Я поглядел на бумажку, скатал ее в комок, кинул в пепельницу на соседнем столике и попал.
— Непонятно, зачем нам вообще нужны эти психологи. Толку от них никакого.
— Это тебе так кажется, — холодно возразил Антон.
— Ладно, — говорю, — нам действительно по дороге. Пошли, Карс.
— Удачи вам, ребята, — напутствовал Антон, — и возьмите вы его поскорее, Бога ради. Сколько работаю, а все привыкнуть никак не могу.
Я помахал ему рукой, и мы с Карсом двинулись к выходу.
Напарник мой покорно сел на место пассажира. Вообще-то он предпочитает вести сам, а уж когда я с похмелья, то и вовсе мне не доверяет, но сейчас, видно, понял, что ненароком настучал на меня шефу, вот и мучается. Демонстрирует мне, какой он покладистый. Я тоже не стал поминать ему грехи — что было, то прошло.
Уселись, я врубил зажигание.
— Олаф…
— Ну, — пробурчал я.
— А эта девушка? Такая, с этими… как ты их называешь? Буферами…
— Ну?
— И как?
— Полный улет, — успокоил я его.
— У вас странные брачные ритуалы.
— О Господи, Карс, — вздохнул я, — где тебя готовили, черт возьми?
— На базе. Ускоренный курс.
— Оно и видно, что ускоренный. Ну при чем тут, скажи на милость, брачный ритуал? Да если уж ты телевизор наш не смотришь, хоть бы книжки почитал для разнообразия!
— Я читал одну книжку, Олаф, — с готовностью отозвался мой напарник, — хорошая книжка. «Анатомия и физиология человека» называется.
— Не то ты читаешь. Это же голые факты. Никакой романтики. А ты бы что-нибудь художественное почитал, роман какой-нибудь. Ну, хотя бы эту… «Даму с камелиями»…
— Но ведь это же выдумка, Олаф. Вранье… зачем же его читать?
Ну что ты тут скажешь?!
Мы с Карсом работаем на пару уже больше года. Прислали его сюда, когда стало совсем уж худо. До этого я работал с другим напарником — человеком… Туг достал его раньше, чем я успел достать туга. А потом на его место назначили Карса. Самое странное, что мы с ним сработались — из нас вышел неплохой тандем.
Я вот иногда думаю — если бы не Катастрофа, мы давно бы уже и сами вышли в космос, и тогда, возможно, не кадары нашли бы нас, а мы — кадаров, и не было бы у них орбитальной базы, и не мучилось бы человечество завистью, наблюдая, как спускаются с неба их легкие корабли… Правда, кое-кто поговаривает, что, не будь Катастрофы, и тугов не было бы, а значит, необходимости в помощи кадаров — тоже. Никто бы никого тогда не искал, не было бы никакого контакта, а занимались бы все своими собственными делами… Всем бы было спокойнее.
Я вздохнул…
Катастрофа потянула за собой все, что обычно приносят катаклизмы такого размаха, — экономический хаос, неразбериху, крушение политических систем, озверевшие толпы, для которых не существует ни границ, ни законов… И как только уцелевшие страны стали выбираться из того беспредела, в который они были отброшены, как только удалось кое- как наладить жизнь, сойти с грани голода и хаоса, на которой несколько лет балансировало человечество — вот тогда и появились туги…
«Пежо» вильнул на ухабистой дороге, выправился и замер у подъезда респектабельного особняка. Нас, похоже, уже ждали — свет на втором этаже горел, и, когда я нажал на кнопку звонка, замок щелкнул и дверь отворилась.
Сначала я подумал, что все-таки ошибся адресом — на пороге стояла бабенка, довольно хорошенькая, хоть и не в моем вкусе — слишком худощавая. Густые волосы с медовым отливом падали на прямые плечи, на меня внимательно смотрели глаза чудесного золотисто-карего оттенка… Одета она была в черный, наглухо застегнутый комбинезон и вид имела суровый и неприступный.
Странно, что она при полном параде сейчас, глубокой ночью, — мелькнуло у меня в голове. Место тут, в общем, спокойное, но сейчас мало кто отважится шляться по ночам…
Тем не менее я сказал:
— Привет, детка. Мне нужен доктор Перелли. Скажи ему, что машина ждет у подъезда.
— Я Перелли, — произнесла она глубоким мелодичным голосом.
Видно, жена, а может, и дочка…
— Мне нужен доктор Перелли, — сказал я терпеливо, — «Эс» Перелли — так там было написано. «Эс» — это «синьор», верно?
— «Эс» — это Сандра, — сказала она, — Сандра Перелли. И доктор — это тоже я.
Я ошеломленно уставился на нее.
— Доктор Сандра Перелли, криминалист-психолог, — холодно представилась она. — Сейчас специализируюсь по тугам — прошла полугодовую подготовку.
— В Нью-Йорке?
— Нет, в Петербурге.
— А… у Караваева?
— Верно, — все еще холодно подтвердила она.
— Слышал о нем. Говорят, он один из лучших.
— Во всяком случае, мировая величина, — вмешался Карс, которому надоело сидеть в машине. — Нам нужно спешить, Олаф.
Я спохватился:
— Доктор Перелли, позвольте представить вам моего напарника. Карс — доктор Перелли.
