Некоторые были совершенно чудесными волшебными средствами с коэффициентом «пятьсот», но с побочными явлениями. Зато с такими средствами боец мог стрелять, имея жуткие повреждения.
Оружие, уложенное на складе в специальный контейнер, обещали доставить в грузовой транспорт, на котором им предстояло проделать первый этап пути.
После очередной проверки укладки всего подразделения Брейн подошел к Флайту и негромко спросил:
– А где наш «груз», сэр?
– Груз и всю информацию о нем, а также дополнительные инструкции получите перед стартом, – заверил майор.
– Почему такая секретность – мне понятно. Но ведь мы даже не знаем, в каком виде мы его повезем.
– Не беспокойтесь, ни в каком виде не повезете, просто будет еще один член команды.
– Я опасаюсь, что нам его придется тащить на себе.
– Но это разве что в каком-то экстремальном случае. А так, у него будет ранец с питанием и всем, что необходимо по части медицинского обслуживания. А еще игрушки – он любит разбирать и собирать разные такие штуки для развития, например, кубики с магнитами, знаете?
– Нет, сэр.
– Завтра увидите и ознакомитесь. Пациент спокойный, думаю, он вам понравится.
– Сэр, а вы не могли бы описать, как выглядит наш пациент?
– Да с чего такая спешка? Завтра все увидите.
– Просто есть кое-какие соображения.
– Ну, Брейн, вы меня уже окончательно достали – его рост сто восемьдесят сантиметров.
– Вес?
– Он в неплохой форме, но девяносто кэгэ имеется.
– Понятно, – кивнул Брейн и попросил добавить ширину плеч и цвет глаз.
– Зачем вам это нужно, Брейн?
– Я хочу сформировать образ, чтобы впоследствии не тратить энергию на его обдумывание, понимаете? Сейчас я хочу сделать работу на завтра, чтобы завтра быть готовым к каким-то другим сюрпризам.
«Ну, Брейн, ну сукин сын, – подумал тогда майор Флайт. – Либо он сумасшедший, либо он нас еще так уделает, что и должны останемся».
Накануне отправки, поздно вечером, Брейн забежал к инструктору Форману, у которого имелась койка в трехместной комнате, однако все свободное время он предпочитал проводить в небольшом складском помещении, где устроил нечто вроде альтернативной квартирки.
Там Брейн его и нашел, постучав в дверь, – Форман открыл ему, будучи уже в пижаме.
– Что случилось? – спросил он.
– У меня к тебе вопрос…
– А на утро нельзя отложить?
– На утро нельзя. Мне нужен один лишний комплект обмундирования с ботинками и каской.
– Вот так? А размер?
Брейн продиктовал все цифры, и Форман кивнул.
– Найдем такой комплект, не вопрос. А зачем тебе?
– Хочу иметь резервный.
– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Не такой уж и расход, можем выделить.
– И вот еще что, ты, конечно, обязан докладывать обо всем Флайту, но если можно, сделай это после нашего отъезда.
Форман на мгновение задумался и кивнул.
– Ладно, не вижу тут ничего страшного. В конце концов, я не рюкзак с взрывчаткой тебе передаю.
– Вот именно.
На том и расстались, и Брейн вернулся к себе в жилой корпус, тихо пройдя мимо двух комнат, где разместились его бойцы.
Сначала их спрессовали впятером в одну комнату, но Брейн попросил расселить в две – все равно помещения пустовали. Ему пошли навстречу, и двое суперколверов получили отдельную комнату, а канзас разместился с двумя гоберли.
В половине шестого утра инструктор Форман лично разбудил каждого бойца, осторожно потормошив за плечо – никаких общих окриков не было.
Форман знал, как важно бывает встать утром без солдафонской науки с криками и руганью. К тому же это были не курсанты-первогодки, а уже бывалые кадры. Им требовалось уважение.
– Ребята – собирайтесь, – сказал он напоследок и вышел, чтобы разбудить Брейна.
Но едва он зашел к тому в комнату, Брейн сам поднялся.
– Уже не спишь? – спросил Форман.
– Не сплю. Уже полчаса, как просчитываю всякие варианты, – признался Брейн и, сев, растер ладонями лицо.
– Ничего, еще отоспишься, вам на грузовике лететь и лететь. Ты просил обмундирование – вот полный комплект, как заказывал.
И Форман поставил у стены рюкзак.
– Спасибо.
– Собирайся, выезжать будем с внутреннего двора, а завтрак сейчас занесут прямо в комнату. Ради такого случая батончики будут разогретые и мусс с ванилью. Ты любишь мусс с ванилью?
– Не знаю, никогда не пробовал.
– Завтрак принесут в комнату к гоберли-пехотинцам.
Брейн поднялся, сделал все необходимые гигиенические процедуры и чувствовал себя достаточно бодро, хотя душ из воды вместо водозаменителя оказался бы сейчас более кстати.
В комнате у пехотинцев уже был накрыт стол, составленный из четырех тумбочек. Стоял большой поднос, на котором в ячейках лежали разогретые пищевые батончики.
Брейн присоединился к остальным и стал есть, стараясь пережевывать еду тщательнее – он по опыту знал, что перед дальней дорогой лучше не спешить, а если мало времени – взять паек с собой.
– Что же ты раньше не сказал, что эти штуки разогревать можно? – спросил Брейн у инструктора, удивляясь иному вкусу разогретых палок.
– А кто тебе мешал самому разогреть их?
– Честно говоря, я думал, стоит их нагреть, и вся эта химия расплавится… – признался Брейн, и все рассмеялись, только как-то нервно. Видно было, что в день отправления все немного волнуются.
Запив все муссом, они поднялись и двинулись за инструктором Форманом, который повел их к одному из внутренних дворов.
Там группу ждал микроавтобус, внешне похожий на серебристый огурец.
Брейн все еще не мог привыкнуть к виду здешнего автотранспорта. Особенно напрягало то, что снаружи невозможно было определить, где находятся окна, оттого транспортные средства выглядели какими-то недружелюбными.
Группа погрузилась быстро. Они были налегке, в легкой форме и кепи – вся оснастка была отправлена на площадку старта заранее.
За джойстиком сидел водитель-гоберли. Он был в форменной гражданской одежде с какими-то непонятными надписями на рукавах. Должно быть, это была аббревиатура.
Без сопровождающих, с молчаливым водителем группа выехала со двора, и Брейн снова увидел мощеное шоссе, разноцветные сельхозпосадки вдоль обочины, а потом микроавтобус-огурец выехал на шоссе и понесся так, что стало слышно, как свистит на плоскостях воздух.
Солнце поднималось над горизонтом, и на какое-то мгновение, несмотря на чуждый облик шоссе с его акустическими барьерами и изогнутыми осветительными панелями, Брейн почувствовал себя как дома. Где именно, он не понял, пришло лишь знакомое ощущение – утро, рассвет и первые лучи солнца.
