Повисла тишина. Только плескались волны, посвистывал ветер в снастях да кричали над морем чёрные птицы.
Первым ожил седой майити. Март опустил короткий меч, что был зажат в руке, шагнул к трону и преклонил колено перед принцессой.
— Прими мой меч и мою верность, госпожа, — голос ветерана звучал хрипло, но так же твёрдо.
Игорь сделал шаг к трону. Он вдруг понял, почему Март до сих пор ещё жив. Ветеран армии Князя, не один десяток лет оттрубивший на службе… единственный, кто остался. Живая легенда. Кто первый поднимет на него руку — из тех, что служит сейчас?
Принцесса положила ладонь на седую голову ветерана.
— Я принимаю твой меч и твою верность, солдат. Встань.
Март поднялся, опущенный меч блестел в его руке.
Принцесса повернула голову и взглянула на Игоря. Сверкнули алыми зрачками раскосые глаза. Сейчас она напомнила ему Май — когда та была в ярости или в любовном безумии.
— Капитан Роберт.
Он шагнул ближе. Учтиво склонил голову.
Преклонять колено — нет. Старший Анклава ни перед кем не склоняет колени.
— Госпожа княгиня. Совет Анклава признаёт вашу власть и выражает свою поддержку. Примите соболезнования и поздравления с восшествием на престол.
Откуда у Игоря выскочили эти высокопарные слова, он не знал, но они пришлись кстати.
Принцесса Холодных Земель в свою очередь кивнула. Раскосые глаза блеснули, она протянула руку. Изящные пальцы всё ещё сжимали окровавленную булавку.
Капитан Роберт взял девичьи пальцы и сжал в своей ладони.
Принцесса… нет, Княгиня Нижних Земель, помедлив секунду, произнесла:
— Я принимаю ваше сочувствие и вашу поддержку, Старший Анклава.
Показалось ему, или правда девичья рука в его ладони при этих словах дрогнула?
Игорь смотрел ей в глаза, но взгляд девушки-майити уже потерял алый блеск и стал непроницаемым. Как у них у всех.
Он оглядел палубу. Кажется, никто из бывших людей Князя не стремился отомстить за покойника. Матросы и солдаты стояли, опустив оружие. Некоторые даже вытянулись, и преданно ели глазами нового господина — то есть госпожу. Как видно, покойный государь особой любовью не пользовался. А может быть — и у Игоря нехорошо похолодело внутри — всё это результат дворцовой интриги. А он, капитан Роберт, участник её финала.
Как бы то ни было, отступать теперь некуда. Возьми себя в руки, итиол, капитан Роберт, Старший Анклава. Жребий брошен, Рубикон перейдён.
Княгиня хотела что-то сказать, он сжал ей пальцы и повысил голос, не дав произнести ненужные слова.
— В свою очередь, я принимаю вашу поддержку, вашу руку и вашу дружбу, Княгиня. От лица совета Анклава и по доброй воле.
Дружный вздох пробежал по палубе флагманского корабля. Удивлённый, но радостный — это Игорь сумел уловить. А ещё он почувствовал, на этот раз точно, как задрожали девичьи пальцы в его ладони.
Да. Союз с Княжеством заключён. Хочешь жить, умей вертеться, капитан Роберт. Куй железо, не отходя от кассы.
Палуба, и вместе с ней весь корабль завибрировали под ногами. Низкий гул сотряс воздух, прокатился над морем.
Игорь крепче сжал руку принцессы Холодных Земель и обернулся. Вершина горы с развалинами храма вздувалась и пучилась, как взламываемое изнутри яйцо.
Содрогнулись скалы. Море вспенилось, бухта закипела, как огромный котёл.
Как видно, маленький бородатый магистр разорвал последнее заклинание у дверей священного хранилища.
Нарыв на вершине горы прорвался. Фонтан огня взметнулся к небесам, унося вверх каменные обломки.
Остров заходил ходуном, будто хотел вырваться с корнем из толщи земной коры. Целые пласты скал отламывались и сползали в воду. Бухта рушилась, обваливалась сама в себя.
Корабль-флагман подбросило, как игрушечный. Кресло с обмякшим на сиденье покойным Князем сорвалось с места, ударилось о борт. Корабль снова подбросило, как на сумасшедшем аттракционе, окровавленное тело повелителя Нижних Земель кувыркнулось через фальшборт и тряпичной куклой свалилось в море.
