохнуть необходимую смесь, однако сделать этого не получалась из-за проходящей через глотку трубки. Закрыв глаза и пытаясь на ощупь вытащить из горла мешающую дыханию трубку, Хотдог осознал, что мышцы практически атрофировались от длительного отсутствия нагрузки. Кое-как дотянувшись слабой рукой до трубки, Дог начал понемногу вытягивать пластиковую дрянь. Рвотный позыв, обычно сопровождающий подобные процедуры, сдержать не удалось, однако как только был сделан первый долгожданный вдох, неприятные ощущения отошли на второй план. Снова разлепив веки и пытаясь проморгаться, Дог почувствовал, что находится в подвешенном состоянии. Каким образом он попал сюда, вспомнить не удалось, однако, ни о какой потери памяти, пусть даже частичной, речи не шло. Вспомнилось всё от начала и до конца. Однажды, один из местных торгашей подрядил исполнить заказ на доставку какого-то особо важного контейнера защитного цвета в лаборатории, что находятся неподалеку от четвертого энергоблока на Янтаре. Так как с нормальными заказами была напряжёнка, а деньги неуклонно подходили к концу, пришлось согласиться на столь опасное и не очень выгодное мероприятие. Отбиваясь от стай слепых псов и решая другие, свалившиеся на его голову неприятности, Хотдог всё-же добрался до места назначения. Однако, когда до входа в лаборатории оставалось обогнуть последний холм, покрытый аномалиями, на ПДА упало сообщение от Че о скором Выбросе. Однако в сообщении время отправки стояло на 3 часа раньше времени получения. Выходило, что из-за аномальных полей в данном районе, сообщение непростительно запоздало. В ту же минуту, небо почернело, задрожало, воздух заходил волнами, шум в голове, чьи – то голоса и ….
А дальше ничего не было, дальше он очухался в этом коконе, или чем там оно является. По всему выходило, что научники вовремя подоспели и спасли Хотдога от выброса. После этого, возможно, его засунули в какую-то восстановительную камеру. Придя к этим выводам, Дог немного успокоился.
Зрение возвращалось постепенно, но всё-же возвращалось. Дог находился в стеклянной полусфере, на дне которой плескалась темно-зеленая густая жидкость. Снизу сфера подсвечивалась, и зеленый свет отражался от гладких внутренних стенок. Оттого, разглядеть, что находится снаружи, не удавалось. Холодно не было, однако от осознания того, что в данный момент кто-то может за ним наблюдать снаружи, начал колотить крупный озноб. Окружающая тишина пугала не меньше хриплого завывания Чернобыльского пса.
- Что Вам нужно от меня? Первые слова дались очень тяжело – сказывалось длительное присутствие трубки в пищеводе. В горле неприятно першило, всё время приходилось сглатывать, чтобы хоть как-то унять неприятные ощущения.
Ответа, как и следовало ожидать, не последовало. Однако Хотдог не слишком обольщался на сей счет. Возможно, наблюдатели, просто не желали общаться с подопытным «кроликом», либо, стенки камеры были звуконепроницаемы.
