Мама задышала хрипло, шумно, выронила его на замшелую кочку, он покатился по поляне, вцепился в траву, уставился на маму. Она стояла на четвереньках и трясла головой, как собака, которая отряхивается. А еще она рычала.
Любой ребенок знал, что рано или поздно родители превратятся в монстров, которые попытаются его сожрать. С малолетства это вдалбливалось в каждого. Потому Марк не бросился на помощь маме, а попятился и огляделся, выбирая место, куда лучше от нее спрятаться. Она, конечно, бегает быстрее, но мама устала, а он – нет. Когда она взревела совсем уж по-звериному, Марк рванул в сторону темного соснового леса.
Он не оборачивался, но знал, сейчас мама поднимается с колен, она очень голодна, и если догонит его, то съест живьем. Она уже ничего не соображала, как дикая собака.
Нечеловеческий рев голодного мутанта хлыстом стеганул по спине, и мальчик рванул что было сил, выжимая максимум из своего слабого маленького тела. Вскоре стало видно, что лучше не бежать в лес, а повернуть, потому что недалеко, над камышами, виднеется крыша дома. Там можно спрятаться от мамки, запереть дверь.
Задыхаясь, мальчик бежал к спасению, а сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот пробьет ребра. Поляна закончилась, и он бросился в камыши напролом, пересек русло высохшего ручья, обернулся. В этот самый момент над зарослями появилась мамкина голова: глаза выпученные, рот перекошенный.
Марк закричал, собрал остатки сил и вскарабкался по глинистому склону оврага. Наверху была поросшая крапивой поляна, в середине которой возвышался самый настоящий каменный колодец с длинной деревянной палкой, похожей на подъемный кран, который гнил неподалеку от дома, где они с мамой жили прошлой зимой. За колодцем был дом с деревянным забором, рухнувшим внутрь двора.
Марка не насторожила протоптанная тропинка, ведущая к дому, и следы вокруг – то ли собачьи, то ли волчьи. Он влетел во двор и едва не споткнулся о крупную белую дворнягу. Собака взвизгнула и шарахнулась в сторону. Над примятой травой поднялись еще собачьи головы, и было их много. Что ему грозит смерть, Марк сообразил раньше, чем собаки – что прямо к ним в логово пожаловала еда. На пару секунд замерев, мальчик рванул назад. Собаки еще не проснулись и отреагировали с замедлением, это спасло ему жизнь.
Инстинкт самосохранения гнал мальчика вперед, мысли выветрились из головы. Бежать, бежать, бежать, пока есть силы. Потому что иначе – собачьи пасти, зубы… Навстречу уверенным шагом шло существо, которое недавно было матерью. Марк остановился, хватая воздух ртом, обернулся: собаки выбежали со двора. Взгляд остановился на каменном колодце, отделяющим его от матери. Высокий, если взобраться на палку, собаки не достанут.
Мальчик рванул вперед. Сил не было вообще, он не чувствовал ни ног, ни рук, перед глазами расползались разноцветные круги, но ему безумно хотелось жить. Потому он запрыгнул на колодец и, как кот, взобрался на журавля. Если б он весил на пару килограммов больше, подточенная дождями и ветром древесина не выдержала бы и рухнула в черный зев пересохшего колодца.
Все, что Марк понял – стая пронеслась мимо. Заорала мама, упала, собаки окружили ее и принялись рвать. Мама так кричала, что хотелось зажать уши, но Марк лишь зажмурился. Руки начали слабеть, и, не желая того, он съехал, сел на колодец. Мама затихла, и окружившие ее собаки насыщались, виляя белыми и рыжими хвостами. Мальчика пять оголодавших псов не замечали. Поняв это, Марк спрыгнул на траву и, не оборачиваясь, стараясь шуметь как можно меньше, на цыпочках направился к лесу.
Но дойдя до середины поляны, он почувствовал на спине чужой взгляд, медленно повернул голову: на него смотрел кудлатый белый пес, такой мохнатый, что не было видно ни глаз, ни носа. Мама рассказывала, что когда-то люди и собаки жили под одной крышей, и собаки были лучшими друзьями, даже детей не трогали. Марк верил с трудом: нет зверя опасней пса. Они не боятся человека и нападают стаей, а от мутантов умело прячутся. Даже если большая часть своры гибнет, оставшиеся псы продолжают нападать…
Пес не спеша побежал к жертве, словно чувствовал, что мальчик обессилел. Но Марк заставил себя рвануть вперед. Он еле полз и уже слышал дыхание пса за спиной… И тут из чащи наперерез выскочил волк – здоровенный, серый, с широченной белесой грудью. Вскрикнув, Марк упал, накрыл голову руками. Неимоверно медленные минуты тянулись нитями застывающего сахара. Шаги. Шорох травы. Вроде волк перепрыгнул через Марка, но почему-то загрызать не стал.
Завизжала собака, ее визг оборвался хрипом. Марк так и лежал, боясь пошевелиться. Да что там говорить – двигаться попросту не было сил. Пусть уже волк заедает. Или он сытый?
– Вставай, – проговорили низким властным голосом.
Человек? Нет, такого попросту не может быть! И все-таки Марк заставил себя поднять голову: перед ним правда стоял человек. В кожаной шляпе, длиннополом кожаном пальто, с оружием, которое у других давно испортилось и не стреляло, с лицом, обмотанным черным платком так, что были видны только глаза. Ярко-синие, как лед на солнце. Раньше все взрослые, которых встречали они с мамой, были плохими. Этот протянул руку в кожаной перчатке:
– Давай же, малыш. Не бойся.
Мальчик послушался, поднялся и на негнущихся ногах, как новорожденный жеребенок, поковылял к взрослому, взял его за руку, запрокинул голову. Ему хотелось бы видеть лицо своего спасителя, но его скрывала черная ткань. Наверное, у него с лицом что-то сильно не так, и с руками тоже. Но Марк был уверен, что такой хороший человек не может быть уродливым.
Мама говорила, что маленькие мальчики никому не нужны, девочки – нужны, если красивые, и никто не будет его спасать, когда она мутирует… Здоровенный волк с окровавленной мордой потрусил к дядьке, Марк спрятался за его спину и думал, что сейчас он расстреляет кровожадную тварь, но его спаситель потрепал волка за ухом:
– Не бойся, она добрая. Ее зовут Грета. Пойдем, малыш… Как твое имя, кстати?
– Марк.
– Красивое. Меня называй Фридрихом. Идем, покажу тебе новый дом.
Держа за руку спасителя, Марк боролся с усталостью и мечтал о новом доме. Как хорошо, что мама ошиблась и маленькие мальчики тоже нужны! О том, что этот странный мужчина может сделать ему что-то плохое, Марк даже мысли не допускал.
Слова из песни группы «Чиж и Ко».
РИТЭГ – радиоизотопный термоэлектрический генератор.