Корабли княжеского флота спешно снимались с якорей и уходили подальше от берега. Метались матросы, гудели трубы, кричали офицеры.
Игорь вцепился в трос. Ледяная волна прокатилась по палубе, и он прижал к себе принцессу. Девушка обхватила его руками, а он, отплёвываясь от едкой влаги, посмотрел на то, что осталось от его Анклава.
Ледяная игла страха прошила его до пяток, и не взбесившееся море было тому виной. Чудовищный невидимый смерч, что недавно крутился над бухтой, соединяя небо и землю, пропал. Над островом, над огрызком священной горы клубились облака гари и дыма. Бухта превратилась в белый от пены, бурлящий котёл. Над бушующей водой растекалась тёмная туча. Будто огромного спрута долго растягивали между небом и землёй, выкручивая в резиновый жгут. Но вот он лопнул, и теперь растекался туманным телом, заполняя собой скалистую чашу Анклава.
Вал кипящей воды обрушился на борт, корабль подбросило, тонны воды прокатились через палубу, и остров пропал из виду.
Конец первой части
Глава 26
Глава 26
Некролог был бы отличной визитной карточкой
Станислав Ежи Лец
Марина всхлипнула, прикусила красными губами костяшку пальца. Моргнула, согнала слезинку с глаз.
Муж лежал на больничной койке, весь опутанный трубками и проводами, неподвижный и безмолвный. Игорь, Игорёк. Бывший. Теперь уже точно бывший муж. А она — молодая вдова. Вот-вот ею станет.
Но это ненадолго. Скоро всё изменится. Валерка будет с ней. Правда, у него сейчас живёт какая-то лахудра. Блондинка крашеная. Ничего, разберёмся. Не впервой.
Крашеную за дверь, и вперёд, к счастью — строить уютное семейное гнёздышко. И бизнес. А Никитка привыкнет к новому папе. Привыкнет, полюбит, обо всём забудет. Какие его годы!
Неподвижное тело вздрогнуло. Маринка отвернулась, закрыла глаза. Кто их знает, этих коматозников, может, они так вот и помирают, в судорогах?
Кто-то ахнул. Зашаркали ноги, молодую вдову грубо оттолкнули. Ах да, это друг детства, как его там — Владик. Согласно завещанию, приглашён к телу — попрощаться. Да что он себе…
Маринка обернулась и тоже охнула. Покойник смотрел на неё широко открытыми глазами. Что-то уж очень сильные судороги у этих коматозных…
Бывший муж повернул голову, посмотрел на столпившихся у койки людей. Поднял руку, ухватился за проводок и выдернул его с корнем из аппарата.
Врач, который до сих пор стоял, разевая рот в немом изумлении, сказал:
— Это невозможно!
Зато Владик, не задумываясь о тонких материях, кинулся к другану и заорал дурным голосом:
— Иго-орь! Игорёха, мать твою! Мы ведь тебя уже похоронили!
Игорь посмотрел на друга, ничего не ответил, приподнялся и сел на кровати. Теперь орали уже все. Владик — от радости; дальний родственник, приглашённый для приличия — от удивления; Маринка — сама не зная от чего; врач — на всех, чтобы не толпились. Только юрист Альберт Александрович стоял тихий и задумчивый, и просто смотрел, как оживает его клиент.
Оживший покойник оглянулся, не обращая внимания на поднявшийся шум, и опустил ноги с кровати. Тапочек, разумеется, возле ложа не оказалось. Но бывшего коматозника это не смутило.
Он опёрся ладонями о край ложа, шлёпнул босыми ступнями об пол и встал на ноги. Пошатнулся, постоял, слегка покачиваясь и странно вертя головой — точь в точь как филин на ветке — и вдруг посмотрел прямо на жену.
Маринка взвизгнула. Холодный, неподвижный взгляд мужа испугал её до чёртиков. Никогда, никогда Игорь так на неё не смотрел.
Муж сделал шаг. Глаза его не отрывались от лица жены, взгляд стал рассеянным, но оттого не менее страшным.
Маринка не выдержала, попятилась, придушенно пискнула и выскочила из палаты.
Там в коридоре, под присмотром няни, сидел и ждал Никитка. Марина сейчас отчаянно пожалела, что привела сына сюда. Она-то надеялась, когда вся эта тягостная история закончится, взять сынулю за ручку, и объяснить ему, как они теперь будут жить. Может, намекнуть про дядю Валеру… И вот, на тебе!
