Патавилетти вспомнил, что именно там собирали пленников. Дом не пострадал, камни, упавшие на него, почему-то остались на крыше или скатились вниз, не причинив разрушений. Да и поблизости повреждений не видно. Вон, половина сарая стоит, будто новенькая. Второй, правда, не видать, в труху разнесло, но она ведь чуть дальше располагалась.
За домом лэрда Патавилетти обнаружил десять своих воинов и пять моряков Гальбао, а также несколько пленников. Все были живы и невредимы, если не считать мелочей, связанных с побоями или падениями отдельных, заторможенных магом камней с невысокой крыши, отклонить в стороны он сумел не все, но те, что прорвались, скорость потеряли.
Оценив перепуганное состояние вояк, Патавилетти озадачил их простыми приказами – лучшее средство привести душевное состояние солдат в норму. Если до камнепада они, пусть и не в открытую, проявляли своеволие, то сейчас кидались выполнять указания с резвостью человека, застигнутого приступом жесточайшего поноса посреди многолюдной улицы.
Если в обычное время воины только и думают, как бы половчее уклониться от приказа и держаться подальше от командира, то в трудную пору поступают наоборот, лишь с ним связывая надежды выкарабкаться из опасной ситуации.
Только убедившись, что народ не собирается совершать глупости и все солдаты заняты делом, Патавилетти вернулся к магу с докладом:
– Считая тех, что здесь, с вами, осталось тринадцать моих людей и пять человек Гальбао. Это без меня. «Татавия» на дне, лишь мачты торчат. Вряд ли мы ее поднимем. Думаю, там и поднимать-то особо нечего, судя по тому, что стало с домами. Не мое, конечно, дело, думать о таком, но, похоже, этот лэрд обрушил на нас лавину камней. Очень уж напоминает обстрел из тяжелых катапульт. Но, признаться, таких плотных обстрелов я никогда не видел, хотя всякого навидался.
– Где Гальбао?
– Не выжил. Наши стягивали кольцо вокруг селения, все были близко и попали под удар. Остались лишь три развалюхи на дальней окраине и этот дом с половиной сарая. Ваша заслуга? Вы как-то остановили камни?
Маг, проигнорировав вопрос, задал свой:
– Что с жителями?
– Четверо здесь. Два мужика, пацан и баба. Их не успели загнать в сарай, к остальным. Одного сразу хотел допросить, он вроде главный здесь.
– В сарае никто не уцелел? Там ведь половина осталась.
– Не в тот сарай их запирали, а чуть подальше, там места было больше. Щепки, труха и несколько бревен из нижних венцов, такие вот дела. Все в кровищи, в тряпье и в крошеве костяном. Там такое месиво, что даже мыши не выжили.
– Плохо. Мне нужно больше пленных.
– Вы же говорили, что вам нужен был только один человек.
– Кое-что изменилось, теперь мне нужны и другие.
– Да где же их взять…
– Я слышал, что некоторые убегали в лес?
– Вроде было такое.
– Надо будет их найти.
– Раз надо, найдем. Но не думаю, что таких много. Не очень-то прытко они туда улепетывали. Странные какие-то, хотя что взять с дмартов… Эй! Вы, слышали, что сказано? Марш наружу и найдите тех, которые убежали в лес. Только вначале помогите остальным обыскать селение, вдруг кто остался.
Дождавшись, когда воины покинут дом, Патавилетти вновь обратился к магу:
– Корабля нет, люди вот-вот начнут спрашивать, как мы отсюда уплывем.
Мексароша менее всего волновал этот вопрос, но не ответить на него не мог, ведь именно он является руководителем экспедиции, и, если подчиненные интересуются прямо, придется реагировать.
– Патавилетти, я не знаю. Допроси пленных, может быть, сюда приходят корабли.
Воин покачал головой:
– Я еще до всего этого спрашивал, говорили, что наш – второй за все годы. Первым был купец-авантюрист, что с Серебряными островами торгует. У них капитан помер, потом в шторм угодили, штурманское дело не знал никто, вот и заблудились. Это ведь Такалида, дикий берег, сами понимаете, не очень-то сюда народ любит соваться.
– Понимаю… Людям пока ничего не говори.
– Болтать будут всякое…
– Хорошо, скажи так: если не найдем лодки или другой корабль, пойдем пешком.
– И куда?
– На восточном побережье, дальше к югу, есть люди.
– Слышал. Там та еще публика, нам вряд ли будут рады.
– Не имеет значения, рады они будут или нет. Только там можно раздобыть лодки или корабль.
– На лодках далеко не уйти. Корабль нужен.
– Значит, это будет корабль.
– Нас мало, силой взять не удастся. Тамошний народец не сильно уважает Конклав, хоть и побаивается. Им прикончить нас всех и тела спрятать куда приятнее и проще, чем делиться кораблями.
– С оплатой их услуг мы решим вопрос.
– Хорошо, я скажу людям.
– И найди еще пленников. Чем больше, тем лучше. Я ведь просил сильно не увлекаться.
– Суматоха, высадку заметили раньше времени, не все вышло гладко, – начал оправдываться Патавилетти. – Да и не очень-то вы приказывали их беречь.
Маг поднял руку, брезгливо поморщился:
– Я не обвиняю, а привожу факты. Нужны пленники, будем их допрашивать.
– Разве вы не нашли, что искали. – Патавилетти кивнул в сторону тела лэрда.
Мексарош покачал головой:
– Не совсем. То, что я вам скажу, должно остаться тайной. Этот человек не маг, в том смысле, в каком у нас подразумевают людей, наделенных силой. Он конструктор магических контуров и, должен признать, конструктор более чем талантливый. Весь их род занимался такими делами, семейная традиция с кучей секретов, которые чужим не выдавали. У Далсера это проявилось еще в молодые годы, и он быстро совершенствовался. Вы слышали наш разговор и помните упоминание об амулетах. Если он и правда создал и стабилизировал структуры такого порядка, императору потребуются подробности. И все созданное лэрдом Далсером он тоже захочет видеть. Только так мы сможем реабилитировать себя, ведь император приказал доставить его живым.
– Поспрашивать пленных насчет амулетов?
– Вопросы буду задавать я. Обеспечьте мне пленников, и как можно больше. Хоть кто-нибудь из них что-то должен знать, ведь Далсер прожил среди них годы, а в таких дырах ничего не скрыть от других.
Дирт оставил Кериту на берегу Сторожевого мыса, за той полосой, куда достают высокие августовские приливы. Он не знал, сумеет ли сюда вернуться в скором времени или вообще, и потому принял меры, чтобы спасти ее тело от звериных клыков. Голыми руками вырыл неглубокую длинную выемку и понял, что скорее сотрет остатки сломанных ногтей, чем преуспеет в ее углублении. Поэтому уложил девушку в яму и обложил ее тяжелыми камнями в несколько слоев. Прежде чем закрыть лицо, вымыл его морской водой, но это не помогло, она не стала походить на себя настоящую… живую.