Сделав еще пару попыток поговорить с, возможно, находившимся за стеклом людьми, Хотдог решил освобождаться самостоятельно. Несколько больше времени, чем ожидал, Дог потратил на высвобождение из подвесной системы, которая удерживала его тело в полуметре от потолка. Сказывалось длительное бездействие мышц, а также то, что левая рука вообще практически не слушалась отдаваемых мозгом команд. Кое-как добравшись до пола, Дог оскользнулся и упал в зеленую жидкость на спину. Под потолком мигала красным сенсорная панель управления. Если бы Хотдог не поторопился освободиться из пут и спокойно осмотрелся, сейчас он бы с легкостью мог дотянуться рукой до этой панели. Немного потренировав руки, Дог подтянулся на ремнях и, вставив ногу в одну из петель, повис почти у самого потолка. На крохотном экранчике отображалось английское «ERROR», что означало ошибку. Ниже на сенсорном дисплее был список меню, одним из пунктов которого был «Open». Остальные пункты перевести не удалось, т.к. в английском Дог был не силен. Недолго думая, Дог прикоснулся к дисплею напротив знакомого слова. Строчка подсветилась зеленым, и начался 10-ти секундный отсчет. Спрыгнув на пол, Хотдог принялся ждать. Спустя секунд 15 оставшаяся на полу жидкость начала уходить в открывшиеся по бокам небольшие отверстия. Ещё через несколько секунд, с громким ПШШШ…., стенки камеры поползли вверх. Не дожидаясь полного открытия камеры, Дог что есть сил, рванул прочь из стеклянной тюрьмы. В просторном помещении оказалось темно и лишь только с десяток таких же камер блекло светили зеленой подсветкой. Никого рядом не оказалось и Дог практически на ощупь, стал пробираться между рядами зеленых камер. За крайними из них оказалось небольшое подсобное помещение с несколькими металлическими шкафчиками. На ощупь удалось отыскать выключатель. После включения, кое-как замерцала одна из люминесцентных ламп. Другие либо были разбиты когда-то, либо просто отказались работать. В двух ящиках оказались грязные медицинские халаты, старая поношенная обувь и разная дребедень. С третьим ящиком, повезло больше – там висел старый камуфлированный комбез, разгрузка и ношеные, но вполне ещё пригодные, армейские высокие ботинки. С большим трудом облачившись в привычные вещи, Дог присел на единственную лавочку немного отогреться. В помещении было не более 10 градусов, да и хождение голым не добавляло радости. Согреваясь, поджав под себя ноги, Хотдог сам не заметил, как провалился в глубокий и тревожный сон. Во сне за ним гонялись люди в медицинских халатах, которые затем начинали рычать и превращаться в мутантов. Проснувшись, Дог понял, что после сна чувствует себя просто замечательно – никакой усталости, чувства холода, атрофии мышц, как не бывало. Тело, словно наполненное энергией, было готово покорять Эверест. Однако, левая рука стала словно чужой – еле слушалась, практически не сгибалась, да и на вид оказалась какой-то странной. Кожа странным образом уплотнилась, кисть стала гораздо уже и пальцы практически не двигались, плотно прижимаясь друг к другу, рука в тоже время заметно удлинилась примерно на ладонь, по сравнению с правой. Осмотрев вторую руку, Дог понял, что изменения произошли только с одной рукой. Ничего не понимая, Дог пошел осматривать помещение, в котором пришел в себя первый раз. Камеры напоминали сувенирные композиции, в которых на подставке находился стеклянный шар, с заключенными в нем фигурками. Перевернув такой сувенир, фигурки оказывались в центре снегопада. Зеленые камеры были почти точной копией этих сувениров, за исключением разве, что пучков кабелей, исходивших из верхней части сферы к потолку. Подойдя к первой камере, и не найдя никаких элементов управления, Дог приложил ладони к поверхности стекла. В глубине капсулы находился голый субъект, с гипертрофированной конечностью. Конечно-же это был излом. Глаза его были широко распахнуты, однако ни тени мысли в них не присутствовало. Он словно бы находился в анабиозе и мозговая деятельность просто замерла. Обойдя остальные камеры, Хотдог обнаружил в них всё тех-же изломов. Единственное, чем они отличались, так это ростом и степенью развития излюбленного оружия излома - гипертрофированной конечностью. У Дога не осталось сомнений, что в этой кунсткамере проводят эксперименты на живых людях, и он тоже был частью этого эксперимента. Однако оставалась надежда на то, что процесс обратим, тем более, что его камера дала сбой, и, по всей видимости, он вышел из эксперимента раньше, чем на это рассчитывали «очкарики». Спустя несколько минут блужданий по помещению, Догу удалось обнаружить дверь с электронным замком. Толи замок был настолько примитивным, толи Хотдогу повезло, но, спустя несколько минут, замок пискнул, и дверь мягко отъехала в стену. Пахнуло свежестью, и взгляду открылся уходящий вбок длинный узкий коридор.
