— На острове Таити… Да, коридорный, если я вечером притащу пару-тройку шкурок, гони их в шею, чего бы ни говорили. …Жил негр Тити-Мити…
Бар был закрыт. Седов выругался: во сколько же здесь веселье начинается? Ладно, начнем в другом месте.
Выйдя из отеля, он вдохнул полной грудью гнилой воздух и огляделся. Пусто, скучно, серо. Настроение падало. Швейцар, в надежде на чаевые, предложил такси.
— Гулять люблю, — буркнул Седов и пошел к пляжу отеля, начинавшемуся сразу за подъездной дорожкой.
Зимний пляж — унылое место, вот и здесь смотреть было не на что. На мелководье, в зацветшей зеленой воде плавали перья и презервативы. «Видно, придется все-таки ознакомиться с местными достопримечательностями», — с тоской подумал Сергей. А ведь раньше он любил бродить по незнакомым улицам. И на такие вот задания любил ходить. Даже стандартные пьянки перед началом основной фазы были в радость. Приелось. Да и какая радость, если после каждой рюмки думаешь: а не лишняя ли? А каково будет завтра с утра? Возраст, черт бы его взял!
Он не спеша поднимался по широким ступеням ведущей в город лестницы, разглядывая тусклые фасады баров, дискотек, каких-то музеев. Запыленные манекены-киберы за стеклами салонов, отключенные ввиду отсутствия публики, походили на подготовленных к погребению покойников. Прохожих было мало. Да и те не нравились. Нахохлившиеся, с серыми постными лицами. Детей вообще не было. Дети… Чем больше нам лет, тем они нам нужнее. А вот мы им уже не так нужны. Они открывают свой мир, им все интересно. А мы открывать устали. Нам лень, мы знаем все! Нам все наперед известно. Обыденность… Иногда вспомнишь что-то случайно, то, что еще так ярко живет в памяти, и вдруг осознаешь: было это давно и впереди уже гораздо меньше, чем позади. И будет меньше свежих впечатлений, маленьких приятных приключений, желаний. Хотя желаний вряд ли будет меньше. Они просто измельчают. Глобальных, хи-хи, уже не будет. Обыденность их уже съела. И вот, видимо, подсознательно, мы ждем, что общение с детьми вернет нам яркость впечатлений. Иллюзия. Желаемая, но несбыточная мечта. Дети стали взрослыми, а мы старыми…
Седов споткнулся на выщербленной ступеньке лестницы. Черт, с такими мыслями не операцию начинать, а пойти и утопится в бухте. Не была бы она такой вонючей… А пойду-ка я вот сюда.
Он толкнул вращающуюся дверь под неразборчивой надписью.
— Бармен, водки! Безо льда, маслин и прочей дряни.
Когда Седов вернулся к отелю, маленькая яркая луна уже взошла над заливом. Тучи поредели и истончились, и луна казалась размытым пятном уличного фонаря, заглядывающим в грязное окно. Лунной дорожки на воде залива не было. Было отражение уличного фонаря в грязной зеленой луже. Курорт…
Седов выплюнул сигарету. «Зря я добавил местным пивом, — подумал он, ощущая во рту привкус ржавого железа, — ну, ничего, сейчас освежимся».
Двери отеля широко распахнулись, и навстречу ему вывалился толстяк в ковбойской шляпе, двубортном костюме, галстуке-бабочке и шлепанцах. Крепко ухватив за талию, он тащил долговязую девицу в обтягивающих брюках и жилетке из неизвестного зверя мехом внутрь на голое тело.
— …первые люди. Адам и э… э… и ав… Ева! Прародители, — нежно бормотал толстяк повисшей на нем девице. — Мы прародители!!! — неожиданно громогласно возвестил он швейцару и Седову, простирая руку к небу, — мы будем купаться голышом в пер-вор… первозад… в первом… зданном океане! Мы!!!
— Да! — решительно подтвердила девица.
