А как к месту оказался этот отряд после Большой Войны! Стало не к кому наниматься для «охраны частной собственности»? Ничего, люди с оружием сами возьмут всё, что надо. Бандитизм и мародерство, скажете? А если и бандитизм? Уголовные кодексы всех стран ушли в никуда, вместе с самими странами! Предположим, Осими теперь руководит не наемниками, а бандитами, и что с того? Кто сильнее, тот и прав! А его десяток сильнее иной роты! И вообще, они не бандиты, а бойцы Интернациональной Освободительной Армии. Это чтобы не придумывать какой страны. А что, неплохо звучит — ИНОА.
Искандер с удовольствием потянулся и онемел от удивления: в трех метрах от него стоял человек. Откуда? Как прошел через посты, что те не подняли тревогу? Как вошел в дом? Может, отряда уже нет? Ничего подобного, слышно, как ребята перекликаются. Впрочем, хотя в позе Осими внешне ничего не изменилось, сержант уже был готов к бою. Однако схватку не начинал: раз неизвестный стоит и ждет, значит, нападать не собирается. По крайней мере, сразу.
— Ассалам алейкум, уважаемый, — произнес гость. Совершенно без дурацкого местного акцента. — Или лучше сказать «Здравствуйте, Александр Иванович!»?
— Да что хочешь, то и говори, — внешне расслабленно протянул Искандер. — Ты кто?
Начало разговора ему не понравилось. Своё отчество Осокин не афишировал. Как, впрочем, и настоящее имя.
— Я — язык, глаза и уши Ирбиса. Посредника в разговорах уважаемых людей.
— И что надо разрозненным частям его тела от обычного наемника? — рука поползла к пистолету, скрытому под полой куртки.
— Вам просили передать, просьбу о прекращении своей деятельности на территории Пенджикентского бекства. Она не вызывает восторга у уважаемых людей.
— Ух, ты! И кто просил? — особым вежеством в переговорах Осими никогда не страдал. — И что за люди такие, «уважаемые»?
— Бек Пенджикента. Саттах Амонатов.
— А не передал ли твой бек, что будет бедному солдату, когда он прекратит свою деятельность? Мне же нужно кормить своих людей. Может, он хочет нас нанять?
— Саттах-джан знал твой вопрос. И заранее передал ответ: «Нет». Ему не нужны наемники!
— А если я не прислушаюсь к словам бека?
— Тогда Амонатов-джан будет вынужден принять меры по защите своих дехкан.
— Ух, ты, какие мы крутые! И что, каждый таджикский бек считает себя в праве мне приказывать? Может, вместо ответа отправить ему голову посланца?
— Еще раз обращаю Ваше внимание, Искандер-джан, я не посланник Пенджикентского бека. Я — язык, глаза и уши Ирбиса. Вы слышали о Леопарде гор?
— Я слышал много сказок. В том числе о всяких зверях с разных форм рельефа. Чем очередная сказка отличается от слышанных ранее?
— Мы передаем информацию и приносим ответ. И всё. Чтобы получающий ее не пытался обидеть посланца.
— А тебя, значит, обидеть никто не хочет?
— Почему? Бывает. Но обидевший язык Ирбиса долго не живет. Таковы правила.
— Я играю без правил. И, кстати, давно хотел проверить правдивость местных легенд. Но пожалуй нет смысла посылать голову целиком. Достаточно языка, глаз и ушей…
«Стечкин» успел покинуть кобуру… Однако пришелец оказался быстрее. Пистолет отлетел в сторону, а в левом боку Осими вспыхнул костер боли, в доли мгновения охвативший всё тело…
Как умирали во дворе бойцы его интернациональной армии, Искандер уже не слышал… Впрочем, они умирали тихо…
Окрестности Новосибирска, деревня Выселки Байкал, обас-оюна, шаман
На пригорке, сбившись тесной кучкой, стоял с десяток деревянных, потрепанных жизнью домишек.
Байкал плотоядно улыбнулся. Русские ещё спят, собаки с вечера прикормлены… Жестокие раскосые глаза молодого шамана полыхнули чёрным огнём. Джутпа на груди нетерпеливо дёрнулся, поторапливая хозяина. К бою! Гореть лупоглазым в аду!
Обас-оюна, чёрный шаман, взмахнул руками, подобно большой грозной птице, и под усиливавшийся гул десятков голосов, ударил в бубен. Камни под ногами зашевелились, подчиняясь воле колдуна. Священное воинство рванулось к деревне, неся смерть… Эрлик открыл пасть, готовясь сполна испить свежей крови. Деревня сразу сжалась и потемнела, блестевшие в свете полной луны окошки померкли, будто светлый дух-хранитель вдруг отвернулся и ушёл, оставив людей на произвол судьбы. Грянул взрыв, затем второй, и тут же барабанная дробь частых выстрелов, разлетелась по равнине, вторя шаманскому бубну. Душераздирающие крики и багряные сполохи неистового огня щедро одаривали шамана, освещая искажённое злобой лицо, открывая ему тайные тропы к Белой горе; злобный Ютпу поднялся из воды, одобрительно качая бугристой головой, удовлетворенно прошипел: «Да, да, обас-юна, бей! Дай мне крови!»
Наверху полыхали дома, синеглазые демоны кричали от боли. Мансыр, ведший алтайское воинство, преисполнившись силой великого Тэнгри, белым волком рыскал по деревне, опрокидывая людей, вгрызаясь в горло, с хриплым воем пил горячую кровь, которая каждой каплей делала шамана сильнее. Байкал слышал свист пуль, разрывы гранат, стоны и предсмертные хрипы. Серебристым дождём секло русских их же оружие — пули, жужжа, вгрызались в беззащитную плоть. Шаман ликовал.
— Будьте прокляты, принёсшие скверну в наши края! Прими их, Эрлик, держатель вечной тьмы! Байкал неистовствовал. Удары бубна слились в один рокочущий гул, от которого гнулись деревья, и танцевал полоумный Ютпу, и даже близкое пыхтение ожившего вдруг пулемёта не могло помешать колдуну осуществлять свою месть.
Окрестности Новосибирска, деревня Выселки Дмитрий Поляков
Сержант Поляков и сам не знал, что заставило его проснуться. Как толкнуло что-то. Привычно ухватив АКС за отполированное многочисленными прикосновениями цевье, он побрел к лестнице, ведущей на смотровую площадку.
По дороге сержант продолжал зевать, прикрывая рот кулаком. Эх, какую истерику закатила бы бабушка, увидев столь вопиющее бескультурье! Вот только давно уже нет бабушки… И родителей нет… Последний раз видел их, уходя на срочную… ставшую вечной…
Грустно улыбаясь собственным мыслям, сержант поднимался на скрипучей лестнице.
Смотровую площадку в свое время на скорую руку сообразили прямо на крыше бывшего сельсовета. Не мудрствуя долго, вогнали восемь столбов от ЛЭП по бокам домика, а на них кое-как сбили из досок подобие площадки с навесом. Потом, когда дошли руки, все доделали: приставили лестницу поосновательнее, обложили подъем кирпичами, нарастили борта, чтобы поднимающихся не сдувало. Тут и до Войны с ветрами проблемы бывали, а сейчас и подавно…
