Ник попрощался со студентами, кажется, разочарованными тем, что он ходит на работу, будто простой смертный, и поспешил к метро.
* * *
В приемной на Машином месте сидела незнакомая престарелая девушка в феерическом наряде: красное, в белый крупный горох платье. И чалма такого же цвета. Глаза дива накрасила густо-синим, губы — алым, обвисшие щеки обильно припудрила. Ник лишился дара речи — впервые в жизни. Неземной облик красотки потряс его до глубины души. Он даже руку к груди прижал.
— Никита? — приветливо, красивым сопрано пропела дама. — Меня зовут Олеся, я Машу заменяю.
— Как — заменяете? — опешил Ник и тут же спохватился. — Очень приятно.
— А Маша приболела. Я вообще-то Пранова помощник, но нас в управлении две, напарницу оставила Леониду Ильичу, а сама — сюда. Я в таких случаях всегда Машеньку заменяю.
— А что с ней конкретно, не знаете?
Олеся виновато улыбнулась. Ник испугался, что «штукатурка» на ее щеках пойдет трещинами.
— Не знаю, Никита. Я человек маленький, винтик. Меня даже в управлении поедом едят — слишком мягкая. Так что я и не спрашивала. Мне сказали, что Машенька на больничном, а звонить ей я стесняюсь — побеспокою еще… — Олеся захлопала прозрачными глазами.
Ник поскреб в затылке и кивнул на дверь Реута:
— У себя?
— У себя, подожди, я предупрежу о тебе. — Олеся набрала внутренний номер и пропела в трубку: — Тимур Аркадьевич, к вам Никита Каверин… Да. Хорошо… Никита, Тимур Аркадьевич просит тебя зайти через полчаса, он занят.
Ник забрал у Олеси входящую документацию из Управления статистики и, нагруженный бумагами, отправился в свой кабинет. Здесь в отсутствие Ника побывала уборщица, навела стерильный порядок, и даже складывать письма на стол было боязно.
Первый документ оказался из АХО: Нику нужно было заказать канцтовары. Дальше шла подборка от статистов — очередная группа слишком пассионарных школьников. Ник задумался: а что с ними делают? Убивают во младенчестве? Перевоспитывают? Едят на завтрак?.. Этой информации не было в открытой базе. Возможно, что-то знала Маша, но она болела.
Ник набрал ее номер — с сотового, не со служебного телефона. «Аппарат выключен». Что за карма такая злая?! Сначала Пашка, теперь Маша, не хотят с ним разговаривать. С другой стороны, Маше может быть просто дурно. Ник отыскал ее домашний номер в справочнике и позвонил. Трубку никто не брал.
Неужели все настолько плохо, и Маша не в силах подойти к телефону?
Ситуация Нику не нравилась, сосредоточиться на документах не получалось. Он совершенно одинок в «Фатуме», у него нет единомышленников, зато высокий КП, будь он неладен, и «Фатум» играет с Ником в кошки-мышки.
Не только в погромах виновна корпорация. В этой стране ничего не делается без ведома «Фатума». Раньше Ник не верил в тайное правительство, теперь у него на руках оказались доказательства: «Фатум» велел вступить в ВТО — значит, вступим. «Фатум» велел не вмешиваться в события в ближневосточной стране — марионеточный президент кивнул.
Два вопроса: чего всемогущая организация хочет от Ника и каких гадостей ждать?
И третий: почему «Щит» до сих пор существует? По логике и законам, Ник с товарищами давно должен сидеть в тюрьме.
Пиликнул телефон, Олеся напомнила, что Тимур Аркадьевич ждет. Ник поднялся, распахнул окно, вдохнул чистый воздух, несколько мелких снежинок упали на лицо и тут же растаяли. Иллюзия свободы — ты волен выйти отсюда через окно на двадцать четвертом этаже.
Не дождутся. Ник покажет «Фатуму», что даже один человек — в поле воин. А «Щит» — далеко не один человек.
Ник не боится выступать против тайного правительства. Верит в то, что «режим Каверина» в итоге окажется лучше, несмотря на репрессии и войны. Огнем, огнем чистить этот мир…
Расправив плечи, он двинулся в бой.
* * *
По лицу Тимура Аркадьевича было понятно: у шефа неприятности. Вряд ли крупные, но настырные и, возможно, личные. Однако голос остался тверд, жесты — выверены и полны плохо скрываемого презрения. Формальные слова соболезнования («Сочувствую. Потерять друга — тяжкое испытание»), формальное приветствие, общие замечания о работе.
Ник слушал и напряженно прикидывал: откуда Тимур Аркадьевич знает про Артура? Конечно, Реут — первый человек в Москве после загадочного президента «Фатума», с которым Ник ни разу не встречался. Но интересоваться делами помощника настолько, чтобы быть в курсе личных трагедий?.. Или случайно увидел интервью?
Оставался еще очень, очень некрасивый и подлый вариант. Ник аж поморщился, проговорив его про себя: Маша. Маша, навестившая Ника в больнице, слила информацию. В таком случае стоит предположить, что документы, которые она принесла, выданы ему с ведома Реута. Изложена там правда или откровенная ложь — тоже хороший вопрос, надо как-то проверить. Лично встретиться с Машей. В глаза ей посмотреть. Адрес должен быть в корпоративном справочнике.
— Олеся — профессиональный секретарь, — вдруг сказал Реут. — Но допуска у нее нет, а у вас есть по второй форме. Значит, вам придется взять на себя функции моего помощника в этой части. Где у нас «первый отдел» знаете? Отлично. Порядок работы с секретными документами и документами ДСП вам Мария прояснила? Прекрасно. Тогда сегодня и начнем. Нужно составить требование на выдачу документа, вот его номер я вам записал. Составите, я подпишу, сходите к секретчикам.
— Хорошо, — растерянно кивнул Ник, припоминая, где и сколько раз он должен расписаться, в какого цвета папке с какими тесемками нужно нести бумажку и как вообще составлять требование от имени Реута.
Заметив его нерешительность, Тимур Аркадьевич осуждающе поджал и без того тонкие губы:
— Можете приступать.
— Тимур Аркадьевич, — решился Ник, — вы не знаете, что с Марией случилось?
— Взяла больничный, — сообщил начальник.
Ник понял, что больше ни слова из него не вытянет.
* * *
С оформлением требования в «первый отдел» пришлось помучиться, но результатом Тимур Аркадьевич остался доволен, служебку подписал и отправил Ника за документами. Подпись у Реута была довольно простая, Ник легко смог бы ее воспроизвести: не закорючка нечитаемая, которая обычно появляется у часто ставящих подпись людей, а четко, округлым каллиграфическим почерком выведенная фамилия «Реут».
Ник поблуждал по этажам и корпусам, прежде чем нашел нужный отдел. Здесь все было серьезно: стеклянные двери, вход по пропускам. Железные двери, охранник у них, вход по звонку. И кабинет секретчиков был отделен от коридора стальной перегородкой с маленьким окошком. Ник постучал, окошко отворилось, и в нем замаячило худое лицо бритого косоглазого типа лет пятидесяти. Тип смерил Ника взглядом-рентгеном:
