пистолета на пальцах.
– Это было круто, – сказал я. – Как научилась?
– Мои уровни «Знания» и «Ловкости» открыли умение «Трюки с пистолетом». Практической ценности нет, но выглядит классно. Даже не надо прикладывать усилий, просто начинаю крутить их, а остальное само происходит.
– Не будь легкомысленной, – посоветовал я. – Освоение новых трюков позволяет перезаряжать пистолет одной рукой. Может оказаться полезным, если ранят.
Мы продолжили мародёрствовать. Планшет учёного оказался версии «Планшет защищённый», но экран разбит, а батарея села. На нём так же не имелось ценных апгрейдов, которые можно перенести на свой.
Нашли очередной «Глок» с глушителем и фонариком. Глушак особой ценности не представлял, они продавались в «Десяточке» на развес, а вот подствольный фонарик оказался в тему. Не то, что бы он был редкостью, но именно сейчас пригодится. На дне рюкзака лежали тонкие книжки: «Новые данные о фауне паукоботов на северном входе Свалки Механодеструктов Нулевого Обвода», «Гипотетические принципы работы гипотетической установки гиперквантового скачка», и ещё парочка, я не стал читать дальше.
– Книжка про паукоботов – это для тебя, – протянул я брошюру Эми. – Если осилишь чтение, научишь своих петов проходить на запретные территории.
– То есть будут ходить за мной повсюду, даже выйдут за пределы свалки?
– Ага.
– Я стану супером, мне такой эскорт не нужен.
– Кстати, Эми, ты отдаёшь себе отчёт, что супер – это сложный персонаж? Тебе нужно не просто прокачать человека до двухсотого уровня, но прокачать по определённым веткам навыков. Только это откроет трансформацию человека в суперчеловека.
– Ты отстал от жизни, самый сложный персонаж сейчас – это бизоид. Тем не менее ты прав. У меня записано, какие ветки прокачивать. И прекращай учить меня без спросу, общение с тобой напоминает какой-то бесконечный туториал.
В боковом кармане рюкзака я нашёл две большие, укреплённые металлом колбы. В одной плескалась мутная красноватая жидкость, а на стекле маркером написано:
Тест обр. №6
Во второй колбе жидкости мало, и она была прозрачная, светло-синяя, а на пробирке ничего не написано.
Последним на дне рюкзака лежал диктофон. Такой же, как у учёного в машине. Уровень заряда в диктофоне был достаточным, чтобы прослушать сообщение.
«Нас осталось трое из всей группы… – говоривший тяжело дышал. Фоном слышались отдалённые выстрелы. – Моего коллегу ранили паукоботы, командир экспедиции приказал оставить его в машине. Мы все чувствовали себя подлецами, бросая товарища, но теперь мы получили сполна».
Учёный закашлял, послышался звук, будто он полз по полу. Послышался шипящий звук открываемой двери.
«Теперь ясно, что у коллеги в машине больше шансов выжить и дождаться спасательной операции, чем у нас…»
– Нет, мужчина, – усмехнулась Эми, – Ваш коллега не дождался спасения.
«Мы добрались до двигателя звездолёта. Мы смогли изучить его спецификации… В моём планшете содержатся все необходимые схемы не только для ремонта движка этого корабля, но и для создания подобного. Это открывает нам, человечеству, дорогу к звёздам… Но одного двигателя недостаточно. В навигационной рубке, которая находится перед главной палубой, хранятся карты всех звёздных систем, изученных внеземной расой…»
Он закашлялся. Послышался удар чем-то тяжёлым. Это сопровождалось знакомым скрежетом когтей по полу. Учёный вскрикнул, запись оборвалась. Снова продолжилась. Выстрелов уже не было слышно. Учёный говорил тихо, чувствовалось, что его покидали силы:
«Мы весь день изучали корабль инопланетян. Много времени ушло на то, чтобы разобраться в схеме коридоров, в назначении помещений. В том помещении, что являлось, по нашим догадкам, лабораторией, мы разместили и свою лабораторию. Перетащили туда трупы всех найденных инопланетян. В живых никто из них не остался, что удивляло. У всех присутствовали следы насильственной смерти. Но что же их убило? Это вынудило нас принять меры предосторожности. Мы начали тщательную проверку всего корабля, квадрат за квадратом, пока одна группа солдат не наткнулась на гнездо каких-то тварей с длинными когтями вместо ног. Мы не знаем, являются ли эти существа порождением свалки или они прибыли вместе с инопланетянами… Часть бойцов была уничтожена, двое вернулись ранеными, с когтями в теле, но другие смогли подстрелить одного и притащили на изучение в лабораторию…»
Воспользовавшись паузой, во время которой учёный снова начал кашлять, я взглянул на Эми. Девушка слушала, приоткрыв рот и затаив дыхание.
«Вот что выяснил наш биолог, – продолжил учёный. – Вместе с когтем они впрыскивают в тело жертвы яд, который не просто предназначен для того, чтобы её замедлить. Яд работает как консервант. Кровь жертвы постепенно загустевает, раненый погружается сначала в сон, а потом в кому. Через определённое время жертва умирает и превращается в желе, пригодное для поглощения системой пищеварения монстров… Кстати, мы назвали этих тварей…»
Учёный прервался на кашель.
– Ой, Леонарм, ты превратишься в консервы? – Эми неподдельно испугалась. – Как я буду одна тут ходить? Кто же мне будет читать нудные лекции?
Учёный наконец-то прокашлялся.
«Биолог смог синтезировать не только антидот, но и создал на его основе другой яд, который будет действовать на когтистую тварь так же, как его яд действует на нас, то есть моментально замедлит, а потом убьёт. Это было хорошей находкой, так как наши военные пришли к выводу, что твари сильно живучие. Для того чтобы убить одну, нужно несколько человек и много боеприпасов. А с патронами у нас уже был напряг… Мы решили нанести по тварям удар, планировали произвести побольше яда, чтобы бить их, так сказать, их же оружием… Параллельно дали инженерам задачу создать несколько ветеринарных ружей, которые стреляли бы шприцами с ядом… Но твари нас опередили. Они напали одновременно. Напали не из коридоров, где мы выстроили хорошие баррикады, а проломили стены лаборатории. Мы этого не ожидали… Мы видели подобные повреждения в коридорах, но не придали этому значения. Всё-таки корабль рухнул из космоса, мало ли что в нём сломалось? Я едва успел сбежать из лаборатории, прихватив с собой обе пробирки. Не знаю, на что я рассчитывал? Конечно, антидот помог бы, если бы меня просто задело когтем, но меня проткнуло насквозь… Я умираю… Сам не знаю, зачем я это говорю в диктофон… Будто кто-то меня услышит… Кх-кх… Передайте моей жене… и детям…»
Я поставил диктофон на паузу:
– Всё ясно. Надо выбрать, в какой пробирке антидот, а в какой ещё более сильный яд.
Эми, как это с ней часто бывало, ответила совершенно неожиданным:
– А зачем у них диктофоны? На планшет, что ли, нельзя записывать свои послания в бутылке?
Я уставился на неё:
– Ты о чём вообще? Ты понимаешь, что мне надо выбрать между жизнью и смертью, то есть – перерождением?
– А всё же,