Она протянула для пожатия свою хрупкую, но сильную руку. Пожалуй, в ней все-таки было нечто — какая-то изюминка. Скрытый южный темперамент тлел в ней, словно огонь под ледяным покровом, не прорываясь до поры до времени наружу. Карса она восприняла спокойно — наверняка уже имела дело с кадарами. В нашей работе иначе нельзя…
— Очень приятно, — сказала она, — можете называть меня Сандрой. Нам придется работать вместе, так что формальности отбросим. Это и есть ваша машина, инспектор Матиссен?
И она подозрительно посмотрела на мой обшарпанный «Пежо».
— Зверь, а не машина, — успокоил я ее. — Не смотрите, что он с виду такой тихий, он на все способен. Кстати, ко мне это тоже относится.
С тем же холодным подозрением она оглядела с головы до ног и меня. Мне этот взгляд не понравился. Какой-то он был… слишком уж профессиональный, что ли.
— Надеюсь, что так, — сказала она с сомнением, — впрочем, поглядим. Я готова ехать, господа. Надеюсь, с материалами я смогу ознакомиться по дороге?
Я кивнул, и мы сели в машину.
Сандра расположилась на заднем сиденье. Еще когда она пригнулась, чтобы забраться в машину, я заметил, что она неплохо сложена. Тоненькая, но вполне аппетитная, а обтянутый черным комбинезоном зад выглядел просто соблазнительно. Интересно, а какова она на ощупь? Я едва удержался, чтобы не хлопнуть ее по заду. Меня остановила четко обрисовавшаяся под курткой кобура с пушкой и охотничий нож, который висел на поясе этой амазонки. А я-то, дурак, думал, что нам придется таскать за собой толстого лысого увальня-профессора! Этой палец в рот не клади — откусит! Вон какие зубки беленькие.
Я дал газу, и мы, покружив немного в сонных улочках и слегка попугав мирных граждан, выбрались наконец на магистральное шоссе, ведущее из Бергена во Фьорде.
Оно было пустым и темным, свет наших фар еле-еле пронизывал тьму, отбрасывая в мелкой водяной пыли призрачный ореол. Ни одного огонька, ни одной встречной машины, и лишь иногда, точно безумные привидения, выплывали нам навстречу из тьмы покрытые фосфоресцирующей краской дорожные знаки.
На Сандру, однако, эта мрачная атмосфера нисколько не подействовала.
— Материалы у вас? — деловито спросила она.
Карс, не оборачиваясь, протянул ей конверт.
Вытащив из внутреннего кармана крохотный фонарик, доктор Перелли стала просматривать снимки. Я ждал сдавленного возгласа, выражающего ужас и отвращение, но его не последовало. Она и впрямь была не из слабаков, эта докторша.
— Почерк, типичный для туга, — спокойно сказала она, — горло перерезано… да… спереди, вплоть до шейных позвонков, вот на этом снимке хорошо видно, поглядите, инспектор…
— Спасибо, я уже видел, — успокоил я ее.
Она продолжала:
— Брюшная полость вскрыта, внутренние органы… да, неплохо он поработал…
— Это может быть и имитатор, — заметил Карс, — вы — очень впечатлительный народ. Стоит только кому-нибудь выкинуть что-то из ряда вон выходящее, пусть даже гадость какую-то, как тут же обязательно найдется псих, жаждущий повторить этот подвиг.
— «Гадость» — это ты верно выразился.
Карс пожал плечами. Думаю, он перенял этот жест у нас, у людей, — как и многое другое, впрочем…
— Какие у тебя планы, Олаф? Сначала едем на ферму, потом в местный участок, правильно?
— Не знаю, зачем он нам нужен. Тела-то уже везут к нам, я думаю. Но можно и в участок.
— Свидетели есть? — деловито спросила Сандра.
— Непосредственных нет, разумеется. А тело нашел живущий по соседству фермер. Он и вызвал полицию.
— Я бы хотела поговорить со свидетелем. Потом — в морг.
Я усмехнулся.
— Приятная нам, одним словом, предстоит программа!
«Пежо» мой петлял по горной дороге, где за каждым темным поворотом открывался новый темный поворот. Когда-то горные дороги содержались в идеальном порядке, а теперь ограничивающие столбики покосились, краска на них облупилась, и мне приходилось глядеть в оба, чтобы не выскочить за ограждение. Черный зев тоннеля, который распахнула перед нами гора, раньше был обозначен фонариками, а внутри, по разделительной полосе, отражателями; нынче же свет фар метался по стенам, выхватывая из тьмы замшелые серые своды с застывшими потеками ржавчины. У стены догнивал полуразвалившийся остов автомобиля — его так и не удосужились убрать. На какой-то миг тьма полностью поглотила нас — светились лишь огоньки на приборной доске, да где-то сзади смутно мерцал фонарик Сандры. Мы словно попали в зловещую черную дыру, из которой нет выхода. Но выход все-таки был — тоннель внезапно кончился, и мы вновь оказались под слепым темным небом. Осень давно вступила в свои права — небо было обложено непроглядными тучами, склоны насупившихся гор тоже были темными, и лишь внизу, у подножия, тускло мигали огоньки, отражаясь в свинцовой воде фьорда.
