— Оно. — Курортник взял у меня бинокль. — И что делать будем?
Я не знал, что делать. Трудно говорить о том, чего никогда не видел, не щупал, не чувствовал. Не знаешь, чего ждать. В Зоне полно таких явлений, вот только почему именно нам выпадает честь с ними знакомиться?
Я пригляделся — можно и без бинокля различить слабые колебания воздуха вдалеке. На фоне черно-белого леса сразу и не заметишь, Леха глазастый. А с воздуха, должно быть, видно лучше. Спасибо вертолетчикам.
Поставив пулемет, я взялся за планшет. Сканер молчит. Перебирая разные диапазоны, устройство пискнуло, зафиксировав повышенный электромагнитный фон. Ох, не нравится мне это, чудит Зона. Впереди нет ни радиации, ни знакомых аномалий, судя по показателям. Только глазами видно, как еле-еле колеблется воздух, будто парит в жаркий день над асфальтом, а приборы ничего не фиксируют.
И след на снегу ведет прямиком в это марево…
— Зови Пригоршню. Подумать надо, — сказал я, оторвавшись от планшета.
Но Курортник, оказывается, уже махнул сталкеру рукой, и вскоре тот присел за соседним деревом, вопросительно посмотрел на нас.
— Видишь? — негромко спросил Курортник.
— Что? — Пригоршня покрутил головой.
— Прямо смотри.
Сталкер сощурился, привстал.
— Во бред!
— Варежку прикрой и сядь! — прошипел я.
Развернувшись, Пригоршня привалился рюкзаком к дереву и положил на колени «Грозу».
— Я такое впервые вижу.
— Мы тоже, — сказал Курортник.
— А следы-то туда ведут. В эту аномалию, или что там за хрень.
— Без тебя видим, — проворчал я. — Что с ПДА? Сталкер достал устройство, пожал плечами и покачал головой.
— Надо в нее гайку или болт швырнуть, — предложил он.
Мы с Курортником переглянулись. Леха скептически хмыкнул: сталкерские штучки. Эх, жаль, у нас собаки нет. Пес бы сразу дал знать, можно ли пройти, безопасно ли марево, он любую аномалию и мутанта учует. Животные всё на каком-то природном, клеточном уровне распознают. Словно Бог, когда создавал человека, дал ему мозги и способность развиваться за счет мысли, оставив только один инстинкт — размножения. А животных поместил на ступень ниже, но не лишил связи с природой и наделил многими инстинктами. Иначе как объяснить, что звери заранее чувствуют землетрясения и извержения вулканов и уходят из опасных мест…
— Пса бы сюда. — Курортник будто прочел мои мысли.
А ведь тот, кто в Зоне много времени проводит, что-то приобретает — по-другому передвигается, смотрит на происходящее, чувствует… Вон Леха нутром почуял марево, понял, когда остановиться, осмотреться. Скоро и я стану немного мутантом, домой приеду — родные шарахаться будут. Понимаю Курортника, почему новый контракт хочет подписать, когда истечет срок предыдущего. Он с Зоной сросся. Только ему легче — жены нет, детей нет… А Кирилл пропавший — ровесник моему старшему будет… Да, нужно в Иностранный легион было топать, купился я на сумму контракта с ОК… Черт, ну что за ерунда в голову лезет?
— Я проверю. — Пригоршня подкинул на ладони болт и гайку, они тихо звякнули. — Пойду и кину. А, Курортник?
Леха думал недолго.
— Давай, только с максимальной дистанции. Как бросишь — сразу за дерево и мордой в снег. Понял?
— Чего ж не понять. — Пригоршня перехватил оружие, поднялся. Пригибаясь, подошел к нам, протянул мне «Грозу»: — На временное хранение, — и направился к зарослям орешника.
Маршрут он выбрал странный — кровосос его знает почему так. Достигнув ближайшего куста, сталкер свернул на полпути. Швырнул вбок болт с привязанной к шляпке красной ленточкой. Леха хмыкнул, мы переглянулись и снова уставились на Пригоршню. Наверное, у сталкеров в порядке вещей шаманские ритуалы, а может, и вправду Никита, как и Леха, чует что-то, поэтому кидает болт туда, где, на его взгляд, притаилась опасность. Проверяет. Хотя скорей всего это он тренировался, приноравливался.
Сталкер подошел к болту и поднял его. Постоял, переминаясь с ноги на ногу и глядя вперед. Почесал затылок, широко размахнулся и запулил железку в марево, до которого было метров двадцать, а сам с фырканьем свалился за сосну. И я втянул голову, вжался в снег. Краем глаза заметил, как Леха поднял бинокль…
Удачный бросок — болт пролетел между деревьями, не зацепив веток, пересек границу марева и утонул в сугробе. Ничего не случилось. Ветерок по-прежнему гулял в кронах. Я приподнялся на локтях. Вон ворон прохлопал крыльями, здоровенный какой — падали нынче много в округе, отожрался, скотина летающая. И все, ничего больше. Болт валяется себе где-то в снегу за границей марева. Пригоршня поднял голову, обернулся, посмотрел вопросительно.
Курортник крикнул:
— Давай гайку! — Бинокль он не опускал. Никита размахнулся и швырнул гайку. Она зацепила
молоденькую елку, с веток посыпался снег, а гайка -не долетела до аномалии.- Пригоршня выругался, достал еще одну, метнул — на этот раз попал в марево. Я приметил, куда она упала. Ничего не произошло.
— Ну что, теперь попробуем сами, — сказал Леха. Я выпрямился — в левой руке «Гроза», «Миними» на ремне через плечо, готов к стрельбе. Бросил короткий взгляд на Курортника, он показал жестом: «Вперед». Перебежав к Пригоршне, я отдал ему «Грозу», присел и прижался к дереву, наведя пулемет на марево.
Леха взял правей, точно по цепочке следов предполагаемых похитителей, пролегшей между кустами орешника. Отойдя шагов на десять, остановился, поводил штурмовой винтовкой из стороны в сторону и дал знак оставаться на месте, а сам приблизился к мареву почти вплотную.
Кажется, командир вину чувствует за пропажу лаборанта. Вот в отряде над нами потешаться будут… Да ладно потешаться — ОК сожрет, особый отдел душу вывернет. Хорошо, если все закончится удачно. И на Янтаре все в порядке, и мужики из отряда Отмеля живы, и Юра найдет способ, как связаться со штабом. Он опытный командир. Все-таки совсем мы расслабились с Лехой, давно в Зону не ходили, долго нас мурыжили после событий на ЧАЭС…
— Лабус! — тихо позвал Курортник.
— Я.
— Если чего… — Он посмотрел на меня. — Это приказ. Берешь Пригоршню, и выходите за Периметр.
Я открыл рот…
— Это приказ, — без эмоций повторил Леха.
Я вздохнул, покосился на Никиту. Тот пожал плечами.
Командир медленно убрал винтовку за спину. Поправил шлем, сдвинул на глаза очки и сложил пальцы в замок так, что они хрустнули.
Наконец он расцепил руки, отклонился немного назад, как бейсболист перед броском, и прыгнул.
* * *
Ничего не произошло. Нырнув в марево, Леха покрутился на одном месте, посмотрел вверх, вниз. Казалось, что он стоит за стеклянной дверью и стекло не очень чистое — фигура слегка расплылась. Он усмехнулся и вышел из марева на нашу сторону. Повернулся, шагнул обратно, снова выскочил.
