Бердо и Омал перестали стрелять – незачем портить бенефис марсианину.
«Вот она, та самая затаенная угроза, что скрыта под напускным смирением Марса, – понял Омал. – Его стремительные и беспощадные краснокожие варвары!..»
Омал наклонился к артисту.
– Варра, – простонал тот, прижимая руку к раненому боку. Между пальцев сочилась кровь. – Она в опасности…
– Не думаю, – сказал Омал. – Я отправил ее на улицу в самом начале…
Кимон слабо покачал головой:
– Штарх… бежал… он не простит…
Омал выпрямился.
– Артур, помоги ему, – произнес он. – Я за Штархом, он может схватить Варру!
– Давай! – откликнулся авантюрист.
Но тут распахнулась входная дверь, и в салун вошла Варра. Она была не одна. Прикрываясь ею, как щитом, следом протиснулся Штарх. Омал с ужасом увидел, что протез-манипулятор, заменяющий хозяину салуна правую руку, стискивает девушке горло. Омал и Бердо рванулись к ней, но Штарх остановил их.
– Только шевельнитесь, бродяги, – прорычал он, – и я оторву ей голову.
Тарсас вскинул клинки, но авантюрист знаком остановил его.
– Отпустите Варру, негодяй! – еле слышно крикнул артист. – Я отдам вам «Тувию».
– Ключ! – потребовал тот.
– Он у меня, – сказал Кимон.
– Бросай сюда, шут!
– Отпустите девушку!
Штарх, тяжело дыша, окинул взглядом свое заведение. С громилами было покончено. Почти все они были живы, но искусно покалечены. Прихвостни Штарха корчились на полу, в лужах собственной крови. Над ними возвышался могучий марсианин, невозмутимый, как и всегда. Руки Тарка Тарсаса вновь покоились на рукоятях убранных в ножны мечей.
– Хорошо, – прохрипел бандит. – Я отпущу ее, но ты немедленно отдашь ключ, и вы все позволите мне уйти.
– Согласен, – отозвался артист.
Он достал что-то из внутреннего кармана и показал Штарху на раскрытой ладони. Со своего места Омал не видел, что именно. Но преступник был, видимо, удовлетворен. С легким жужжанием захваты протеза-манипулятора разжались, освободив горло певицы.
– Бросай! – велел Штарх и толкнул Варру к Омалу.
Кимон взмахнул рукой. В воздухе мелькнул серебристый цилиндрик. Содержатель салуна подхватил его и бросился к черному ходу. Спокойно уйти ему не дали. Бердо метнул вслед свой чудо-нож, но Штарх вскинул манипулятор, и клинок отскочил в дальний угол.
– Я тебе припомню, фраер! – крикнул бандит, скрываясь за дверью.
– Ах ты! – выдохнул авантюрист и кинулся следом.
Омал хотел было остановить приятеля – он не знал, что ему делать с раненым, – как вдруг несколько дверей сразу слетело с петель и салун наполнился космическими пехотинцами. Кокарды с изображением вооруженного до зубов Солнца надменно воссияли посреди разгрома.
– Всем стоять! – скомандовал знакомый Омалу голос. – Имперская служба безопасности!
И в салун, перешагивая через тела бандитов, вошел старый знакомый Омала, господин Жозеф Бофор!
Когда здоровяки космопехи выносили из разгромленного салуна носилки с принцем, Варра шла рядом и держала возлюбленного за руку. Омал провожал их, чувствуя легкую печаль и радость одновременно. Немного беспокоило отсутствие Бердо. Впрочем, человек, который почти в одиночку расправился с бандой Шорра, вряд ли уступит в ловкости и быстроте реакции «притоносодержателю» Штарху.
Светало. На улице перед салуном толпился народ. Похоже, весть о драке в заведении известного на всю округу негодяя мгновенно облетела трущобы. Солицейские выставили оцепление, и любопытствующие вынуждены были вытягивать шеи, протискиваться в первый ряд, расспрашивать соседей о случившемся. Шум стоял, как в разгар ярмарочного дня, хотя лишь первые отсветы утра легли на стены лачуг и руины дворцов.
Солдаты с носилками направились к большому военному пескоходу, раскрашенному в цвета марсианской пустыни, но Кимон жестом остановил их и поманил к себе Омала.
– Благодарю вас, мистер Лжебретёр, – негромко сказал он, когда Омал приблизился.
– Не за что, ваше высочество, – отозвался тот.
Принц поморщился.
– Не люблю этого титула, – признался он. – С раннего детства я мечтал о свободе и приключениях, но батюшка придерживался на сей счет иных планов. Наконец мне удалось сбежать из-под императорской опеки… Увы, ненадолго… Отец перехитрил меня… Жозеф! – обратился он к шефу имперской безопасности, что сгорал от профессионального любопытства, но держался поодаль.
Бофор немедленно приблизился:
– Слушаю вас, ваше высочество!
– Выдайте этому джентльмену причитающиеся ему деньги, – приказал Кимон.
Шеф воздел брови.
– Я не понимаю, о чем вы, ваше высочество, – проговорил он вкрадчиво. – Если речь идет о вознаграждении за труды…
– Нет, – отрезал принц. – О вознаграждении я позабочусь сам. А вы, Жозеф, обязаны выплатить мистеру Бастеру две тысячи солларов согласно условиям вашего с ним контракта. Контракт выполнен, деньги на бочку!
Бофор внимательно ощупал Омала блеклым взглядом, отчего психотуристу стало не по себе, и сказал:
– Признаю́сь, ваше высочество, я действительно заключил сделку с этим человеком, чтобы он нанес вам легкое ранение. Это было рискованное решение, согласен, но я рассчитывал на профессионализм мистера Бастера. А он, вместо того чтобы вызвать на разрешенный законом поединок, вовлек ваше высочество в авантюрное предприятие, едва не закончившееся самым плачевным образом. Не вижу, с какой стати платить ему деньги сверх уже выданной суммы?
– Скажите, Жозеф, – нетерпеливо проговорил Кимон, – кому принадлежит идея подослать ко мне бретёра, вам или моему отцу?!
– Ваше высочество, – прошипел шеф имперской безопасности, – мне не хотелось бы обсуждать это при посторонних…
– Тогда выдайте мистеру Бастеру оговоренную сумму, – приказал принц. – И оставьте нас в покое.
Бофору не оставалось ничего другого, как подчиниться. Он вынул из кармана плотно набитый конверт, протянул его Омалу и откланялся. Омал, смущенно сопя, спрятал деньги.
– Опасайтесь этого человека, Омал, – сказал Кимон. – Лучше бы вам с ним вовсе не связываться, но сделанного не вернуть… Уладим теперь некоторые формальности… Варра, любимая, – обратился он к певице, которая все время молчала, но не выпускала руки принца. – Я знаю, что в прошлом у тебя были с мистером Бастером некоторые э-э… недоразумения, но джентльмен, что стоит перед нами, не имеет к этому никакого отношения.
Варра посмотрела Омалу прямо в глаза. Зрачки ее сузились почти до толщины нити.
– Я вижу, – отозвалась венерианка хрустальным контральто. – Простите за пощечину, Омал.
– Ладно, чего там, – не слишком светски буркнул Омал.