Швейцар ухмыльнулся им вслед.
— А они не того? — спросил Седов, неопределенно покрутив пальцами.
— Да нет, — махнул рукой швейцар, — тут в заливе по колено метров на сто. Нахлебаются дерьма — быстрее протрезвеют.
В приятном полумраке бара Сергей почувствовал себя лучше. Он присел с краю стойки, сделал заказ и огляделся. В зале висел дым и гул голосов, изредка раздавался приглушенный смех, Несколько пар топтались под заупокойную мелодию. Видно было, что бар открылся недавно: спиртное еще не развязало языки, руки и не отпустило на волю инстинкты посетителей. Толстяк с девицей в мехах, скорее всего, набрался в номере. Бармен принес заказ, Седов понюхал, отхлебнул и, подержав во рту, проглотил. То, что надо.
Итак, о чем это я? А-а, последнее задание. И все, свободен! Делай, что хочешь, гуляй, как можешь! А от чего, собственно, я свободен? Похоже, от жизни… Он залпом допил виски, бармен тут же поставил перед ним новую порцию. Молодец, понимает клиента. Седов выпустил дым в бокал и с интересом посмотрел, как он клубится над янтарной жидкостью. Все, к черту. Хватит сопли жевать. Сейчас выловим шкурку, не все же на Землю улетели, и начнем создавать рабочую атмосферу.
Кто-то устроился на соседнем табурете. Сергей покосился. Ну вот, легки на помине. Это была брюнетка из ресторана. Оглядев в зеркале за стойкой бар в поисках спутника брюнетки — пожилого господина, и не обнаружив его, Седов приободрился.
— Могу я вас чем-нибудь угостить? — вкрадчиво спросил он.
— А для чего я здесь, по-вашему, устроилась, — женщина энергично загасила сигарету. — Что вы пьете?
Седов посмотрел на бармена, тот понимающе кивнул и налил брюнетке. Она приподняла бокал.
— Ингрид.
— Сергей.
— Приезжий?
— Турист.
— Ну и дурак, не сезон.
«Зато у тебя сезон, похоже, круглый год», — подумал Седов.
Выпили, закурили.
— Извините, Сергей, у меня неудачный день. Конечно, это ваше дело, когда отдыхать.
Ей было чуть за тридцать. Красивое, несколько надменное лицо, стройная шея, точеный носик с трепетными тонко вырезанными ноздрями. Чувственные полные губы почти без помады. Она была в том же вечернем платье с умопомрачительным декольте, что и в ресторане. Откровенно разглядывая ее, Седов сделал знак бармену.
— Ну и как впечатление? — спросила Ингрид.
— Потрясающе, — честно ответил он.
— Я о городе.
— А-а… — Сергей пожал плечами.
Он бывал на десятках планет, видел и хуже, и лучше. Залив придает некоторую пикантность ландшафту и атмосфере.
Оказалось, что Ингрид здесь уже два года. Работает. Седов кивнул: работа — дело святое. Раньше все было хорошо, а теперь все плохо. Сергей понимает ее? Сергей, конечно, все понимал — не сезон. Да причем здесь сезон!
Ну и так далее… обычный легкий треп в баре. Скоро Седов перестал слушать слова и только наслаждался спокойным и немного усталым голосом собеседницы. Она непринужденно жестикулировала, а на лице отражались все чувства, владевшие ею. Ему стало казаться, что они давно близко знакомы и зашли в бар спрятаться от промозглой погоды. Сейчас они выпьют, согреются, потом поднимутся в номер, и будут любить друг друга. Но и любовь будет не всепоглощающая и уносящая сознание, а нежная и заботливая, как подобает давно изучившим и понимающим, но еще не уставшим друг от друга партнерам. Седов очнулся от грез, уловив вопросительную интонацию в голосе женщины. Сам вопрос он пропустил мимо ушей. В таких случаях, чтобы не обидеть собеседника, отвечать надо быстро и уверенно.
