Дмитрий Казаков - Сборник рассказов.

Только заметив краем глаза движение, Игорь повернул голову. И тут же понял, что это не камень. Маслянистая бликующая поверхность никак не могла принадлежать обломку скальной породы.

Геолог ощутил, как сердце дернулось в груди. Он обнаружил нечто донельзя странное, не замеченное первыми исследователями. В отчете о планете ничего подобного не было. Нечто похожее на лепешку из желе толщиной в полметра лежало на земле, и… (тут Игорь не поверил глазам) двигалось!

Это… это живое?

Толкаемый любопытством, Игорь подошел ближе. Теперь не оставалось сомнений. Существо, в поперечнике превышающее пять метров, ползло по неровной почве, словно подтягиваясь десятками выброшенных в стороны отростков. У него не было головы, рук или ног, даже кожи, словно амеба вдруг разрослась до огромных размеров. И все же оно двигалось!

Сотрясения стали ближе, затем прекратились. Но ОН ощущал их источник. У НЕГО не было глаз, ушей, но тепло ОН чувствовал прекрасно. Нечто крупное, излучающее тепла больше, чем любое из существ, познанных ранее, находилось рядом.

Жажда познания становилась нестерпимой.

Насилуя себя, заставляя клетки внутри перемещаться с утроенной скоростью, ОН рвался к источнику тепла и сотрясения. ОН хотел познавать. До боли, до дрожи в клетках.

Когда первое удивление прошло, Игорь вдруг обнаружил, что странное создание движется прямо к нему, и что его передние отростки находятся от ног геолога не далее, чем в нескольких десятках сантиметров.

Неожиданная мысль обдала холодом: «Оно ползет ко мне?».

Усмехнувшись, он отошел назад и в сторону. Ползущая масса на мгновение остановилась, и после паузы потекла в новом направлении. Видно было, как полупрозрачное тело сминает растения, продавливается между камнями.

«Вот это да!» — подумал Игорь. — «Это живое существо, притом, вероятнее всего, хищник. Но с такой скоростью ему не поймать и улитки! На кого оно может охотиться?».

Он отступил еще несколько раз, заставляя ползающую лепешку следовать за собой. Чудная тварь всякий раз замирала, затем начинала двигаться, уже в новом направлении, неумолимо, словно маленький и очень медленный селевой поток. Страха она не внушала, только удивление.

Шагнув назад в очередной раз, Игорь ощутил, как каблук зацепился за что-то. Неловко дернулся, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул руками. В поле зрения мелькнуло небо с бельмом солнца, а затем перед глазами с сухим треском взорвалась черная молния…

ОН перемещался. Сотрясение вдруг стало очень сильным, а затем стихло совсем. Но источник тепла был все там же, и ОН продолжил движение. Потом ОН ощутил касание, и оно привело ЕГО в невероятное возбуждение.

ЕМУ еще никогда не приходилось касаться такой вещи.

Ее познание обещало быть очень интересным.

Игорь очнулся и ощутил, как болит голова. Боль импульсами источалась из затылка, который, как казалось, положили на сковородку. Жаловался на дискомфорт позвоночник, и еще что-то не так было с ногами.

Подняв голову, он едва не закричал. Полупрозрачная тварь, мерзко дрожа, словно огромный студень, заглотала его ноги почти по колени, и продолжала двигаться дальше. Ступни и лодыжки онемели, он был не в силах ими пошевелить, и в то же время там ощущалось легкое жжение, словно конечности оказались опущены в чан с кислотой.

Подавив панику, он отстегнул пистолет. Трясущимися пальцами снял с предохранителя. Первый выстрел ушел мимо — от головной боли все плыло перед глазами, и Игорь не мог прицелиться. Со второго раза он попал. Энергетический луч проделал в теле существа аккуратную круглую дырку.

Не успел Игорь обрадоваться, как отверстие затянулось, а мерзкая тварь даже не замедлила движения. Ее отростки приближались к середине бедер.

Игорь рванулся, пытаясь высвободить ноги. Бесполезно. Они словно попали в цемент, который потом затвердел. Отчаянно крича, геолог стрелял и стрелял, до тех пор, пока страшная тяжесть не наползла до середины груди, лишив его возможности двигаться.

Тело немело, мысли путались.

«Дурацкая смерть!» — успел подумать он. — «Стать обедом для гигантского слизняка? Меня дома засмеют…».

ОН был на вершине блаженства. Даже жалящие прикосновения, которые приходили непонятно откуда, уничтожая ЕГО части, не могли испортить этого момента.

ОН выполнял свое предназначение. ОН познавал. И делал это единственно правильным способом. ОН медленно втягивал в себя необычно крупный источник тепла и сотрясения почвы, а клетки его сходили с ума, ощущая незнакомые вещества и чудные, неизвестные формы их построения.

В процессе познания ОН следовал очень простому принципу: чтобы познать вещь, нужно иметь ее в себе…

…На крыльце стоял человек, точнее, человекоподобное образование, сотканное из сотен снежинок. Они причудливым образом висели в воздухе и не разлетались, несмотря на довольно сильный ветер…

Сверкни, последняя игра,

В снегах!

Встань, огнедышащая мгла!

Взмети твой снежный прах!

Я всех забыл, кого любил,

Я сердце вьюгой закрутил,

Я бросил сердце с белых гор,

Оно лежит на дне!

Я сам иду на твой костер!

Сжигай меня!

Пронзай меня,

Крылатый взор,

Иглою снежного огня!

Александр Блок, «Сердце предано метели»

Снег пошел с самого утра. Проснувшись, Герта увидела за окном рои белых мух. Они стремительно бросались на стекло, словно надеясь пробиться в дом, к теплу. Попытки эти неизменно оканчивались неудачей, но из низких сизых туч сыпались новые и новые легионы снежинок.

Сейчас, когда время перевалило за полдень, снег укрупнился, и за окном густо и величаво падали крупные хлопья, похожие на куриные перья. Они полностью скрывали пейзаж, прятали в белом сумраке горный склон, поросший иссиня-зелеными елями.

Как всегда в это время по субботам, Герта занималась уборкой. В камине ровно гудел огонь, громко тикали большие напольные часы, помахивая золоченым маятником. В пустом и безмолвном доме было тепло и уютно.

При взгляде на часы Герте захотелось плакать. Их привез из Зальцбурга Вильгельм, кажется — так давно, а на самом деле — всего год назад. Тогда он еще был жив, был с ней…

Чтобы сдержаться, женщина закусила губу, и посмотрела в окно. Там гулял ветер. Он шуршал по крыше, безжалостно перемешивал снежинки, сбивая их в высокие белые столбы, чтобы через мгновение вновь обратить все в беспорядочную круговерть.

От вида белого пейзажа стало еще хуже. Ведь Вильгельма убил снег. Лавина — так ей сказали. Они часты в той местности, которую он непонятно зачем решил посетить ранней весной, в самое опасное время. Она поверила, хотя тела так и не нашли.