«Вот точно, как чувствовал – есть подвох!» – подумал новонареченный княжич.
– Ты, княже, меня в сыновья определил, все про княжество свое вспоминаешь. А где оно, княжество, коли ты сам в лесу хоронишься? Уж сделай милость, растолкуй все по порядку.
Вадим Старый отер ладонью усы, провел по бо-роде.
– Утро вечера мудренее. Ложись спать, завтра поговорим.
– Ну, завтра так завтра, – как можно более равнодушно ответил юноша, а самого страсть как распирало узнать правду о древних перипетиях истории.
Он встал из-за стола и хотел было направиться к своему ложу, но нареченный отец остановил его.
– Возьми стяг и меч – они твои.
Вадим повернулся к столу и сгреб в охапку белозерское наследство. Старик заметил, сколь небрежно сие проделал его нареченный сын, заметил, но промолчал.
– Спокойной ночи, – пожелал он княжичу.
– И тебе добрых снов, – ответил Вадим и пробурчал себе под нос, – папенька…
Глава вторая
Белозерские тайны
Тайные тропы всегда длинней и опаснее.
На следующее утро, после завтрака, князь Вадим Старый предложил княжичу прогуляться.
– Тебе впрок пойдет, – уверенно подкрепил свое предложение князь и хотел было помочь раненому юноше подняться.
– Я сам, – Вадим отстранил руку старика и встал самостоятельно, – ну пойдем.
Пропуская нареченного сына вперед, князь чуть посторонился, и юноша, накинув шерстяной плащ, неспешно подошел к двери, толкнул ее и вышел. Старик кинул взгляд на лежащего Валуя и, удостоверившись, что тот спит, вышел следом.
– Давай немного походим, – продолжил князь свои лечебные наставления, – тебе надо разминать чресла.
– Угу, – невнятно буркнул в ответ Вадим, но согласился.
Действительно, почему бы и не размять чресла?
Однако лечебная гимнастика в виде пешей прогулки длилась недолго. Они отошли от избы всего на несколько сотен метров, когда князь сказал:
– Хватит. Давай вон тут и присядем.
Он указал на ствол поваленной сосны. Дерево, совершенно сухое и полностью потерявшее кору, лежало в стороне от огромного муравейника, но соседство с беспокойными обитателями леса ничуть не смутило старика.
– Садись, чего ждешь? – спросил князь, усевшись первым.
Вадим покосился на тружеников муравейника, что сновали широкими шеренгами тут и там, и устроился на стволе сосны, подальше от них.
– Забавные твари, – вполголоса изрек князь.
– Кто?
– Муравьи. Снуют, суетятся – и все ради блага общего дома.
– Ну так каждому свое…
– Мы, люди, к сожалению, не можем так, – все так же тихо продолжил старик, – в собственном доме способны нагадить, а то и вовсе разрушить да пожечь свои жилища.
– Муравьи тоже делают набеги на соседние муравейники, – вставил Вадим.
– Так то на чужие, а в своем доме у них всегда мир…
– Княже, ты хотел о деле со мной поговорить.
– Так я о деле тебе и толкую, – повысив голос, ответил князь, – слушай внимательно мой сказ и запоминай.
– Ага, я весь внимание…
– Четыре поколения уже сменилось в граде Белозерском по нынешнюю осень. Стало быть – ты будешь пятым…
– А ты?
– Ты слушай и не перебивай! Мои дни сочтены… так, стало быть, ты и есть пятый князь. Тебе по закону я оставляю княжение и прошу богов помочь тебе, дабы ты не совершил тех ошибок, что сотворил я. Ежечасно молю, ибо я не сумел сохранить всего, что было мне доверено отцом…
«Ну вот, еще один подвох, – подумал Вадим, – сейчас выяснится, что и княжество – миф!»
– Не было на моем веку врага, кроме Боривоя, покуда не появился на Волхове варяжский князь Гутрум, – меж тем продолжил Вадим Старый. – У новгородцев отбил он устье реки да град себе срубил…
– Альдегьюборг, – догадался юноша.
– Вот-вот, он самый.
– Прости, княже, – перебил Вадим, – а чего вы с Боривоем-то не поделили?
– Чем славны град и княжество? – в упор спросил старик.
– Людьми, товарами, землями… – не раздумывая выдал юноша.
– Ну вот тебе и ответ на твой вопрос.
– Понятно-о-о, – протянул Вадим и сам мысленно пожурил себя за глупый вопрос, – прошу, княже, продолжай.
– Так вот… Срубил, стало быть, он град себе, да силой меча принудил князя новгородского Боривоя дань платить. Ну, Боривой поначалу силу свою с силой варягов примерить решил, да не вышло, оттого новгородцам пришлось дань давать. Однако ох как не по нраву Боривою было с серебром расставаться и решил новгородец вновь силы копить да с Гутрумом посчитаться… Да что там Боривой? Вот сын его – Гостомысл, княжич, через подсыльных доброхотов шепнул варягу про Белоозеро. Мол, есть град побогаче Новгорода… обманул, стало быть, он Гутрума, а тот возьми и поверь кривде новгородцев…
Старик внезапно замолчал. Нахмурился, что-то припоминая.
– Собрал Гутрум рать, – после недолгого молчания продолжил князь, – и под стены наши пожаловал. Я так думаю, не зря Боривой учинил сей обман. Думал, змееныш подколодный, покуда варяги град мой брать будут да землю мою поганить, он, змееныш, сумеет сам силенок подкопить да в спину варягам ударить…
– А почему ты его змеенышем подколодным величаешь? – спросил Вадим, перебив рассказ князя.
– А как еще, разрази его Перун?! Змий он – паскудец, – зло изрек Старый, – мать-то его приблудила от волхва новгородского – Звеяги. А Буйслав, дурная голова, так и помер, не узнав правды. Хотя талдычили ему, что, дескать, не твой сын Боривой, не твой… У Буйслава от прежних жен только девки одни народились, а эта Елена сразу сына принесла.
– Может, наговор все это? – спросил Вадим, про себя пока решив не выдавать своего знакомства с матерью новгородского князя.
– Пустое, – отмахнулся старик, – у меня тоже есть свои глаза в Новгороде. Точно донесли – Звеяга голову девке задурил. Говорят, больно красна девка была. Ее потом от стыда хотели сжечь на погребальном костре мужа, а эта вислена[29] сбежала да выродка своего прихватила.
Эту историю Вадим уже слышал, и все же для порядку спросил:
– Поймали?
– Поймали, – утвердил старик, – да что толку. Боривоя все равно за князя признали.
– А что же дальше было?
– А что дальше? Целую седмицу отбивались мы от варягов. Два штурма отразили, а на третий – не совладали. Ворвались варяги в град…
Старик умолк, на этот раз надолго, во всяком случае, так показалось Вадиму. Юноша сидел молча и смотрел на суетившихся поблизости муравьев.
– С тех пор я князь без княжества, – наконец собравшись с мыслями, продолжил рассказ князь. – Вместе со мной из града вырвалось два десятка дружинников. Мы скрывались по выселкам, по лесам, а Гутрум травил нас, словно диких зверей. За два года я растерял всех верных друзей, и этот лес стал для меня последним пристанищем.
