Получать настоящие документы было не только некогда, но и бессмысленно. А вот заиметь настоящие бланки настоящих паспортов — почему бы и нет? Тем более что с собой у нас имелся небольшой генератор полей преломления. Перед визитом на Землю мы затарились им на одной из планет Союза Красных и Жёлтых. Эти ребята, как объяснила Анцилла, чем-то напоминали наших китайцев. В том смысле, что тоже без какого-либо зазрения совести тырили технологические секреты других держав и клепали потом собственные аналоги. Некоторые, как это ни странно, оказывались потом даже лучше оригиналов, поэтому частенько теснили прямых конкурентов не только ценой, но и качеством.
Девайс, делающий меня невидимым, я нацепил на спину, как рюкзак, получил на прощание по поцелую в обе щеки и шагнул в виртуальный портал.
Операция по изъятию бланков заняла полтора часа. Бо́льшую часть этого времени пришлось потратить совсем не на то, чтобы отыскать те места, где хранятся нужные корочки, а на то, чтобы выбрать из них значительно отличающиеся друг от друга по номерам и по сериям (привет нашим доблестным «рыцарям плаща и кинжала» Петрову с Бошировым).
Внутригражданские российские паспорта я брать не стал. Взял два заграничных. Для дам. Свой у меня уже был, причём настоящий. Из импортных решил ограничиться только одной страной. Выбирал между Италией и Швейцарией. Первая — потому что правильное произношение мы, будучи в Риме, уже поправили, а с другими языками до этого ещё не дошло. Вторая — из-за гвардейцев (очень уж колоритные) и потому что формально эта страна считалась не только нейтральной и обеспеченной, но имела «безвиз» с огромным количеством других земных государств. Решающим оказался довод, что в Швейцарии одним из её официальных языков, помимо немецкого и французского, являлся всё тот же итальянский… То, что он несколько отличается от того, что мы изучили, я узнал позже, но, по большому счёту, это уже ни на что особо не повлияло…
Глава 2
Данные в паспорта я вносил «вручную». Фотографии тоже. Ведь, как заявлял в своё время О.Бендер, при современном развитии печатного дела состряпать обычный паспорт — это такой пустяк, о котором смешно говорить.
С отечественными именами-фамилиями не заморачивался. Имена инопланетянкам придумал похожие, фамилию дал свою — пускай привыкают. Анцилла стала у меня Анной Пчелинцевой, Паорэ — Полиной.
С иностранными паспортами получилось немного иначе. Как называться за рубежом, женщины захотели выбрать самостоятельно. Анцилла оставила себе имя собственное, а фамилию взяла самую что ни на есть аристократическую — Дука (по-итальянски «герцог»). Паорэ, наоборот, слегка изменила имя и стала Паолой, а вот фамилию решила не трогать — родительская Аманти оказалась созвучна земным.
Что до меня, то я лично почти не раздумывал. Был Виталием, стал Витторио. Похоже, и ладно. Фамилией же воспользовался той, что была у официальной супруги. Короче, по импортным документам я именовался теперь Витторио Дука, гражданин швейцарского кантона Тичино, житель общины Лугано.
Конечно, серьёзной проверки наши корочки не прошли бы, но мы ими светиться не собирались. Если бы кому-то и показали, то только, чтобы обозначить, что мы не бомжи и не беженцы, а культурные законопослушные гости из цивилизованного государства, и даже с деньгами. Путешествуем по миру, наслаждаемся жизнью, ничем криминальным не занимаемся.
Реально наслаждаться и путешествовать мы начали лишь через сутки.
А до того Ан упросила нас с Пао чуток обождать. Ей, вынь да положь, захотелось с налёта определить звёздные координаты Земли. У торгашей, которые меня отсюда украли, это не вышло, но экселенсе казалось, что у неё это точно получится. Мысль, безусловно, здравая, ведь в шестимерном пространстве моя планета от прочих мало чем отличалась, однако в привычной для человечества 3d-метрике всё оказалось сложнее.
— Барьерная аномалия! Она же здесь рядом! — с изумлением установила Анцилла, глядя на показания звёздного сканера.
— А я тебе говорил, — заметил я по этому поводу. — Но ты, как обычно, не слушала.
— Я слушала, но хотела проверить.
— И как? Убедилась?
