Дыхательная система рыбы имела значительные неудобства. Кислород, насыщающий воду, никогда не будет большей концентрации, и вододышащее существо, будучи могучим и активным, никогда не имеет действительно большого запаса газа.
Охотнику не много надо, чтобы жить, но он старался сделать себе запас, а поскольку акула проявляла максимум своей активности, и ее энергия была на пределе, результат был тот, что ее кислород действительно кончался. Это имело два эффекта: физическая сила монстра начала падать, и кислород, содержащийся в ее крови, убывать.
С осознанием последнего Охотник почти бессознательно увеличил свое влияние в системе, в связи с этим начиная порочный круг, который мог иметь только один конец.
Охотник осознал, что случилось, задолго до того, как акула фактически погибла, но ничего не делал в связи с этим, хотя мог бы уменьшить поглощение кислорода без реального вреда для себя. Он мог также оставить акулу, но у него не было намерения плавать по течению вокруг, сравнительно беспомощным в открытом море, на милость первого существа, достаточно большого и быстрого, чтобы поглотить его целиком. Он оставался и продолжал поглощать несущий жизнь газ, так как он понимал, что если рыба будет бороться с волнами, она увлечет его от берега, которого он хотел достигнуть. Он уже рассудил к этому времени место акулы в эволюционной шкале и больше не имел угрызений совести из-за убийства ее, как было бы в случае с человеческим существом.
Для монстра понадобилось долгое время, чтобы умереть, хотя довольно быстро он стал совсем беспомощным. Он сразу перестал бороться. Охотник продолжал искать его глаза и случайно нашел их. Он вложил пленку себе между и вокруг их сетчатых клеток, в ожидании времени, когда будет достаточно света, чтобы он мог видеть. Так с поры, когда неподвижная сейчас акула высказывала неприятное стремление утонуть, чужой начал простирать другие придатки, чтобы захватить любые воздушные пузырьки, какие могли появиться поблизости из-за шторма. Эти, вместе с углеродом, который он производил сам, он постепенно аккумулировал в рыбьей брюшной полости, чтобы дать себе плавучесть. Ему нужно было очень мало газа для этой цели, но это заняло у него много времени, чтобы собрать его, так как он был слишком мал, чтобы произвести большой объем окиси углерода быстро.
Буруны звучали гораздо громче за то время, пока он был в состоянии отвлечь свое внимание от этих работ, и он понял, что его предположение относительно движения к берегу было оправданным. Волны производили неприятное движение вниз и вверх его необычному парому, что не досаждало ему, но и не привлекало его. Он хотел горизонтального движения, а это было сравнительно медленным, пока вода не стала совсем мелкой.
Он ждал долгое время после того, как его транспорт прекратит движение, ожидая каждое мгновение быть утащенным опять в глубокую воду, но ничего не случилось, и постепенно звук волн начал уменьшаться слегка, и количество жидкости, падавшей на него, уменьшилось.
Охотник подозревал, что шторм затихал. Фактически, морской прилив повернул, но результат был тот же, что он предположил.
К этому времени смесь приближавшегося рассвета и легких штормовых облаков обеспечили достаточно света в своем окружении.
Глаза акулы не фокусировали на своей собственной сетчатке из воды, но Охотник нашел, что новое фокусное пространство было внутри глазного яблока, и построил свою собственную сетчатку в подходящем месте. Хрусталики тоже оказались не совсем совершенными, но он модифицировал их кривизну кое-какой тканью своего тела и случайно обнаружил, что способен видеть все окружение, не выдавая своего местоположения другим.
Его преимущественное положение не было идеальным, но он был способен извлечь довольно много из своего окружения. В одном направлении берег простирался на короткое расстояние к линии высоких стройных деревьев с кроной перьеобразных листьев.
Он не мог видеть дальше них, его точка обозрения была слишком мала, хотя они были не очень густые, чтобы закрывать обзор. В противоположном направлении лежала линия берега, с ревом все еще сильного прибоя позади него.
Несколько раз он слышал хриплые резкие звуки и видел вверху птиц. Это его очень радовало. Очевидно, на планете были более высокие формы жизни, чем рыбы, и появилась надежда получить более подходящего хозяина.
Высоко развитый хозяин будет самое лучшее, так как высокоразвитые существа обыкновенно лучше всех умеют защитить себя. Это также дало бы возможность большей свободы передвижений, что способствовало бы необходимому поиску пилота второго корабля. Было очень похоже, однако, как Охотник действительно понял, что, возможно, будет серьезная трудность получить доступ к телу высокоразвитого существа, которое не представляет себе идеи симбиоза.
Это все, однако, заставляло ждать случая.
Даже если бы на этой планете и были высокоразвитые существа, они могут никогда не появиться в этой части планеты, и даже если бы они появились, он может и не узнать их вовремя, чтобы извлечь пользу из ситуации. Самое лучшее — это ждать, возможно, несколько дней, если понадобиться, понаблюдать, какие формы жизни чаще встречаются на этой планете.
После этого он мог спланировать, как проникнуть в то, какое больше ему подходит. Время было, возможно, не существенно. Было совершенно очевидно, что его добыча была не более приспособлена к жизни на этой планете, чем сам Охотник, и пока он остается на ней, поиск будет решительно скучен. Время, проведенное в тщательных приготовлениях, несомненно, пройдет с пользой.
Поэтому он подождал, пока солнце не поднимется выше, и ветер постепенно не утихнет, и не стал легким бризом. Стало совсем тепло, и он бодрствовал задолго до того, как в теле акулы не начались химические изменения. Это были изменения, которые несли уверенность, что если чувство запаха было знакомо другим обитателям планеты, то следует довольно скоро ждать посетителей. Охотник мог задержать процесс разложения простым средством потребления бактерий, какие вызывали его, но он не был, во-первых, голоден, и, потом, у него не было возражения против посетителей. Совсем напротив!
Первыми посетителями были чайки. Одна за другой они опускались, привлеченные видом и запахом, и начинали рвать тушу акулы.
Охотник оттянулся к нижним частям тела и не делал никаких попыток отогнать их, даже когда они набросились на глаза рыбы и торопливо лишили его визуального контакта с внешним миром. Если другие формы жизни появятся, он это узнает так или иначе, если не появятся, пусть тут будут чайки.
