Океан был очень спокойным. Небольшие волны лизали берег. Солнце из-за облаков не выползло, но граница облачности приподнялась, отступила. Стало теплее, чем накануне. Диме показалось, что мир теперь гораздо больше. Нельзя сказать, что в предыдущие дни туман и низкие облака давили на него. Но сейчас, когда с площадки на уступе были различимы верхушки скал в море, проливы, призрачные силуэты соседних островов, этот остров уже не казался тюрьмой.
Клоков вдруг подумал, что в такую погоду легко умирать солдатам на войне. Вернее, он понимал, что умирать всегда трудно, но когда вокруг царят покой, умиротворение, какая-то вселенская тишина, проще думать о неземном, об отвлеченном. Проще верить в то, что конец жизни – еще не конец. Все продолжается, и продолжается вечно. Потому что человек уходит не бесследно. Он становится частью окружающей природы, огромного мира, и, быть может, в этом есть высшее предназначение человека.
– Доброе утро! – тихо произнес кто-то за спиной.
Дима вздрогнул, сжался, но тут же осознал, что это не голос Лехи-Гестапо, не голос одного из прихвостней Мезенцева. Позади стоял Фокин.
– Доброе утро, Святослав! – так же тихо отозвался Дима Клоков.
Он едва заметно шевелил губами. Совсем не потому, что боялся нарушить гармонию окружающего мира. Просто слова давались с трудом.
– У тебя какие-то проблемы, – помолчав, сказал Фокин.
Дима стоял лицом к океану, грустная усмешка парня не могла быть заметна священнику.
– Вряд ли я готов к исповеди, – поколебавшись, ответил он.
Святослав успел сделать несколько шагов вперед и теперь стоял рядом с Клоковым, а потому от Димы не ускользнуло, как Святослав пожал плечами.
– Исповедь – далеко не единственное, что приближает человека к гармонии, – задумчиво произнес он. – Иногда достаточно посоветоваться с кем-то… Кем-то чужим. Кто способен взглянуть на проблему со стороны, предложить новый выход.
Дима помолчал, размышляя над тем, что сказал Фокин.
– Святослав… – вдруг, неожиданно для самого себя, решился он. – Святослав, скажи, пожалуйста, как быть, если из ситуации есть только два выхода: плохой и очень плохой? Ни один тебе не нравится, но ты должен выбрать какой-то вариант, потому что жизнь не оставила ничего другого. Можешь поступить так, а можешь поступить эдак, но в любом случае потом будешь мучиться, пожиная плоды.
– Лао Цзы, – не раздумывая, ответил священник.
– Что? – не понял Дима. – Извини, я не расслышал.
– Лао Цзы, – терпеливо повторил Фокин. – Это имя великого китайского мыслителя, основателя даосизма. Попробуй в этом случае применить его философию. Не делай ничего. Точнее, дай всему развиваться естественным путем. Кто действует – потерпит неудачу.
– Для меня это не выход, Слава, – покачал головой Клоков. – Увы, я рад бы ничего не делать. Но жизнь поставила меня перед таким выбором, что если ничего не делаю – то проигрываю. Причем, проигрываю не мелочь – самого себя.
– Стань подобен воде, – будто не слыша собеседника, продолжал Святослав. – Посмотри на океан! Нет ничего мягче и слабее воды, но она нападает на крепкое и сильное. Никто не может победить ее.
– Все это здорово, – усмехнулся Дмитрий. – Да только вряд ли мне поможет.
– Если б мы с тобой сейчас спустились вниз, к океану, то увидели б на берегу огромное количество камней, обточенных водой. Когда-то эти камни были твердыми, острыми, как окружающие нас скалы. Однако вода победила их. Камни сохранили твердость, но изменили форму – они стали совсем другими, округлыми, приятными на ощупь.
– Слава, что мне делать?! Есть два пути, мне надо выбрать один из них!
– Дмитрий, смотри на океан. Смотри на обточенные водой камни. Думай об этом. Там, где есть два пути, неизбежно существует третий. Дай событиям развиваться естественным ходом. Уподобься воде и жди, что будет. Прости, но это лучший совет, который я могу дать.
Развернувшись, священник неторопливо двинулся вниз по тропке. Клоков постоял, глядя ему вслед, снова повернулся к океану.
– Вода, мягкая и податливая, – повторил он. Порывисто шагнул к каменной стене, провел ладонью по острым граням. – Вода, превращающая камни в пыль… За миллионы лет… Но у меня нет такого количества времени! Один день. Только один…
Никто не ответил бывшему студенту. Постояв еще немного, Дима обреченно потопал вниз, навстречу ждавшим его проблемам.
Новый рабочий день пошел совсем по-другому, это отметили все. С самого утра, сразу после завтрака, бригада отправилась на новый объект. Вернее, начали с того, что долго ползали по ледяным куполам, по каменистому плато, по склонам окружавших скал. Бригада Салидзе расставила датчики в указанных Прохоровым точках.
Дима Клоков не смог бы потом рассказать даже под пытками, сколько было этих «штуковин» – люди жутко устали, стремясь выполнить работу именно так, как требовал главный инженер. А Прохоров спуску не давал. Он все время находился рядом с Жорой Салидзе, вглядывался в монитор ноутбука, давал указания бригадиру. Требовалось установить все датчики именно так, как было отмечено на плане.
Для того, чтоб заглубить некоторые из них, пришлось колоть лед, делать в нем небольшие шахты-колодцы. В большинстве случаев обходилось малыми затратами энергии: просто снимали мох с гранитного основания. Прижимали чувствительные мембраны к ровному основанию, хорошо проводящему звук.
Шныра, один из людей Лехи-Гестапо, показал несколько цирковых номеров, устанавливая датчики на скалах. Туда никак не получалось добраться: дорог на острове не было. Требовалось лазать по каменным уступам, рискуя сломать шею. Народ тихо роптал, однако Прохоров требовал идеальной точности. В конце концов Мезенцев приказал одному из своих прихвостней взять «долбаные штуковины» и дотащить туда, куда показывает «главный-нахрен-инженер».
Дмитрий Клоков еще раз уяснил для себя, что у зэков команды лидера выполняются беспрекословно. Неизвестно, приходилось ли Шныре когда-нибудь раньше лазать по скалам, видел ли он хоть раз в жизни, как это делается правильно. Однако даже не пытался оспаривать приказ. Шныра полез вверх и в сторону от площадки, на которой остались рабочие.
– Господи, помоги ему! – вполголоса сказал Святослав Фокин, когда бывший зэк полз по стене, на высоте в несколько десятков метров над уровнем моря, из которого торчали черные верхушки скал, острые, изломанные куски льдин.
– Тссс! – тут же шикнул на него Леха.
Шныра, на спину которого привязали небольшой рюкзачок, медленно и очень аккуратно выбирал трещины, в которые можно было поставить носок сапога. Пока зэк, с риском для жизни, полз по стене, Дима нашел ответ на вопрос, который давно задавал себе: «Для чего в команду набрали бывших зэков?».