— Увы, — вздохнула супруга. — Около аномалии все данные искажаются…
Пао за нашей беседой следила вполуха. Её вниманием в эти сутки полностью завладел телевизор. Она буквально залипла на передачах навроде «Давай, поженимся!» и всяких там «Состязаниях экстрасенсов». Я её хорошо понимал. На Флоре телевидения не было, в мире-без-времени тоже, поэтому против напористого информационного обольщения она устоять не смогла.
У экселенсы к соблазнам «волшебного ящика» имелся иммунитет. Урождённая аристократка, к тому же военнослужащая — сопротивляться «тлетворному влиянию» СМИ её обучали с самого детства. Правда, как мне показалось, ста процентов эта сопротивляемость всё-таки не достигла. По мере работы со сканером Анцилла, нет-нет, да поглядывала в сторону баронессы, и желания присоединиться к подруге в этом взгляде было значительно больше, чем банального равнодушия. Женщины, что поделаешь… Впрочем, у некоторых, помимо привычного любопытства, в число добродетелей входило ещё и упорство…
— Нет. Ничего не выходит, — призналась к утру герцогиня, провозившись с прибором всю ночь.
Паорэ и я не спали с ней за компанию, поэтому выглядели совершенно осоловевшими.
— Совсем ничего? — поинтересовался я для проформы, с трудом подавив зевок.
— Совсем, — развела руками Анцилла.
— Совсем-совсем? — уточнила миледи.
Экселенса задумалась. Мы с Пао переглянулись и, не сговариваясь, закатили глаза. Выдержать ещё одни сутки без сна стало бы для нас настоящим подвигом.
К счастью, от продолжения эксперимента Ан отказалась:
— Совсем-совсем. Но проследить варианты движения вашей Земли относительно аномалии всё-таки нужно… Дир, ты не против, если я оставлю этот сканер включённым?
— А он меня на электричестве не разорит? — спросил я, шутя.
Экселенса осталась серьёзной:
— Надеюсь, что нет. Энергии он потребляет немного, и, если что, переключается на аккумуляторы. Заряда там на пару недель.
— И что мы в итоге получим?
— Узнаём, когда планета опять войдёт в аномалию. Не точно, конечно, а приблизительно, с разбросом на сутки-двое.
— А она разве там когда-то была? — удивился я.
— А вы это разве не чувствовали? — удивилась в ответ Анцилла.
— Не помню такого.
Экселенса опять призадумалась.
— Странно. Мне почему-то казалось, что местные должны были чувствовать. Вашей планеты, я полагаю, потому-то и нет в наших справочниках, что она постоянно то там, то здесь. То внутри барьера, то вне его. Тем, кто тебя украл, сказочно повезло, что их корабль не втянуло под скрут и не разнесло на молекулы. В обычном пространстве прыгнуть от вашей планеты в гипер, когда она в аномалии, практически невозможно…
— А нам? — зацепился я за внезапно возникшую мысль.
К слову, мысль была не моя, а Мелы, подселённой в моё сознание личности, про которую я опять, как и в мире-без-времени, ничего своим женщинам не рассказывал, а они и не спрашивали.
— Вот это меня как раз больше всего сейчас беспокоит, — поддержала появившиеся сомнения Анцилла. — Вдруг, если мы вместе с вашей Землёй окажемся в аномалии, то тоже не сможем отсюда прыгнуть, даже через пространство барьера?
— Сбежим как-нибудь, — небрежно махнула рукой Паорэ.
— Ну, я бы всё-таки отнеслась к этому посерьёзнее, — покачала головой экселенса.
Пао пожала плечами, но спорить не стала. В конце концов, если наш сканер что-нибудь рассчитает, хуже от этого никому из нас точно не будет.
На этом мы, собственно, и закончили.
А после проспали до самого вечера.
И только затем отправились, наконец, путешествовать…
Где мы только за две последующие недели не побывали!
Любовались храмами Бангалора и снегами Килиманджаро. Гуляли по Великой Китайской стене и взбирались на пирамиды ацтеков и майя. Пробовали на спор опрокинуть какого-нибудь из истуканов острова Пасхи и бросали «на удачу» монетки в ревущие воды Ниагарского водопада. Облетали на вертолёте вулканы Исландии и Камчатки и плыли на индейской пироге по Амазонке. Дрожали от холода на куполе Антарктиды и мчались на джипе вдоль кромки Большого Каньона. Прикидывались робинзонами на маленьком необитаемом островке в Микронезии и танцевали кизомбу и сальсу на пляже Копакабана…
