— Отвернись, — толкнул Субботин штурмана в бок. — Слышишь? Не смотри!
Но Женя, будто окаменев, не мог оторвать взгляд. Полными ужаса глазами он смотрел, как, зачерпнув первым, полный стакан залпом выпил Николас. Потом стакан перешёл к другому грузовику, затем к третьему. Последние загустевшие капли перелили в деревянную кружку, и тело Пио сбросили в воду. Сергей отвернулся и увидел Роситу. Девушка стояла неподвижно и ловила каждое движение грузовиков. Ни один глоток крови не остался для неё незамеченным. Ни одна бурая капля не ускользнула от напряжённого взгляда. Лицо её побледнело и исказилось от нервного подрагивания скул. Дождавшись конца экзекуции, она расслаблено вздохнула и неспешно пошла наверх, вслед за отцом.
— Хватит, хватит! — прокричал Бача и хлопнул в ладоши, привлекая внимание. — А теперь за работу! Салах, давай двоих на компрессор, а ты, Гаспар, веди сюда своих русских. Николас, раз уж ты так облизываешься, то с тебя точно сегодня добытая вещь! — довольный Бача захохотал и отвесил Николасу мощный тычок в плечо. — Отрабатывай напиток! Пойдёте с русским первыми.
Двое грузовиков засуетились возле компрессора, разматывая шланги. Двинув вверх-вниз массивными деревянными рычагами, они наполнили воздухом кожаные меха.
— Вставай! — тронул за плечо всё ещё сидевшего Женю шагомер Гаспар. — Вы с Николасом начинаете сегодняшний день. Подойди к краю, я помогу тебе повесить груз.
Голицын тяжело поднялся, не отрывая взгляд от кровавого пятна на воде, куда минуту назад сбросили Пио. Тело старика скрылось под брёвнами, оставив на поверхности лишь стайку бурых пузырей.
— Не думай о нём, — продолжал напутствовать Женю Гаспар. — Он всё равно больше недели не протянул бы. Думай о себе. Поначалу у всех так, потом привыкают. Придёт время, скрутит тебе кости, так ещё сам стакан протянешь.
Справившись с подкатившим к горлу спазмом, Голицын отрицательно махнул головой.
— Уж лучше сдохнуть!
Гаспар понимающе улыбнулся и, поставив Женю рядом с компрессором, накинул ему на плечи верёвочные ремни. Кто-то принёс и положил рядом на палубу тяжёлые булыжники. В них Женя узнал те камни, что они привезли на галере с острова неприкаянных. Гаспар окинул взглядом щуплую фигуру Голицына, затем поднял один из булыжников.
— Этот тебе в самый раз. Я его помечу, чтобы в другой раз не искать.
Вложив камень в плетёную корзину, он затянул петлю и привязал к стягивающим шею и грудь ремням. Затем вставил Жене в рот конец резинового шланга.
— Тяни воздух ртом, выдыхай носом. Когда опустишь руку в слизь — считай до пяти, потом вытаскивай и смывай её с кожи. Щупай дно против движения слизи. Если что нащупаешь, доставай и дёргай верёвку. Дно под нами гладкое, так что, если попадётся вещь — сразу поймёшь. Сейчас проверят компрессор, зажми шланг губами, чтобы не выскочил. Лишний воздух выпускай сквозь зубы. Ну, ничего! — Гаспар осмотрел Женю с головы до ног. — Под водой сообразишь, что к чему. Если с вертолётом управлялся, то и здесь справишься. Медленно подойди к краю и жди Николаса. Он пойдёт первым, ты за ним. Следи за тем, что делает он, а он будет следить за тобой. Если найдёшь вещь, не вздумай спрятать, а то закончишь как Пио.
Женя застыл у края палубы, глядя на воду у ног. Прозрачный верхний слой отливал бирюзой, а под ним повсюду разлилась чернота.
— Ты сильно не старайся, — шепнул сзади Субботин. — Так… поплавай для вида. Если что — дёргай этот чёртов трос.
— Ничего, я справлюсь.
— Я не сомневаюсь, — усмехнулся Сергей и похлопал по булыжнику на груди у Жени. — Камень они тебе увесистый подобрали.
— Это — груз. Теперь хотя бы понятно, почему они зовутся грузовиками.
— Логично. Наверное, как-то так выглядела несчастная собачонка Му-му.
— Узнаю, — хмыкнул Женя. — Чем вокруг страшнее, тем громче из тебя сыплются шутки.
— Ты же понимаешь, что если тебя не вытянут, то сам ты не всплывёшь. Но ты не волнуйся, я здесь послежу, чтобы о тебе не забыли. А солдафонский юмор, ты же знаешь, это моя защитная реакция.
Женя вымученно улыбнулся, но Субботин заметил, как побледнели его губы.
— Не переживай, Серж. Не я первый. Они этим давно промышляют, так что, надеюсь, уже всё отработали до мелочей.
— Хотелось бы верить. Если что, срывай этот груз и сразу наверх. Не вздумай нахлебаться воды и оставить меня одного!
Сергей пощупал капроновые верёвки с палец толщиной и понял, что освободиться от камня без ножа невозможно. Если что случится, то штурман обречён.
— Не хочу думать об этом. Меня, Серж, удивляет другое. Они убивают друг друга за граммы того, чего недалеко отсюда находится сотни тысяч тонн. Понятно, что им это неизвестно. А вот мы можем извлечь пользу. Надо только подумать — как? Может, обменяем информацию на свободу?
Рядом прошёл Бача, и Голицын с Субботиным замолчали. Мексиканец склонился над уложенным петлями шлангом у ног Жени, потом дёрнул тянущуюся к ремням на спине верёвку и ткнул пальцем на край палубы.
— Стань здесь. Не запутай шланги. На тебя мне наплевать, а вот за Николасом должок. Если он вздумает утонуть, то пусть сначала расплатится по счетам.
Собственные шутки мексиканцу нравились. В прекрасном расположении духа он подмигнул Голицыну и кивнул на воду:
— Не порви шланг. Если порвёшь, то лучше оставайся там. Потому что тогда тебе здесь лучше не появляться.
Бача расхохотался и подошёл к Николасу:
— Следи за ним.
— Да уж не сомневайтесь, господин. Мой разбитый нос станет ему камнем в горле.
— Не болтай ерунду. Я сказал, чтобы ты смотрел за ним, чтобы он работал, а не отсиживался на дне. Всплывёт, сам проверю его руки. А теперь — пошёл!
Николас вставил в рот шланг, опустился на колени и осторожно спустился с причала в воду. Удерживаясь за бревно, он окунулся с головой, выпустил струю пузырей и отпустил руки. Тяжелый груз на груди тут же потянул его на дно.
— Теперь ты.
Бача подтолкнул Голицына к краю палубы.
Повторяя движения Николаса, Женя сполз в воду и, погрузив лицо, открыл глаза. Привычной рези морской воды не было и в помине. Как не было характерной мути, ограничивающей видимость. Доступное глазу расстояние потрясало. И повсюду, куда ни глянь, простиралась чёрная пустыня. К днищам лодок тянулся лес лиан. Он казался плотным, словно непролазные джунгли. Но там, где лиан не было, вода превращалась в стекло чистейшей прозрачности. Без единого изъяна, за который мог бы зацепиться взгляд. К тому же её температура приближалась к температуре тела, и вода не чувствовалась. Ощущение невесомости потрясало. Женя повис на руках, позабыв о своей работе грузовика и привыкая к необычному чувству лёгкости.