мир энергии. Но для начала научись хотя бы не зажмуриваться при стрельбе.
Сделав укол и перебинтовав рану, я поднялся, продолжая держать коготь, который вынул из своей ноги.
Эми уже стерегла пролом в стене.
– Как думаешь, сколько когтемёт будет восстанавливаться?
– Не думаю, что долго. Я такого монстра ещё не видел, но встречал похожих на болотах Второго Обвода.
Я подошёл к Эми, ощущая, что моя «Скорость» значительно понизилась. Двигался как под водой или как после выхода из стазиса: медленно и лениво. Тело не успевало за мыслями.
Эми почесала кончик носа дулом револьвера и спросила:
– Что же нам делать?
– Если пойдём прямо, то когтемёт нас расстреляет, будто это он играет в коридорный шутер. Наверняка засел за поворотом коридора.
– Будем искать обход?
– Да. Но в первую очередь усилим нашу огневую мощь. Твой револьвер окончательно бесполезен в этой локации.
Эми заметила, что я держу коготь:
– Тоже коллекционная редкость?
Я переместил коготь в рюкзак:
– Мне нужно синтезировать антидот, для этого нужно сохранить исходный материал.
– А как его синтезировать?
– В какой-нибудь лаборатории корабля… я надеюсь.
– А если её нет?
– Не может не быть.
– Сука-мля, бесит твоя самоуверенность.
– А меня бесит, что ты сквернословишь. Предлагаю повернуть назад, обойти двигательный отсек по другому коридору. Наверняка он будет заблокирован, и коридор с когтемётом – единственный путь к сердечнику. Но мы обязательно найдём что-то, что поможет нам победить.
– А если не найдём?
– Тогда я ошибся, и мы погибнем, столкнувшись с ещё более опасным монстром.
– Отличная перспектива, сука-мля.
Мы развернулись и пошли обратно. По дороге старательно толкали и открывали все двери, проверяли все закоулки, отыскивая что-нибудь, что поможет против когтемёта. Эми даже дала ему кличку «Задира» и поинтересовалась:
– Интересно, можно ли сделать его своим питомцем?
– Приручение такого монстрика будет стоить тебе десятка перерождений. Ты с Нулевого Обвода будешь месяц выбираться. И чтобы его прикормить, вызвав к себе доверие, нужно скормить ему неопределённое количество игроков или неписей. А заманить человека в ловушку – сложная задачка.
– Да, Задира – он такой. Сложный. – Эми шаловливо посмотрела на меня. – Что если я тебя первого отдам ему на съедение?
#
Так как я двигался медленнее, Эми постоянно вырывалась вперёд. Вспоминала, что я торможу, возвращалась, стараясь шагать в ногу, но снова обгоняла.
– А вот ты говоришь, что ка-эски подстраиваются под нас и всё такое, – спросила она. – А если мы, люди, подстроимся под них? Ты понимаешь, о чём я?
– Сразу скажу, не надо думать, что ты тут самая умная. Будто до тебя не было экспериментаторов, проверяющих реакции ка-эс на нестандартное поведение пользователя. Всё это делалось ещё на заре развития виртуальных техаррационных миров. Мы не первопроходцы, мы наслаждаемся тщательно разработанной технологией. Ка-эски, да и сама игра – не наш враг или друг, это как бы безразличный демиург, который не подстраивается под нас для того, чтобы нам было легко, но подстраивается для того, чтобы нам было максимально сложно, но не невозможно.
– Это как? И что, сука-мля, значит «демиург»? Монстр какой-то?
– Она всё делает так, чтобы каждая ситуация казалась безвыходной, но решение проблемы всё же существовало. А что касается демиурга, то с древнегреческого это переводится как «творец».
Эми задумчиво покачала головой:
– С твоих слов всё звучит так, будто ка-эски только создают видимость сложности.
– Ка-эски вообще создают видимость всего в Адам Онлайне. Не забывай, основная их задача – сделать наше время в Адамке максимально насыщенным. Для этого нужно удерживать наш интерес. Нам даётся цель, достижение которой нам интересно.
– Хм, а какая у тебя цель? Явно не просто жизнь в Адамке, не игра?
– Не расскажу. Моя цель – неигровая. Зато могу предположить, почему ты перестала быть ангелом и решила стать супером. Тебе так нравилось быть ангелом, что у тебя как-то отобрали эту возможность.
– Не считай, что ты тут самый умный, – передразнила меня Эми. – Ни фига ты не знаешь моих мотивов.
– Какие бы они ни были, я уверен, что эти мотивы созданы при участии ка-эс. Тогда как моя цель от них не зависит.
Эми снова почесала кончик носа револьвером. При этом она закусила нижнюю губу, отчего стала ещё симпатичнее. Есть такой тип девушек, которым задумчивость особенно к лицу.
– Но ведь, сука-мля, игроки умирают при решении квестов? – Ни с того ни с сего она продолжила другую мысль. – Их мочат более сильные эн-пи-си или они попадают в ловушки или аномалии.
– Не поверишь, но по статистике чаще игроки умирают от руки других игроков. На это и сделан упор. Те, кто приходит в Адам Онлайн именно играть, а не просто вести более весёлую жизнь, чем в реальности, получают то, что хотят. То есть игру. А сложность игры зависит от соперника. А лучший соперник, в свою очередь, – это другой человек. Никакой эн-пи-си не сравнится.
Эми резко возразила:
– А ты уверен? Многие неписи получше людей будут.
– В чём же?
– Да во всём! Будто ты и не знаешь?
Резкость её возражений меня удивила. Она так странно на меня смотрела, словно ожидала откровенного ответа. Что-то скрывалось за этим ожиданием. Я сделала вид, что не заметил перемены в её тоне. Как ни в чём не бывало продолжил:
– Конечно, есть прокачанные неписи, которых фиг убьёшь. Но победа над таким всё равно не идёт в сравнение с победой над человеком. Факт того, что ты превзошёл другого человека, рождает иные ощущения, чем факт победы над куском кода.
Эми остановилась:
– Я не про драки говорю, не про уровни или прокачки.
– Про что же?
Девушка раздельно, как для идиота, произнесла мне по слогам:
– Про то, что неписи бывают не хуже людей. Они настолько развиты, что ничем не отличаются от… от… от тебя, например.
– Даже самый сложный неигровой персонаж, чьё поведение контролирует целая ферма квантовых платформ, не способен имитировать человека.
– Откуда ты знаешь. Например, Менторы…
– Менторы – выдумка.
Эми злостно махнула револьвером:
– Ой, надоел. Всё-то ты знаешь. Может, это ты – выдумка? Сука-мля, подумай об этом.
Она резко пошла вперёд, а я пошлёпал за ней, медленный, как сползающее с тарелки желе.
#
Я предположил, что Эми задавала эти вопросы, чтобы решить какое-то личное затруднение, не желая признавать, что оно её волнует. К тому же я достаточно её изучил. Не прошло и минуты, как она вернулась ко мне и спросила таким тоном, словно и не злилась:
– А если, предположим, человек не хочет играть? То ка-эски всё равно
