Мох под ногами пружинил. Хотелось упасть на него и валяться, но здравый смысл останавливал, потому что кое-где между кочками, из которых росли сосны, чернела вода.
Обогнули еще одну вырубку и уперлись в бетонный забор с ржавой колючкой поверху. Одна плита рухнула и раскололась надвое, Сталкер шагнул в лаз и поманил за собой, поясняя:
– Тут были воинские склады. Они больше тридцати лет брошены, но осталось много интересных помещений.
Склады представляли собой три длинных ангара, стоящие параллельно друг другу. Огороженная территория была небольшой. Отсюда просматривались ржавые ворота, все в струпьях зеленой краски, двойной шлагбаум, уткнувшийся в землю, и ржавая будка КПП.
По углам асфальтовой площадки возвышались бетонные полукруглые строения с железными дверями, закрытыми на замки. К одному из них и повел Сталкер, с недовольством косясь на небо, чернеющее на глазах.
Асфальт местами потрескался и раскрошился, в ветвистых трещинах проросли молодые кусты и вездесущая трава. В здании, мимо которого шли, окон не было, в торцах располагались ворота, куда запросто мог заехать грузовик. Андрей предположил, что большая часть складских помещений – под землей.
Остановились у овального строения. Вот и подвал. Замка здесь не оказалось, Сталкер толкнул створки двери и посветил фонариком в темноту. Вниз уходила крутая бетонная лестница, луч выхватил лестничную клетку, еще одну дверь, похожую на корабельную, с огромным приваренным штурвалом.
Сталкер махнул, приглашая за собой, и начал спускаться. Следом за ним пошел Король, подал руку Татьяне. Замыкал Карташов.
В нос шибануло сыростью и застарелым запахом гнилой картошки. Таня чихнула. На небольшом пятачке Сталкер сунул Андрею фонарик, попросил посветить, а сам ухватился за штурвал обеими руками, закряхтел, поворачивая его влево.
– Это кодовый… замок, – прошипел он сквозь зубы.
Штурвал поддавался неохотно, стонал и скрипел. Влево, вправо, вверх, вправо, вверх, влево, вниз. Такой незамысловатый код. Дверь облегченно вздохнула и распахнулась внутрь помещения.
– Добро пожаловать в берлогу! – В голосе Сталкера звучало торжество.
Забрав фонарик, он запустил бензогенератор. Несколько раз мигнув, зажглась тусклая лампочка, висящая на белом проводе. Помещение было огромным, квадратов сто, с низким потолком, закругляющимся и плавно переходящим в стены. Такой себе бетонный кокон. Андрей невольно пригибался, так и казалось, что ударится макушкой, Сталкер был повыше и потому передвигался на полусогнутых.
– О-бал-деть! – восхитился Карташов, шагнул к железным шкафам, больше похожим на сейфы, присел возле старинного чемодана.
Король прошествовал к старому, еще советскому столу, застеленному газетами, осторожно сел на край ненадежного стула, потянулся к такому же древнему радио из пожелтевшей пластмассы.
– И что, работает? – Он покрутил круглую засаленную верньеру – радио захлебнулось помехами, донесся свист – Таня заткнула уши.
– Здесь не ловит, – объяснил Сталкер, сел, плеснул себе в стакан водки, выпил залпом. – Дезинфекции ради и успокоения для!
– Фи, ты бы хоть гостям предложил, – возмутилась Таня, опираясь о плечо Короля. Он развернулся и взял ее руки в свои.
Карташов с видом знатока еще раз обошел помещение и сказал:
– Рассказывай, что тут у тебя где хранится, а то аж руки чешутся все пощупать.
– А глаза у тебя не чешутся? – самодовольно спросил Сталкер и сделал то, что не удосужился сделать Король: освободил стул для Тани, но она мотнула головой:
– Вы высокие, головой упираетесь, а я маленькая, мне и так нормально.
Король вытащил из рюкзака бутылку джина, разлил по граненым стаканам, Тане разбавил крепкий напиток тоником, поздравил Сталкера. Выпили, закусили. Джин обжег горло, Карташов крякнул, Андрей смахнул навернувшиеся слезы, ухнул. Он пил очень редко: внимание рассеивалось, мешало сосредоточиваться на тренировках, да и он все время был за рулем. С появлением старенькой «десятки» времени стало больше, но и проблем – больше в разы.
Осушив свой стакан, Сталкер не удержался, переместился к чемодану-сундуку и вытащил оттуда нечто, напоминающее сумку автолюбителя, небрежным жестом сдвинул стаканы в сторону и определил сумку на стол.
– Смотрите и завидуйте! Чемоданчик выживальщика!
Его глаза сияли, пальцы, касающиеся черного брезента, подрагивали. Маньяк и есть маньяк. Сталкер расстегнул молнию – сумка разложилась в серое полотно с множеством кармашков и отделений. Чего тут только не было! Сталкер с таким воодушевлением перебирал дорогие его сердцу девайсы, что Андрей, считавший выживальщиков детьми, которые не наигрались в скаутов, невольно увлекся. Даже Король внимательно слушал, не перебивал.
Сталкер достал и огладил мачете, который «вместо топора», повертел в руках набор рыболовных крючков, сказал, что не стоит пренебрегать леской, ее можно использовать для починки одежды. Сразу же продемонстрировал набор юной швеи: корявые складные ножницы, пуговицы, катушки с нитками. Выложил на стол веревки, карабины, изоленту. Пакет с розовым зайцем, где хранились мыло, зубная паста, опасная бритва и прочие мыльно-рыльные принадлежности. Направил в лицо Карташову фонарик, уточнил, что лучше использовать светодиодный, с ручным приводом и солнечной батареей. Фонарик произвел фурор и пошел по рукам, хотя такие игрушки продавались в Интернете в неограниченных количествах.
Таня повертела в руках гвоздодер, свела брови у переносицы:
– А это что за ломик?
Сталкер аккуратно забрал инструмент, словно неловкая женщина могла его сломать:
– Чтоб гвозди выдирать. Там, проникать в помещения, сбивать замки. Вещь удобная.
– А документы? – напомнил Андрей.
Сталкер кивнул, похлопал по одному из отделений:
– Все тут. Аптечка отдельно. – Он подмигнул Андрею. – Евреи знают толк в выживании! Иначе бы вымерли.
Андрей улыбнулся.
– Смешно, учитывая, что на самом деле я – горячий эстонский парень.
Король почесал бровь и произнес с прононсом:
– Ага-ага, с твоей-то фамилией: Фридрихсон. Сделаем вид, что поверили.
Андрей не стал рассказывать, что прапрапрадед его носил фамилию Фредрикссон, отличался буйным нравом и так проявил себя в родной Швеции, что вынужден был бежать от возмездия в Эстонию, где остепенился, осел и пустил корни. Прадеду, талантливому инженеру, принадлежал двухэтажный дом в центре Таллина. Сейчас там отделение банка. Потом прадеда репрессировали, прабабка поехала за ним куда-то под Тынду и родила деда. Реабилитировали прадеда уже после войны, в Эстонию он не вернулся, поселился в Москве, ему даже доверили проектировать что-то в одной из сталинских высоток. Родословную по материнской линии Андрей не знал. Вроде там были неродовитые славяне. Но именно от матери он унаследовал ярко-синие глаза, похожие на подсвеченные солнцем кусочки льда.
