– Да, тушенка у них вкусная, – проглотил слюну Иван. – Нам бы покушать, а, товарищ старший лейтенант?
– Руководству представлю, потом и на довольствие определят, – старлей подрулил к трехэтажному корпусу, лихо затормозил, так, что ребят швырнуло вперед с сиденья и им пришлось ухватиться за торчащую над машиной раму. Выгрузились. Огляделись…
Невдалеке строем пробежала группа красноармейцев, голых по пояс, но с тяжеленными рюкзаками за спиной. Солдаты были не восемнадцатилетними подростками, а крепкими мускулистыми мужиками, высокими, все как на подбор. Где-то в отдалении шла стрельба, видимо, там велась огневая подготовка, а метрах в пятистах с торчавшей из земли парашютной башни как раз вылетела очередная «жертва», отчаянно махая в воздухе руками и ногами…
– А, это наша «Белка», – сказал из-за спин ребят Иванченко. – Ну, чего встали? Пошли к командиру, представляться…
Им дали целые сутки, чтобы отоспаться, затем огорошили, выдав новую офицерскую форму с лейтенантскими знаками различия. Выдали и выправленные уже документы, в которых они значились лейтенантами, а затем, дав пять минут на то, чтобы переодеться, посадили в представительский ЗИС и повезли в Москву. Автомобиль был не местный. Не местным был и одетый в форму старшины НКВД шофер-молчун. В разговоры, которые с ним безуспешно пытались завязать ребята, старшина не вступал, лишь сердито хмурил брови.
Машина въехала в центр города, на площадь Дзержинского. Подъехала к высокому мрачному зданию Народного комиссариата внутренних дел. Остановилась. Шофер повернулся к ребятам и сказал одно только слово:
– Внутрь!
Пропуска на них были уже выписаны, не менее молчаливый, чем сержант-шофер, лейтенант в синих петлицах тщательно проверил документы, а затем проводил новоиспеченных офицеров внутрь, на самый верхний этаж. Молча, проникшись важностью момента, подошли к высоченным, под самый потолок, обитым роскошной кожей дверям. Лейтенант-энкавэдэшник привычно постучал костяшками пальцев по металлическому кружку замка, вошел в прихожую, облицованную лакированным деревом. Обернулся, поманил ребят пальцем. Те, оробев, вошли. За столом сидел майор. Ребята козырнули, но майор, даже не глянув на них, встал, вытянулся в струнку и прошествовал к еще одной двери, которая располагалась сбоку от его стола, с поклоном постучался, а затем решительно распахнул дверь и вошел, плотно прикрыв ее за собой. Сопровождающий указал Ивану и Николаю на стоящие у стены стулья, но едва они присели, благочинно стараясь держать спины прямо, как дверь в высокий кабинет распахнулась.
– Прошу! – радушно сказал майор НКВД. Лицо его лучилось радостью, а рот растянулся в широченной улыбке.
От его благодушия разведчикам стало не по себе еще больше. С прямыми, как стены, спинами строевым шагом они вошли в кабинет один за другим. Вышли на середину комнаты, угадав глазами местоположение начальственного стола, четко повернулись направо, замерли. По очереди отрапортовали о своем прибытии. Глаза их раскрылись шире.
За столом в хозяйском кресле под портретом вождя сидел хорошо знакомый им по советским газетам человек. Пожилой, с бородкой клинышком, милый сердцу каждого советского гражданина член Политбюро приветливо улыбался им, щурясь подслеповатыми глазами из-за стекол очков. За его спиной громадой высился генерал. Он смотрел на ребят доброжелательно. На столе лежали распахнутые, обитые изнутри бархатом коробочки с блестящими государственными наградами…
* * *
…Тренировки были серьезными, приближенными к реальности. Рукопашным боем занимались как следует, к тому же не в спортивной форме, а в военном обмундировании. Причем одевались то в обычную красноармейскую полевую форму, то в парадную, то в комбинезоны разведчиков. Ребята примеряли на себя и немецкую военную форму. Штудировали немецкий язык, отрабатывали стрельбу из всех видов стрелкового оружия. Появилась и женщина-инструктор, которая несколько дней обучала ребят стрельбе из лука и арбалета. Затем для них провели инструктаж по изготовлению лука и стрел из подручных материалов. Никто не спрашивал, зачем это нужно, – лук в лесу можно использовать и для бесшумной охоты и для засады…
Эта разведшкола была особенной. Здесь собирали не обычных крепких восемнадцатилетних ребят, а мужиков, опытных спортсменов, в некоторых из них угадывались кадровые военные. Между собой общались без званий, обиходная форма была без знаков различия, приветствовали только инструкторов – «товарищ инструктор» и руководство школы.
Однажды, когда они клевали носом в классе, заучивая наизусть устав вермахта, инструктор тихо вышел, затворив за собой дверь. Через минуту в класс влетела граната. Следующий миг Иван запомнил на всю жизнь: большая часть класса осталась сидеть на своих местах, Николай с ревом нырнул под парту, кто-то застыл с открытым ртом и выпученными глазами, а сам Конкин обнаружил себя свернутым в калач в проходе между партами. Послышался тихий хлопок…
Все медленно поднимались из своих «убежищ». Лишь один человек продолжал лежать посреди комнаты. Наконец и он неспешно, как во сне, поднялся на ноги. На его груди виднелось черное пятно порохового нагара. У ног валялась граната, от которой еще вился слабый дымок. Ваня, как во сне, отметил, что виски молодого еще человека поседели.
Двери в класс были распахнуты настежь. Оттуда, из коридора, на них во все глаза глядело человек шесть – офицеры разведшколы. Мгновение растянулось, затем офицеры как по команде расступились и дали дорогу начальнику училища – коротко стриженому полковнику. Тот вошел, оглядел класс, подошел к стоящему у гранаты, заглянул ему в глаза и молча пожал руку, а затем также молча вышел…
– …Товарищи курсанты! – прервал наступившую тишину голос инструктора. – Продолжаем занятие!..
Постоянные тренировки изматывали, но были очень интересными. Для инструкторов понятие дня и ночи, казалось, отсутствовало. Не прошло и получаса от команды «отбой», а весь курс уже подняли и строем погнали куда-то. Ваня и Николай старались держаться вместе. Подошли к длинной приземистой одноэтажке, построились. Получили оружие – пистолеты-пулеметы и винтовки, боезапас. Вооружились. Не включая фар, с ревом двигателей на малых оборотах подъехали два грузовика-полуторки с открытым верхом, курсанты построились, но команды погружаться пока не было. Подъехал командирский джип.
– Товарищи офицеры! – командир говорил, не повышая голоса, но строй слышал каждое его слово в ночной тишине. – У нас появилась прекрасная возможность получить практику в работе разведки ночью. Есть сведения, что неподалеку отсюда, в лесном массиве, был высажен немецкий десант. Массив оцеплен, подходы к нему и дороги перекрыты Красной Армией. Но ночью военные не будут проводить прочесывания. Для нас это отличная возможность потренироваться и проявить себя. Пойдут только добровольцы! – командир оглядел строй. – Добровольцы – шаг вперед!
